Демоны в религии, искусстве и фольклоре

«Итак, спрашивают: если зло не есть и нечто несотворенное, и не Богом сотворено, то откуда же имеет свою природу? А что зло существует, этого не будет отрицать никто из причастных жизни.

Что же скажем на это? То, что зло не живая и одушевленная сущность, но состояние души, противоположное добродетели и происходящее в беспечных чрез отпадение от добра. Посему не доискивайся зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первородная злая природа, но каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия»[11 - Цит. по: Василий Великий. Беседы на Шестоднев // Творения: в 2 т. Т. 1. М: Сибирская благозвонница, 2008.]. «А болезнь, бедность, бесславие, смерть и другие человеческие скорби не должно и включать в число зол, потому что противоположное им не причисляется нами к величайшим благам; и скорби сии частью бывают по природе, а частью оказываются для многих послужившими в пользу»[12 - Там же.].

Получается, что существуют различные уровни зла: есть настоящее зло, оно находится внутри человека, и это, говоря современным языком, – «изнанка» его добродетели, и есть зло «относительное» – как, например, испытания, которые могут обернуться добром. Это относится не только к духовной сфере, но и к вполне материальной. Возьмем, к примеру, вирусы. Вирус как таковой – это удивительное произведение природы, интереснейший объект для изучения. Они могут быть поставлены на службу людям, могут сослужить хорошую службу в развитии медицины и многое рассказать нам об истории развития жизни на планете. Но могут и породить ужасные, смертельные болезни – в таком случае они действительно будут восприниматься как зло.

То же самое происходит и в сфере морали: показания, данные честно, в нужном месте и в нужное время будут способствовать торжеству справедливости, но если одно из этих условий нарушено, то это, скорее всего, приведет к несправедливости и уничтожению истины. Таким образом, зло искажает добро, оно нарушает его нормальное существование и исключает благо.

Сатирическая карикатура Томаса Роулендсона, изображающая «дружеский» визит дьявола к Наполеону. 1814

Теперь вернемся к мучительному вопросу Иова: «Почему, Господи?» Почему Бог допускает зло? Почему он поражает одного человека, а не другого? Конечно, если бы человек сумел проникнуть в суть космического замысла, в его темные и непроницаемые глубины, это стало бы величайшим достижением.

Теология предупреждает нас, что зло исходит от дьявола, и Бог, как отец, признающий ценность своих чад, не лишает лукавого власти, но допускает испытание, будучи уверенным в силе человека. Однако мы спрашиваем себя, рискуя прослыть нигилистами, действительно ли мы обладаем этой силой? Или «искушение» порой слишком сильно, а силы зла слишком жестоки и несправедливы, чтобы можно было с ним справиться? Фигура Иова и его отрицание жизни путем воззвания к смерти вполне объяснимы. Боль, которую каждый человек испытывает по-своему, превращает Иова в символ всего человечества, борющегося с этой болью, которую не в состоянии облегчить никакая философия.

Обратимся к Библии (Исаия 45:7):

«Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это».

В формулировке «Я произвожу бедствия» кроется серьезное противоречие, поскольку быть причиной и допускать – это принципиально разные вещи.

Христианское толкование – даже если в Вульгате встречаются такие определения, как creans malus[13 - Вульгата (лат. «общепринятая») – латинский перевод Библии. Creans malus – досл. с лат. «создает зло».], – исключает возможность создания Богом зла.

Позволяет ли бог существовать злу?

Бог позволяет Сатане подвергать человека испытаниям. В Книге Иова он предоставляет падшему ангелу почти неограниченную свободу действий: «Вот все, что у него есть, – в твоей власти» (1:12) – это серьезное заявление, поскольку оно подчеркивает могущество дьявола.

Бог допускает существование зла материи и зла души, но не создает и не вызывает его, утверждают богословы, поэтому во вселенной, созданной Богом, лишения предусмотрены. Все находится на своем месте, каждое существо и дело и каждое событие способствуют общей гармонии, демонстрируя тем самым, что даже зло играет свою роль и имеет четко определенное положение.

Для Плотина в трактате «О Промысле» универсальный разум един, но не разделен на равные части.

«…это неподобие такое же, как в свирели или в других инструментах [неподобие между струнами или трубками], если эти инструменты к тому же находятся в разных местах, и в каждом месте их пение находится в созвучии и с этим местом, и с целым. Сами по себе дурные звуки, будучи взяты относительно Всего, – прекрасны, и противоестественные звуки для Вселенной согласны с природой, и дурной голос для Вселенной не хуже других. Но наличие худшего не делает Целое хуже, как это происходит в случае с голосами; однако (здесь должно воспользоваться другим образом), скажем, что худшее подобно гнусному палачу, не делающим хуже города с хорошим законодательством. Должно и палачу быть в городе, ведь подобные ему люди в нем часто нуждаются, и потому – прекрасно он учрежден»[14 - Плотин. Третья эннеада / Пер. с древнегреч. Т. Г. Сидаша. СПб.: Квадривиум, 2018. С. 159.].

Приведенная цитата снова стремится «оправдать» зло, указывая на его фундаментальное присутствие в космической механике, в которой оно играет свою определенную роль.

Хотя Бог изначально не стремится к злу, он знает о его существовании и полагается на мудрость людей. Ему также ведомо зло в природе, но, снова опираясь на богословие, мы обнаруживаем, что «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих» (Прем. 1:13). Таким образом, непостижимый замысел охватывает творения, и они с самого начала преходящи, что объясняется грехами предков.

Все исходит от Бога. «Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы?» – вопрошает пророк Амос в Библии (3:6), возвращаясь к вопросу о могуществе Бога, иные причины «бедствий» при этом не рассматривая.

Могущество Господа регулируется механизмом, который не измерить человеческими инструментами; он является исключительно космическим и непостижимым: «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит». Этим изречением в Первой книге Самуила (2:6) подчеркивается сила Бога, заставляющая человека чувствовать себя еще более хрупким и одновременно дарующая ему надежду. В стихе смерти отведено первое место (Господь умерщвляет); это «первенство» противоречит, например, исламской традиции, где о смерти говорится в самом конце: «Лишь Он дарует смех и заставляет плакать. И только Он дарует жизнь и назначает смерть» (Коран, 53:43–44).

Фома Аквинский цитирует святого Павла: «Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Послание к Римлянам 8:28). Поэтому, по сути, зло следует понимать не как конечную точку падения, из которой уже не подняться, а как переход, призванный в любом случае не лишать человека цели, которая для каждого состоит в добре. Для верующих это очевидно и истинно, но тем, у кого нет абсолютной уверенности в божьих планах, не просто принять эту концепцию без вопросов и сомнений.

На этом этапе мы можем упомянуть тех людей, которые неоднозначно относятся к Богу и страшатся его, видя в божественной фигуре своего рода «контролера», всегда готового покарать и наказать тех, кто не соблюдает установленные правила. Такое отношение, однако, трудно принять, как религиозным людям, так и неверующим.

Эта тенденция приводит к формированию образа «пугающего» Бога, который может производить разрушение и регулировать зло, Бога, похожего на языческие божества, далекого от гармонии Духа. Но что значит Бог, внушающий страх? Давайте вспомним о том, что боль нельзя устранить, потому что она присуща природе, а зло нельзя устранить, потому что оно присуще Богу.

В Ветхом Завете вмешательство Бога вписано непосредственно в историю. Поэтому Создатель кажется более сильным, более жестоким и чем-то похожим на человека. Совсем иначе – в Новом Завете, где Бог, его воля и присутствие проявляются только через Христа.

На стыке психоанализа и теологии возникает возможность – спорная, с точки зрения автора этой книги, – полностью переложить на Бога ответственность за создание и применение насилия, тем самым вовсе снять эту ответственность с человека.

Бог, утверждающий: «Хорошо то, чего желаю я», несомненно, придуман человеком. Способность «дружить с Богом» дарует ощущение правоты. Ни одна цивилизация не может основываться на относительных истинах, но обязательно имеет фундаментальные ценности, помогающие создать уверенность в собственной правоте. Когда в Книге Исход (3:20) мы сталкиваемся с Богом и он заявляет: «…и простру руку Мою и поражу Египет всеми чудесами Моими», а затем видим результат в семи опустошительных бедствиях, мы не можем не бояться божественного гнева. Убийство детей, одна из язв, поразившая и сына фараона, говорит о Боге, великом, но не милосердном, о Боге, который далек от образа на барочных иконах и который, когда это необходимо, выступает в роли карателя.

Миниатюра из рукописи «Ада» Данте с комментариями Джунифорте Барцицца, ок. 1440

Порой, послушав некоторые библейские истории или посмотрев эпизоды из картин вроде мультфильма «Принц Египта», чувствуешь себя ребенком и задаешься вопросом: «Значит, Бог все-таки злой?» Нет, Бог лишь позволяет Сатане испытывать нас. До конца. Очевидно, только благодаря вере можно утверждать это с полной уверенностью.

История дьявола

Древний барельеф с изображением Нергала, «жестокого владыки великого города», или, другими словами, ада