Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора

Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора
Матильда Аваланж

Смотрю в ее глаза-фиалки и понимаю – попал.Так и не смог вырвать ее из своего сердца, сколько ни пытался.Сон, грёза, мечта, бред. Она не может быть Фрэнтиной Аштон – той, кого все эти годы я запретно и мучительно люблю.– Вы ректор? – девушка церемонно протянула руку. – Феврония Астахова. Я провалилась к вам в академию из другого мира. Случайно не подскажете, как мне теперь вернуться домой?С трудом сдерживаюсь, чтобы не стиснуть ее в объятиях.– Может, для начала хотя бы вылезешь из моей ванны?

Матильда Аваланж

Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора

ГЛАВА 1

Стояла глубокая ночь и Высший Президентский Лицей спал безмятежным сном.

Ну, почти весь… Кроме, разумеется, меня.

В комбинезоне кигуруми расцветки «радужный единорог» я сидела на крыше самого элитного учебного заведения России и думала о вечном.

А именно об этом самодовольном козле, чтоб его черти слопали!

Нет, вы только представьте себе… Он смеет мной пренебрегать! Да мне наплевать, что этот Красавин – уважаемый профессор лицея, доктор филологических наук и еще, еще…

Кто там он еще? Все ученые степени фиг упомнишь!

В отличие от его атлетической фигуры, благородного лика, исчерна-серых глаз с поволокой и медовых волос, которые виделись в райских грезах всем без исключения студенткам нашего лицея.

Имя у него, кстати, было самое что ни наесть аристократичное – Аристарх.

Ариста-а-арх… Как музыка. Когда вначале вроде тянется мягонько и напевно, а потом как а-а-ах тебе по ушам и всему организму!

Если честно, я всегда испытывала слабость к блондинам… И они отвечали мне тем же. Пока к нам в лицей не устроился… этот… этот… Профессор филологии и лингвистики, словарем Ожегова б его по кумполу!

Для июня установилась нетипично прохладная погода, однако я не мерзла. Но не один махровый кигуруми грел меня в эту грустную ночь.

Справа на парапете стояла ополовиненная бутылка ликера, а слева находилась уродливая горгулья, которую я обнимала за шею.

Лицей был построен в классически-роскошном стиле, практически Нотр-Дам де Пари номер два, поэтому горгулья на его крыше была задумкой архитектора и смотрелась очень даже к месту. Она сидела, грустно подперев кулачком клыкастую морду, чем вызывала во мне необыкновенное расположение.

Сейчас я была такой же грустной. И немножечко злой. Совсем немножечко. Вот прям чуть-чуть.

– Я буду мстить и мстя моя будет страшна, – отхлебнув еще ликерчика из горла, проникновенно сказала я горгулье прямо в ухо. – Он прокатил меня, понимаешь? Да мне никто в жизни никогда не отказывал! Но даже не это самое обидное! А знаешь, что? Вместо меня он выбрал Жанну Бузанову! Эту гадюку! Змею подколодную! Эту… Бизоншу несчастную! Как он мог? Просто в голове не укладывается!

С Бузановой мы враждовали с самого первого дня обучения. Она считала, что, раз ее богатенький папочка, всем известный олигарх Борис Бузанов, сказочно богат, все должны ходить перед ней на цыпочках и обращаться исключительно по имени-отчеству и с поклоном. Я была в корне не согласна.

На этой почве, собственно, и не сошлись.

Поначалу Бузанова рассчитывала покорить меня и заполучить в свою свиту верных подпевал. Но после того, как обнаружила у себя в сумочке ящерицу и огласила своим диким визгом весь лицей и его окрестности, она поняла, как были наивны ее мечты.

Кстати, умная ящерка не пострадал, так как успел ретироваться.

Попытка Бизонши отыграться – а именно подложить мне в постель живую гадюку, была пресечена мной в зародыше, после чего наши отношения перешли в разряд холодной войны.

Я придумала и внедрила в лицее намертво прилипшее к ней прозвище Бизонша. Повторить эту тонкую операцию с моей фамилией ей не удалось. Поэтому Бузанова пыталась цепляться ко всему – к моей внешности, к моей маме и, естественно, к моему имени. Нет, с именем, конечно, мне родители удружили, не спорю… Но я уже привыкла.

А вот насчет мамы все-таки было обидно. Она у меня бизнесвумен – основала маркетплейс, который вскоре стал самым крупным в нашей стране. А теперь и на другие страны выйти хочет. Человек моя родительница до крайности занятой – вживую, а не по скайпу, мы видимся от силы четыре раза в год. Грустно, а что поделаешь…

После того, как я окончила школу, она меня, собственно, в этот элитный Президентский Лицей и определила. Тут образование даже круче, чем за границей, да и преподаватели многие иностранцы, все сплошь профессоры и доктора. Гарвард отдыхает, короче. После самой обычной московской школы мне было трудно со всей этой «элитностью», но потом ничего, освоилась.

На меня даже не жалуются особо, потому что спонсорская помощь лицею от моей мамы поболе, чем от отца Бузановой будет…

Иногда нас даже посещает сам президент, чтоб проконтролировать, как обучаются будущие светлые умы России. В последний раз, вон, заявился без предупреждения на лекцию по истории. А я как раз в то утро приходить не планировала – мы с веселой компанией всю ночь прогудели в клубе. Разбудил меня звонок нашей кураторши, которая заикающимся голосом велела немедля бежать на пару.

Я, как послушный человек, конечно, пришла. И даже опоздала только на десять минут. Не знаю, чего там на меня так все вытаращились, включая самого президента. Я ж вежливенько извинилась и к своему месту потопала.

Когда правитель страны и его свита отбыли, профессор по истории потом по всей лекционной бегал и орал, что на этот раз меня нужно исключить, так как я перешла все границы допустимого.

Ничего, его директриса к себе увела и успокоила так, что он весь день ходил добрый-предобрый. Только пошатывался немного, и коньяком от него несло за версту.

Но Аристарх Красавин – это тебе не историк. Он почему-то совершенно не захотел очаровываться мной, и очаровался вражьей Бизоншей. И чего в ней нашел?

– Я объявляю ему вендетту, – мрачно сообщила я горгулье, резко поднялась и схватилась за острые уши драконовидной змеи, чтоб не упасть.

Раздался треск, и горгулья лишилась одного каменного уха.

Ой, мама!

– Я верну! Все обратно приклею! Завтра же приду сюда с клеем «Момент», чик – и готово!

Однако, похоже, такого варварства ни горгулья, ни провидение мне простить не могли. Потеряв на парапете равновесие, я ойкнула, покачнулась, а затем рухнула вниз, крепко прижимая бутылочку с ликером к себе.

Благо, пропасть начиналась не сразу, а предшествовала ей покатая черепичная крыша одной из надстроек лицея.

Я успешно приземлилась на нее и поехала, аки с горки, отсчитывая своей попой каждую черепичинку крыши. Хорошо, хоть толстая махровая ткань комбинезона смягчила удар.

Правда, тот факт, что крыша скоро кончится, и я благополучно полечу с нее вниз, печалил. И сильно. Там ведь шесть этажей, как никак. Я, конечно, однажды прыгала с парашютом – опыт полета с большой высоты у меня имелся. Плюс внизу находился огромный бассейн. Но падать с крыши мне все равно не хотелось. От слова «совсем».

Путем неприличных телодвижений своей охочей до приключений пятой точки я смогла значительно скорректировать траекторию своего движения…

С крыши скатилась на что-то большое, упругое и гладкое, напоминающее… батут! Даже бутылку с ликерчиком удалось сберечь в целости и сохранности.

Поначалу накинувшийся мне на голову капюшон заслонил обзор, но вскоре я поняла.

Это был большой надувной диван, который стоял на балконе чьего-то номера! Именно на этот диван я и приземлилась. Во дела – на этом этаже проживает руководство лицея, включая директрису и преподавателей.

Упс…

Если я попала на балкон к историку, будет как-то неудобно.

Хотя, судя по тому, что свет не горел, хозяин комнат либо отсутствовал, либо спал.

Лично я больше склонялась к первому. Звук, с которым шлепнулась с крыши на этот дутый диван, и мертвого бы поднял.