Невеста на сезон, или Кухарка в высшем свете

Я склонилась в глубоком реверансе.

При виде этой девушки меня всегда охватывало сочувствие. Вот только помочь я ей не могла.

Над Эльвиной тяготело родовое проклятие.

Проявлялось оно тем, что девушка была словно заморожена. Большую часть своего времени безвылазно сидела в своих покоях, рассматривая стену. Мало разговаривала, ничем не интересовалась, почти не реагировала на окружающих.

Вот и сейчас, Эльвина безучастно разглядывала хмурый осенний пейзаж за окном.

Из-за малоподвижного образа жизни молодая леди заметно прибавила в весе. Цвет ее лица был тусклым, а черты – малопривлекательными.

Она вообще была очень похожа на своего отца – широко расставленные глаза, мясистый нос картошкой, пористая кожа.

Приятного в самом маркизе Пэмбруке, если честно, было мало. Он стыдился дочери и держал в глубоком секрете всю правду о ее недуге. Потому поселился в такой глуши и никому ее не показывал.

При приеме на работу в поместье слуги должны были отметиться в гримуаре. Кто не умел писать – ставил крестик. Это гарантировало их молчание. Расписалась в магической книге и я.

Но я и без того не стала бы болтать. И когда остальные слуги сплетничали про Эльвину, не поддерживала этих разговоров.

Девушка же была не виновата в проклятии.

Мне вообще кажется, Эльвину давно можно было расколдовать. Только маркиз, похоже, не особо к этому стремился.

Или просто устал от тяжелых и бесплодных попыток, которых он предпринял очень и очень много.

Мужчина с прищуром разглядывал меня.

– Напомни, как тебя зовут?

– Клара, милорд.

– Знаешь, что это такое, Клара?

Маркиз издалека показал мне свиток плотной белой бумаги. С края свешивалась тяжелая печать с короной, оплетенной розами.

– Это письмо от короля, милорд.

– А ты смышленая девчонка, Клара, – хмыкнул Пэмбрук. – Как раз то, что мне нужно.

– Благодарю, милорд. Но я не совсем понимаю вас, милорд.

– Можешь оставить эти расшаркивания, «милорд, милорд». Садись-ка.

Маркиз указал на дорогое золоченое кресло неподалеку от Эльвины.

Я неуверенно присела на краешек, боясь испачкать его своим платьем.

– Через неделю в столице начнется светский сезон, – недовольно потрясая письмом, сказал Пэмбрук. – Откроется он балом дебютанток. Его Величество лично приглашает Эльвину на этот бал!

– Это высокая честь, милорд.

– Честь? – разозлился. – Да это катастрофа! Посмотри-ка на Эльвину. Как думаешь, произведет ли она фурор, как все этого ждут?

Эльвина даже не отреагировала на свое имя. Прижала палец к стеклу и стала водить по нему, напевая какой-то мотив.

– Четыре года! – со злостью воскликнул маркиз. – Четыре года мне удавалось водить их за нос, увиливать, отказываться от приглашений. Четыре бала дебютанток пропустила Эльвина. Четыре светских сезона. Никто не видел мою дочь и никто не знает, что с ней что-то не так. Но на пятом ее ждут. Сам король высказал пожелание. Более того, он пишет, что его достопочтенная супруга желает лично патронировать мою дочь и подобрать ей подходящую партию на ярмарке невест. Если откажусь, впаду в немилость. Могут даже мои земли отобрать!

В этот момент я впервые испытала сочувствие не только к Эльвине, но и к самому маркизу.

– Вы хотите моего совета? – тихо спросила я.

– Совета? – Пэмбрук залился каркающим смехом. – А ты презабавная девчонка, доложу я. Как смеешь говорить подобное? Если б не дело, ты сию же минуту была уволена за наглость!

– Дело?

– Вместо моей дочери в столицу поедешь ты, – жестко ответил маркиз. – Весь сезон будешь играть ее роль, участвовать в бале дебютанток и во всех этих светских мероприятиях. Будешь вести себя, как подобает леди, чтобы не ударить в грязь лицом перед королем и королевой. И всеми остальными напыщенными павлинами. А еще станешь отваживать всех женихов, которых они будут пророчить моей дочери. Когда сезон закончится, ты будешь свободна. И она тоже. Эльвине минет двадцать пять лет – крайний возраст для ярмарки невест. В следующем году о ней и не вспомнят. И мы заживем счастливо, как раньше.

Едва дослушав его речь, я вскочила с кресла.

– Милорд! При всем уважении, я не могу на это согласиться!

– Как будто кого-то интересует твое мнение, Клара… Или как там тебя?

Пэмбрук демонстративно поднял магический гримуар, в котором я, кажется, целую вечность назад оставила свою подпись.

– Ты нанялась ко мне в работницы, и я поручаю тебе работу. Исполняй ее!

– Я нанималась на кухню, маркиз. Ни о чем подобном и речи не шло.

– Магической книге все равно. Ты покоришься ее воле, помощница кухарки!

Я хотела возразить, но почувствовала неуловимые сети магии, исходящие от гримуара в его руках.

Все мое существо протестовало, и все же я вынуждена была присесть в реверансе:

– Как повелите, милорд. Но моя магия – простецкая. Никто не поверит, что я леди.

– Весьма и весьма смышленая девчушка. Я позаботился об этом и раздобыл редкий артефакт. Морфоз. Пока он на тебе, он меняет природу твоей магии с простецкой на благородную. Это очень дорогая побрякушка. Потеряешь – будешь всю жизнь на меня трудится!

И маркиз протянул мне кулон на тонкой цепочке – рубиновое сердце в окружении жемчужин.

– Вот еще что… Мне стало известно, что в столице у тебя есть отец, который содержит таверну. Ты вроде бы помогаешь ему?

Какая низость! Кажется, маркиз Пэмбрук прочитал мои письма и узнал о том, что все жалование я отправляю папе.

– Так и есть, милорд. Таверна называется «Красная маска».

– Крайне нежелательно, чтобы ты с ним виделась, Клара, – бросил маркиз. – Нашу маленькую тайну не должны раскрыть. Иначе…