Кровавый круиз

Кровавый круиз
Матс Страндберг

New Horr
«Балтик Харизма» ходит по одному маршруту уже более 20 лет, и все шло прекрасно до роковой ночи, когда связь с землей оборвалась. Автопилот ведет лайнер в Финляндию, но ни одной живой души на нем не осталось.

Некуда бежать. Негде спрятаться. Никому нельзя доверять. Как только древнее зло начало распространяться, его уже не остановить.

Матс Страндберг

Кровавый круиз

Эта книга посвящается моей маме, которая научила меня читать и всегда поддерживала меня в моем писательстве. Мама, я люблю тебя.

FARJAN

MATS STRANDBERG

Перевод со шведского П. А. Питерсен

© Mats Strandberg 2015 by Agreement with Grand Agency.

© Питерсен П. А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2022

© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2022

Марианна

До отправления оставалось больше часа. Еще не поздно передумать. Она по-прежнему может взять свой чемодан, прокатить его через терминал, вдоль по набережной до метро, доехать до Центрального вокзала, а потом проделать весь путь обратно домой в Энчепинг. Попробовать отказаться от этой совершенно идиотской затеи. Не исключено, что однажды она даже посмеется, вспоминая вчерашний вечер, когда она сидела на кухне, а голоса, доносящиеся из радиоприемника, не могли заглушить тиканье настенных часов. Она выпила лишний бокал красного вина и поняла, что с нее довольно. Потом выпила еще один и решила, что пора с этим что-то делать. Жить настоящим. Искать приключения.

Да, может, однажды она посмеется. Но именно в этом Марианна сомневается. Очень трудно смеяться над собой в одиночку.

Как вообще родилась эта идея? В тот вечер Марианна видела рекламу по телевизору. Там были красиво одетые люди, похожие на любого из нас, но не на нее, только немного более радостные. Вряд ли именно реклама сыграла роль.

Марианна заказала билет быстро, не оставляя себе времени на размышления и возможности переиграть. Даже выпитое вино не помогало уснуть, так она разволновалась. Возбуждение не оставляло ее все утро, пока она красила волосы, после обеда, пока она собирала чемодан, и всю дорогу до паромного терминала. Словно приключение уже началось. Как будто можно убежать от самой себя, убегая от повседневности. И вот она смотрит на себя в зеркало, голова вдруг наливается свинцовой тяжестью, и сожаление все же охватывает Марианну, как вторая волна похмелья поверх того, что настигло ее утром.

Марианна наклоняется к зеркалу и стирает под глазами кусочки осыпавшейся туши. В голубоватом свете ртутных ламп дамского туалета на паромном терминале мешки под глазами выглядят гротескно. Она делает шаг назад. Причесывает пальцами волосы, у нее сдержанная стрижка «под пажа». От волос еще исходит запах краски. Марианна достает из сумочки помаду и привычным движением подкрашивает губы, шлет воздушный поцелуй своему отражению. Подавляет темную тучу, которая пытается разрастись внутри и поглотить ее целиком.

Раздался шум воды, и дверь одной кабинки распахнулась. Марианна выпрямилась и пригладила блузку. Взять себя в руки, нужно взять себя в руки. Из кабинки выходит молодая темноволосая женщина в ярко-розовой блузе без рукавов и становится у соседней раковины. Марианна рассматривает ее плечи и руки. Под нежной кожей угадываются мышцы, особенно когда женщина моет руки и тянется за бумажным полотенцем. Слишком худая. Черты лица настолько угловатые, что почти напоминают мужские. Марианна видит, что многим женщина покажется красивой. Во всяком случае, сексуальной точно. На одном из передних зубов соседки сверкает бриллиант, на карманах джинсов – розовые стразы. Марианна ловит себя на пристальном рассматривании и поспешно отводит глаза. Но женщина исчезает в суете терминала, не удостоив ее даже взгляда.

Она как будто пустое место. Марианна пытается понять: неужели правда, что и она когда-то была так молода?

Это было так давно. В другом городе, в другой жизни. Она была замужем за мужчиной, который очень любил ее. Дети были маленькими и все еще пребывали в заблуждении, что мать – это что-то вроде полубога. На работе она каждый день получала подтверждение, что представляет собой ценного сотрудника. Соседи всегда были готовы налить чашку кофе, если ей случалось заглянуть.

Подумать только, было время, когда Марианна мечтала побыть одна. Пара часов наедине с собой, чтобы как следует прислушаться к своим мыслям, представлялась невероятной роскошью.

Получается, что сейчас она буквально утопает в роскоши. И эта роскошь – единственное, что у нее есть.

Марианна проверяет, нет ли следов помады на зубах. Смотрит на стоящий рядом чемодан на колесах – подарок общества книголюбов, в котором она состоит.

Она вешает пуховик на локоть, решительно берется за ручку чемодана и выходит из туалета.

В здании терминала довольно шумно. Кто-то уже встал в очередь у турникетов в ожидании пропуска на борт. Марианна смотрит по сторонам. Констатирует, что ее розовая блузка и юбка до колен выглядят слишком чопорно. Большинство женщин около шестидесяти одеты или как подростки, в джинсы и толстовки с капюшоном, или в платья с глубоким вырезом. Некоторые впадают в другую крайность, прячась в бесформенных туниках или платьях, похожих на плащ-палатки. Ни в ту, ни в другую группу Марианна не вписалась. Она выглядит как нелюдимый секретарь в приемной врача, коим, собственно, и является. Марианна пытается заставить себя увидеть, что многие вокруг еще старше и некрасивее ее, чтобы получить подтверждение, что и она имеет право здесь находиться.

В поле зрения Марианны оказывается бар в противоположном конце зала. Колеса чемодана гремят так, словно она тянет по каменному полу бульдозер. Подойдя к стойке бара, она окидывает взглядом батарею бутылок и многочисленные краны для пива. Цены написаны мелом на черной доске. Она заказывает кофе с ликером «Бейлис», надеясь, что цены на пароме ниже. Интересно, в барах цены тоже без пошлин? Надо было узнать заранее. Почему она не выяснила это заранее? Напиток в высоком граненом стакане ей подает девица с блестящими железяками на бровях и губах. Она тоже смотрит сквозь Марианну, зато той теперь не совестно не дать чаевые.

В самом конце зоны бара, отгороженной стеклом, есть свободный столик. Марианна осторожно лавирует между столами, катя грохочущий чемодан и прижимая локтем пальто, которое напоминает пуховое одеяло. Стакан обжигает пальцы. Ремешок сумки соскальзывает с плеча на локоть. Наконец-то она у цели. Марианна ставит стакан на стол. Подтягивает ремень сумки на плечо, ей чудом удалось протиснуться между столиками вместе с пальто и всем остальным и ничего не уронить. Опускаясь на стул, она чувствует страшную усталость. Осторожно делает глоток, напиток совсем не такой горячий, как стакан, и она пьет быстрее. Чувствует, как по телу медленно разливается алкоголь.

Марианна смотрит на зеркальный потолок, слегка потягивается. С высоты птичьего полета не видны морщины на шее, зато под натянутой кожей угадываются скулы. Может быть, это заслуга дымчатого стекла, но глаза кажутся веселыми, а лицо – почти загорелым. Пальцы невольно скользят по щеке, пока она не ловит себя на том, что прямо на людях любуется собой. Марианна снова сутулится и делает новый глоток. Задумывается, много ли ей осталось до состояния полностью выжившей из ума. Однажды она вышла из дому и только на автобусной остановке поняла, что по-прежнему одета в пижамные штаны.

Черная туча внутри опять зашевелилась. Марианна закрывает глаза. Прислушивается к разговорам и смеху вокруг.

Раздается громкий хлюпающий звук. Посмотрев в ту сторону, Марианна видит маленького азиатского мальчика со стаканом, в котором остался лишь лед. Его краснолицый папаша с кем-то возбужденно говорит по телефону и, кажется, ненавидит весь мир.

Жаль, что Марианна бросила курить. Вот бы сейчас выйти на набережную и достать сигарету, хоть чем-то себя занять. Но в данный момент она все-таки находится в терминале, среди всех этих звуков. И она принимает решение. Или нет, не она. Но она уже так устала быть собой.

Вернуться домой невозможно. И так она все лето просидела в квартире, слушая голоса, смех и музыку, что доносились от соседей, с улицы, со двора и с соседних балконов. Звуки жизни, которая кипела вокруг. Дома же тикают эти проклятые часы, а календарь с фотографиями внуков, с которыми она едва знакома, неумолимо отсчитывает количество дней до Рождества. Если она сейчас вернется домой, то навсегда окажется в плену одиночества. И уже никогда не отважится на что-то подобное.

Вдруг Марианна замечает, что мужчина за соседним столиком ей дружески улыбается, пытаясь поймать ее взгляд. Она делает вид, будто что-то ищет в сумке. На худом, даже изможденном лице, его глаза кажутся огромными. Волосы, с ее точки зрения, длинноваты. Надо было взять с собой книгу. Раз книги нет, Марианна достает посадочный талон и изучает его с преувеличенным интересом, как какой-то диковинный ребус. В правом верхнем углу логотип паромной компании – неизвестная морская птица в капитанской фуражке и с трубкой в клюве.

– Девушка, вы совсем одна?

Марианна безучастно поднимает голову. Встречается с мужчиной взглядом. Делает над собой усилие, чтобы не отвести глаза.

Да, какой-то он потрепанный. И светлый джинсовый жилет выглядит грязновато. Но когда-то он точно был красивым. Марианна видит следы былой привлекательности. И надеется, что кто-то тоже сможет разглядеть ее былую красоту.

– Да. – Марианна слегка откашливается. – Мы собирались ехать с подругой, но она, как оказалось, перепутала даты. Она подумала про следующий четверг. А я… а я решила, что раз уж у меня уже есть билет…

Она теряет мысль и под конец просто пожимает плечами, надеясь, что выглядит это естественно и беззаботно. Голос звучит хрипло, будто пересохли связки. Ничего удивительного – она не пользовалась ими несколько дней. Ложь, которую Марианна тщательно продумала сегодня ночью именно на такой случай, заметна совершенно явно. Но мужчина только улыбается в ответ:

– Присоединяйтесь к нам, чтобы было с кем поднять бокал!

Он уже слегка навеселе. Достаточно беглого взгляда на столик его компании, чтобы понять, что его друзья в еще более плачевном состоянии. Раньше Марианна даже не стала бы рассматривать подобные предложения.

«Если я соглашусь, то стану такой же, как они. Но я уже не могу себе позволить быть разборчивой. И кстати, разве эта „разборчивость" – не замаскированная трусость?»

Да и это всего лишь на сутки, напоминает она себе. Ровно через двадцать четыре часа корабль снова причалит в Стокгольме. Если это окажется ошибкой, то она просто спрячет новое воспоминание в дальний уголок памяти в сундучок, где, как сокровища, хранятся подобные истории.

– Да, – отвечает она. – Спасибо, будет замечательно.

Она громко отодвигает стул и перебирается за соседний стол.

– Меня зовут Йоран, – представляется незнакомец.

– Марианна.

– Марианна… – повторяет он и слегка причмокивает губами. – Да, тебе идет это имя, ты сладкая, как конфетка из марципана.