Хотели солнцем выжечь веру света.
Но вы пытались подло нас убить
И в спину целились расчетливым прицелом —
Помыслили единственными быть
В своём лишь сне неповторимым Белым.
IV
Потухли свечи и взошла луна
Оттенком солнца в полотне гардины,
Но во дворце всем было не до сна
Из-за весны и старой паутины.
В высоком кресле посреди ночи,
Уставив взор в камин потухших гротов,
Сидел тот Кто-то, кто давно молчит
В трясине дум долинного болота.
Перебродило водкою вино
В бокале из высоких снов и терций,
И в поцелуе вспенилось оно,
И поджигала спиртом зиму сердца.
И загуляла в скалах его дочь,
Быть может с полнолунием – сном пороков,
И щурилась гиеной ведьма-ночь
На спящие глаза дворцовых окон.
Сочи, 31.01-04.02.96 года
Узник
Я ненавидел старый дом
И эти стены
За их тюремный профиль
На заре,
За то, что в них я резал
Свои вены
И выл, как пес
В дырявой конуре.
Я ненавидел слабонервных и
Пророков,
И в тесноте церковной
Плен Огня,
Но больше ненавидел
Свои строки,
Что как наркотик
Мучили меня.
Сочи, 25.03.96 года
из альбома «За пределом» (1996 – 1997)
Свобода
Песня для другой стороны
Ее звали просто – «Свобода»,
Когда свет упал на колени,
И кровавые серп и молот
Вознесли кого звали Ленин.
Ей отрезали слух и память
По желаниям иноверца,