Земля, до востребования

– Клаус, домофон, – скомандовал хозяин, не желая вставать с дивана.

Клаус мгновенно перевёл изображение с камеры домофона на телестену.

– Слушаю.

– Макс Чемизов? – внизу стоял незнакомый мужчина с загорелым лицом в летней шляпе и солнцезащитных очках.

– Да, с кем имею…

– Нам необходимо срочно встретиться. Прямо сейчас. Я жду вас внизу в кафе «Лунопарка». Это очень важно, – дисплей погас. Мужчина в шляпе оставил странное ощущение, но, похоже, что он не шутил.

– Ладно, если очень важно, тогда придётся спуститься! – в голосе Чемизова прозвучала ирония.

Сунув ноги в кроссовки, которые тут же приняли форму его ступней и, накинув спортивную кофту с капюшоном, он спустился вниз и пошёл в «Лунопарк». В открытом кафе за дальним столиком под навесом сидел тот самый мужчина в шляпе. Макс сел напротив и сделал вопросительное движение бровями, как бы говоря – ну вот он я! Мужчина явно нервничал, барабаня пальцами по столу и постоянно оглядываясь. Черноволосый, с широким лицом, ему было лет – сорок пять на вид, а горизонтальные морщины на лбу лишь подчёркивали его озабоченность. Он несколько раз окинул взглядом по сторонам и, наконец, произнёс:

– Я видел вас на одной из пресс-конференций корпорации «Климат» с неделю назад. Вы кажется один из разработчиков в научно-исследовательском центре?

– Допустим. А вы собственно кто?

– Сит Кабальдо. Но это не важно. Важно другое. Вы должны остановить их. У нас мало времени, – мужчина снял очки. В его глазах читался испуг. – Я навёл о вас справки – мне кажется, вам можно доверять. Мне пришлось пойти на риск.

– Но позвольте…

– В любом случае, мне не к кому больше обратиться в вашей корпорации. Вам нужно обязательно ознакомиться с этим, – он незаметно положил перед Чемизовым прозрачный квадратик микроносителя в виде брелка. – И помните! Они очень опасны. Не ищите меня, я вас сам найду. Да, и не выходите сразу за мной.

Мужчина быстро встал, вышел из кафе и растворился среди прохожих. Чемизов пожал плечами, не понимая, что это было. Он внимательно посмотрел на микроноситель, оставленный незнакомцем, сунул его в карман, выждал некоторое время и пошёл домой. Патрульный аэробот, висящий над «Лунопарком» сфокусировал объектив камеры на удаляющемся молодом человеке, а затем плавно поплыл по маршруту.

Вернувшись, домой Чемизов активировал микроноситель незнакомца, приложив его к сенсорному столу, и осмотрел его содержимое: несколько аудиограмм, записка и неизвестная программа. В записке был следующий текст:

«Сит Кабальдо. Адресовано Максу Чемизову. В ходе моего расследования по поводу исчезновения моего друга, журналиста Генриха Броди, прослеживается некая связь между отдельными случаями пропажи людей или их внезапной гибели. В частности, я поручил это дело сыскному агентству Элеоноры Файт. Ей удалось заполучить аудиограмму разговора, записанную в лаборатории на заводе робототехники корпорации „Эдельвейс“ в Неиджаде. Генрих как раз был там по поводу одной запутанной истории, случившейся на заводе накануне и связанной с гибелью людей. Несчастный случай произошёл в лаборатории завода в нерабочее время. В помещении лаборатории находились двое: инженер-разработчик робототехники Норти и сборщик одного из цехов Мартинес. Система безопасности получила сигнал о возгорании в лаборатории, просканировала помещение на наличие людей и, не обнаружив их, заблокировала двери и пустила газ. Норти и Мартинес погибли. Я встречался с Генрихом после его поездки в Неиджаду. Он был уверен в причастности к гибели людей – компании „Страж“ и Единой Службы Безопасности. Он явно что-то раскопал. Говорил, что это сенсация, но нужно ещё кое-что проверить. Кроме того, он разговаривал с небезызвестным вам Трубниковым. С его слов, он (Трубников) наткнулся на некий всепланетный заговор и упорно твердил о том, что корпорация „Климат“ в этом как-то замешана. Через несколько дней после нашего с ним разговора, Генрих пропал без вести. Я также был в Неиджаде, но больше выяснить ничего не смог. А вчера я потерял связь с Элеонорой Файт».

Дальше шли аудиограммы. Аудиограмма №1:

«Джек, Джек послушай меня… Тут что-то непонятное происходит. – Успокойся, Хозе. – Ты не понимаешь! – Ну, что там у тебя? – Я вчера работал рядом с закрытым цехом, ну тем, где производят какое-то важное оборудование. Туда наших ребят, никого не пускают. – Ну, знаю и что? – Там охранник „Стража“ постоянно перед дверью торчит, угрюмый такой. А как раз вчера рядом с тем цехом погрузчик стоял с закреплённым на нём приводом для комбайна. – Ну? – Так вот плохо закрепили привод! Ребята ушли на обеденный перерыв, а я задержался – с чипа контейнера спецификацию оборудования считывал. Смотрю, тот угрюмый расхаживает. И дёрнуло его под приводом встать, а тот возьми да сорвись с креплений. Угрюмый только руки вскинул – его и припечатало в районе грудной клетки. Кровища! – А дальше что? – А дальше из того цеха выбежали несколько охранников, осмотрелись, убрали привод, сгребли угрюмого с пола и опять за дверь. Затем один снова выскочил с чистильщиком и затёр следы. – Тебя видели? – Нет. Я за контейнером сидел, не успел сообразить, как они повыскакивали. – Что-то я ничего не слышал про несчастный случай. – Вот именно! А сегодня я прохожу мимо цеха, смотрю – угрюмый прохаживается, как ни в чём, ни бывало. – Ты уверен? – Да точно, это он!..».

Аудиограмма №2:

«Генрих Броди, девятое августа две тысячи сто пятого года, время – четырнадцать ноль три. Дом академика Трубникова. Итак, госпожа Трубникова, большое спасибо, что согласились встретиться со мной. Я приношу вам свои глубокие соболезнования в связи с внезапной кончиной вашего мужа. И поверьте, наша встреча чрезвычайно важна для того, чтобы пролить свет на это трагическое событие. Скажите, может быть, ваш супруг жаловался на какие-нибудь недомогания? – Реаниматолог сказал, что это внезапная остановка сердца. Но Иван никогда не жаловался на сердце, он вообще был… (слышатся всхлипывания). – Да, да я понимаю. – Он следил за здоровьем. – Хм, скажите, а чем он занимался в последнее время? – Работал, он всегда много работал. – Может быть, вы заметили что-то необычное в его поведении? – Последнюю неделю, до того, как… – Хотите стакан воды? – Нет, спасибо. Последнюю неделю он был сильно расстроен чем-то. Всё время говорил, что они везде, что они опасность для человечества. Говорил, что климатические системы в их руках – это катастрофа. – А кто они? – Я не знаю… я так и не поняла. – А он ничего не говорил про какой-нибудь заговор или что-то подобное. – Кажется… да, я сейчас вспомнила, он постоянно повторял, что это заговор против людей…».

– Ничего не понимаю! И при чём тут корпорация, – выдохнул Чемизов…

Рабочий день в понедельник начинался как обычно с совещания на пятнадцатом этаже. Руководством было сообщено, что модернизация близится к завершению. Оставалось подключить несколько опорных станций: одну на Шпицбергене и пару на Аравийском полуострове. Руководители подразделений, зевая, прослушали план работ на неделю, а затем разбрелись по своим отделам. У Чемизова возникла необходимость обсудить технические вопросы с коллегами по лаборатории. Они окружили большой голографический стол в центре лаборатории, служивший инструментом мониторинга. Голограмма над столом отображала всю территорию Европы вплоть до Уральских гор и захватывала часть Северной Африки и Ближнего Востока. Здесь можно было наблюдать климатические изменения в регионе для последующей их коррекции. Сотрудники в главе с Чемизовым о чём-то говорили, указывая по очереди на опорные станции континента, находящиеся в их ведении.

Наконец ближе к обеденному перерыву, появилась возможность поработать над реализацией задач, обозначенных на совещании.

– Анжела? – Чемизов поискал коллегу глазами, выглядывая из-за стеклянных прямоугольников мониторов.

– Я здесь, – отозвалась женщина с аккуратно уложенной причёской. Она была единственной женщиной в коллективе лаборатории, но почти никогда этим не обстоятельством не пользовалась, а в работе могла поспорить с любым мужчиной.

– А откуда у нас в системе появились закрытые блоки?

– Это отдел программного обеспечения компании «Страж» поработал. Они тут все выходные ошивались.

– Тогда мы вообще зачем? Мы тут разработчики или кто?

– У них есть допуск, – Анжела развела руки в стороны, показывая тем самым, что они (сотрудники лаборатории) тут бессильны. – Кстати, у них за главного – некий Петровский. Я его видела минут пятнадцать назад внизу, в Службе Коррекции Климата.

Макс уже бежал вниз и прямо у двери СКК натолкнулся на того, кого хотел увидеть.

– Ба! Кого я вижу. Чемизов, Чемизов. Слышал, что ты здесь работаешь, – воскликнул белобрысый молодой человек. Он слегка пополнел, с тех пор как они виделись в последний раз, но всё также смешно хлопал бесцветными ресницами.

– Леон Петровский, если не ошибаюсь? – съязвил Чемизов.

– Вижу, – чувство юмора тебе не изменяет.

– Так, что же не зашёл поздороваться. Вообще-то МЫ тут занимаемся внедрением чего-либо в систему, – Чемизов был явно недоволен вмешательством в его дела.

– Знаю, знаю. Но мы занимаемся исключительно безопасностью, – неторопливо и с некоторым тщеславием ответил Петровский.

– Не означает ли это, что в любой момент «Страж» сможет взять под контроль всю систему?

– Ну… это решение руководства корпорации, мы всего лишь исполнители. Да ты не расстраивайся, в других отделениях то же самое. Везде, так сказать, единообразно.

– Могли бы и предупредить! Ну, ладно. У меня тут полно работы. Рад был повидать, – выдавил из себя Чемизов.

– Удачи, – ответил Петровский и пошёл по направлению к лифтовому холлу.

С работы Чемизов вернулся усталый. Сбросив ботинки и форменную куртку с логотипом корпорации, он плюхнулся в релаксатор. Кресло опустило колпак над головой и привело туловище в полулежащее положение. Вихревые токи нежно защекотали тело, в голове защебетали птички, запах свежей хвои ударил в нос – молодой человек погрузился в электросон. Спустя пятнадцать минут, он встал, расправил плечи и, глядя на надпись – «Бодрость 24 часа» на колпаке релаксатора, произнёс:

– Не обманула реклама!

Клаус уже разогрел ужин: тунец с запечёнными овощами. Макс зевнул, включил первый всепланетарный канал и пошёл ужинать. Он втянул ноздрями тёплый запах из голубого, биополимерного лотка, разделённого на несколько секций и, судя по стуку вилки и ножа, остался доволен сделанным выбором (сегодня на ужин был пищевой набор номер пять). Уже допивая фруктовый сок, его привлёк голос из телестены:

«Мы получили информацию о том, что известный журналист – Сит Кабальдо погиб сегодня днём, сорвавшись с перил ограждения высотного парка отдыха в Западном районе Нового Амстердама. ЕСБ приступило к расследованию шокирующего случая. Высотные парки, столь любимые горожанами, известны своей высокой степенью безопасности. Тогда возникает вопрос: почему не функционировал защитный силовой экран?..» – сообщил корреспондент.

«Кабальдо, Кабальдо… Чёрт, это же тот незнакомец, что вручил мне вчера микроноситель!» – пронеслось в голове.

Через миг он уже сидел за компьютером. На микроносителе ещё оставался какой-то исполнительный файл. Он осторожно протянул палец к изображению файла программы на мониторе, словно боясь спугнуть, и ткнул в него. Открылся необычный интерфейс в форме октагона, разбитого на секторы. Каждый сектор имел свой цвет и был обозначен бессмысленным, на первый взгляд, набором символов. Нажатие на любой из секторов не вызывало никакой реакции. Ещё через полчаса Чемизов бросил безуспешные попытки извлечь исходный код программы. Дело принимало интересный оборот и, похоже, решить его было под силу только суперкомпьютеру в лаборатории «Климата». Использовать его в личных целях, было категорически запрещено, а контроль над соблюдением многочисленных правил безопасности и внутреннего распорядка корпорации возлагалось на сотрудников «Стража». Сотрудники эти носили сбоку парализаторы и за редким исключением были весьма немногословны. Одним из таких исключений был Тим Возняк, приветливый молодой парень, который частенько перебрасывался с Чемизовым парой слов. «До чего же они все похожи, как будто их в одной печке выпекают…» – подумал Макс. Только сейчас ему вспомнилось из субботнего разговора с друзьями, что бойцы «Стража» охраняют практически все стратегические объекты, включая подразделения глобальных корпораций.

– Эх! На то я и руководитель лаборатории, чтобы правила нарушать! – вслух произнёс Макс, держа между пальцами руки маленькую прозрачную пластинку информационного носителя. Он уже обдумывал план, как передать информацию с микроносителя на суперкомпьютер в лаборатории.

На следующий день, домчавшись метробусом до конечной платформы, Чемизов вышел наверх. Здесь спешащих на работу сотрудников встречали огромные буквы золотого цвета – «КЛИМАТ». Они красовались на газончике слева от главной проходной исследовательского центра корпорации в ста метрах от выхода из метро. Высокий забор, усеянный видеокамерами, опоясывал всю территорию исследовательского центра, замыкаясь на главной проходной, а воздухе постоянно курсировали, сменяя друг друга патрульные аэроботы. Предъявив охраннику на входе голографический жетон, Макс свернул налево и пошёл прямиком в небольшое здание вспомогательной подстанции, стоящее чуть поодаль от главного корпуса. Оттуда осуществлялось энергоснабжение второстепенных объектов.

Пронести информационный носитель в главный корпус, где располагалась лаборатория, не представлялось возможным. Сканер на входе обнаружит любое электронное устройство. Исследовательский центр принадлежал к объектам первого класса безопасности, высший класс был только у объектов ядерной энергетики и опорных климатических станций. По правилам корпорации, все личные вещи с электронной начинкой, включая коммуникаторы, флоксы, часы и даже ювелирные изделия с простенькими микрочипами должны были сдаваться в камеру хранения вестибюля. Каждый сотрудник имел личную ячейку с номером на дверке, расположенную среди сотен таких же на длинной стене вестибюля. Единственная возможность перебросить данные с микроносителя – использовать компьютер подстанции и его внутренние каналы связи.

«Сейчас там никого не должно быть, – размышлял молодой человек, – дежурный инженер вероятнее всего в главной распределительной…» Допуск в помещение подстанции у него был – как разработчику, ему иногда приходилось бывать на внешних объектах во время наладки всей системы ещё, когда он только приступил к работе в корпорации. Тогда же он и оставил для себя лазейку, которой и собирался воспользоваться, чтобы миновать сложнейшую защиту центрального охранного сервера системы безопасности. Зачем он это сделал тогда? Ведь это было грубейшим нарушением безопасности объекта и, будучи обнаруженным, повлекло бы за собой серьёзные последствия, не говоря уже о том, что он бы лишился перспективной работы. Тогда ему молодому и, безусловно, талантливому программисту казалось, что он всемогущ и делает это исключительно из спортивного интереса. Чемизов почему-то опять вспомнил Петровского и мысленно сравнил себя с ним. Сравнение это ему очень не понравилось, но, тем не менее, именно былое ребячество могло сегодня помочь дать ответ на интересующий его вопрос.

Замок-сканер считал данные с жетона Чемизова и открыл дверь.