Земля, до востребования

– Ян, приветствую! – лежащий перед Збышевским флокс автоматически перешёл в режим громкой связи, так как Ян имел обыкновение снимать его с руки, когда был на работе.

Ян ткнул пальцем в одну из кнопок флокса и над ним появился маленький голографический экранчик.

– А, Макс. Как дела?

– Включи генератор переменного шифрования.

– Видимо дело секретное, раз понадобился закрытый канал. Ты не на работе? – спросил Збышевский, переключая флокс.

– Нет. Пришлось выйти ненадолго. Тут кое-что случилось. Просто не хотелось бы по открытым каналам трепаться.

– Что-нибудь серьёзное? – В голосе Яна послышались тревожные нотки.

– Не то, чтобы… но мне нужна твоя помощь, как специалиста.

– Конечно, никаких проблем.

– Не мог бы ты проверить следующую информацию: меня интересует всё, что связано с разработками в области создания искусственного интеллекта и особенно человекоподобных роботов.

– Да-а. Похоже, дело и, правда, – серьёзное. Но тебе повезло, я как раз занимаюсь изучением данных, связанных с историей научно-технического прогресса за последние полтора века.

– Тогда тебе это не составит большого труда.

– В общем, сделаю всё, что смогу.

– Вот и хорошо. Ты не передумал прилетать в Метрополис?

– Нет, нет. Всё как договаривались.

– Ну, тогда поговорим, когда прилетишь. Успеешь сделать?

– Успею. Я с тобой свяжусь перед вылетом.

– Договорились. Спасибо большое.

– Не стоит, но выпивка за твой счёт! – Збышевский постарался подбодрить товарища.

– Хорошо, – Чемизов засмеялся.

В Архиве хранились знания, накопленные человечеством за всю историю его существования. Знания эти были тщательно отсортированы, классифицированы, пронумерованы и втиснуты в цифровые носители круглой формы, размером с бильярдный шар. Шары были выполнены из чрезвычайно прочного сплава, который в совокупности с другими ударопрочными, а также радио- и электрозащитными технологиями обеспечивали достаточно высокую степень защиты информации. Носители были гарантом того, что ни единая крупица знаний не исчезнет бесследно с истлевшей книгой или не затеряется в дебрях глобальной информационной среды. Кроме того, информация на них могла храниться бесконечно долго. Ровные ряды стеллажей радиально расходились от центра огромного зала депозитария. Все их лотки были заполнены до самого потолка носителями, отдающими холодным стальным блеском, что делало депозитарий похожим на инкубатор. Автоматизированная система депозитария обрабатывала поступающие запросы, и вот уже очередной шар мчался по пневмотрубопроводам внутри стеллажей, а затем под полом к рабочему терминалу, с которого поступил запрос. Каждый такой носитель умещал в себе огромный пласт сведений из различных областей знаний: Большой Взрыв, зарождение вселенной, история Земли, наука, культура, искусство, – если где-нибудь и можно было найти ответ на интересующий вопрос, то это было именно, то самое место.

В течение последующих нескольких дней почти всё время Збышевский посвятил поручению Чемизова, тем более что его тема полностью укладывалась в то исследование, которым он был занят. Информационные шары со свистом катились к терминалу Збышевского и обратно. В этот период к вздымающимся бровям и сократовской позе мыслителя, добавились хаотичные прохаживания вокруг терминала. Збышевский был скрупулёзным человеком, почти дотошным, что позволяло ему собирать из разрозненных фрагментов цельную картину. Было очевидно, что история – это его призвание. В какой-то момент ему самому стало интересно это поручение, тем более что ответы наводили на определённые размышления.

4

После инцидента на пешеходном переходе, Чемизову вдруг стало казаться, что вокруг него происходят странные вещи, на которые раньше он бы и внимания не обратил. Например, сотрудник подземки, дежуривший на станции, где Чемизов обычно выходил из метробуса, при виде его внезапно оживлялся и провожал его долгим взглядом. Тот же самый взгляд он почувствовал, когда зашёл, как обычно по пути после работы, в магазинчик за выпечкой. Магазин находился внизу его дома, куда он ходил за покупками последние лет пять, а взгляд принадлежал продавщице. Да ещё голожетон на проходной в какой-то день оказался заблокирован, но после того как охранник куда-то позвонил, всё чудесным образом разрешилось. С его слов якобы просто произошёл сбой, но для Чемизова, который понимал в этом гораздо больше, это звучало весьма странно. И всё же он был склонен думать, что это просто его мнительность, обострившаяся на фоне последних событий, никак, впрочем, друг с другом не связанных. Тем не менее, выходить наружу с платформы метробуса он стал через подземный переход. Это было немного дальше, зато выход был на той же стороне улицы, что и его дом. Магазинчик внизу он подсознательно проходил мимо. Первые дни он озирался по сторонам, даже в лаборатории. Анжела, заметив его нервозность, обеспокоилась – всё ли у него в порядке? Но потом работа поглотила его с головой, и он почти забыл о происшествии. Ближе к концу недели, а именно в пятницу утром позвонил Ян Збышевский и сообщил, что прилетает вечерним рейсом. Это было как нельзя кстати – Макс с нетерпением ждал встречи, так как нуждался в разрядке после сумасшедшей недели. После разговора с Яном, он почувствовал облегчение, и остаток рабочего дня провёл в хорошем расположении духа.

Захватив флокс и микроноситель, который теперь он всегда носил с собой, из камеры хранения вестибюля Чемизов направился к выходу. Дорога домой, слегка утомила. Как обычно в пятницу вечером народ спешил домой в предвкушении выходных. Дома, освежившись и наскоро перекусив, Макс переоделся в более подходящую для развлекательного места одежду и придирчиво осмотрел себя в зеркало: немного усталый взгляд, лёгкая щетина на лице. Но всё это полная ерунда – он был решительно настроен на отдых. На стоянке слева от дома, он нырнул в одно из многочисленных роботакси и активировал его своим голожетоном. На этот раз местом встречи был выбран ночной клуб в азиатском квартале. Поездка предстояла не близкая – азиатский квартал находился на противоположной стороне Метрополиса на живописном берегу Каспия. Роботакси всегда прокладывали кратчайший путь, ежесекундно получая данные о загрузке трасс. Вот и сейчас электронный штурман прочертил путь на табло, сообщил время в пути и стоимость проезда: двадцать минут за двенадцать ребондов. Роботакси слегка приподнялось над землёй и стало плавно набирать скорость.

Макс потыкал пальцем в дисплей, перебирая радиостанции и, услышав негромкую музыку, откинулся на спинку кресла. Ему почему-то стало грустно. Глядя в окно, он вспомнил детство, родителей, оставшихся в небольшом городке. Как давно он там не был. Последний раз они виделись пять лет назад, когда он только окончил университет. Конечно, они общались по видеосвязи, но холодное стекло монитора не могло передать атмосферу дома, ощущения, знакомые ему с детства. Чем собственно он занимался все эти годы? Сначала учёба, затем карьера, работа. Родители всегда были вместе, даже когда разговаривали с ним с экрана монитора, – так и сидели рядышком. Счастливое лицо мамы, одобрительный взгляд отца – они поддерживали его во всём и гордились его успехами. Он подумал о том, что с ним-то рядом никто не сидел. Мария – девушка, с которой даже его родители успели познакомиться, тоже успешно делала карьеру, и вопрос о семье как-то не стоял. Они были вместе, но каждый из них был по-своему одинок, что и привело, в конечном счёте, к расставанию. Макс почему-то задумался о своём одиночестве. Перед глазами снова возникло уверенное лицо отца, окаймлённое седыми волосами и улыбка мамы. «Я не был дома целых пять лет! Ближайшие выходные поеду домой…» – мысли свербили в голове.

«Конечный пункт маршрута», – провозгласил штурман, вернув, молодого человека к действительности. Роботакси припарковалось на стоянке неподалёку от ярко освещённой набережной. Списав со счёта двенадцать ребондов, Чемизов вышел из роботакси и окинул взглядом пресноводное море. Он специально не стал выходить прямо у клуба. Ему захотелось вдохнуть прибрежного воздуха – давненько он здесь не был. Сверкающие разноцветными огнями, прогулочные яхты сновали вдоль побережья взад-вперёд. Солнце уже зашло, и вечер предстал во всём великолепии: звёзды сияли на чёрном небе, а свет луны отражался от поверхности водной глади молочной пеленой. Он посмотрел на флокс: «Четверть десятого…» Клуб находился метрах в ста вверх по улице, выходящей на набережную. Через пять минут ходьбы он увидел переливающуюся вывеску – «Жёлтый попугай» и зашёл внутрь. Он здесь уже бывал раньше, поэтому сразу прошёл в зал и стал искать Яна, крутя головой по сторонам.

– Макс, сюда, – Збышевский размахивал рукой за столиком в конце зала.

– Ага! Вот ты где, – Чемизов протянул руку. – Далеко забрался.

– Зато здесь музыка разговаривать не мешает. Держи, я уже заказал парочку их фирменных коктейлей, – он протянул мерцающий напиток лимонного цвета в высоком бокале с маленьким попугайчиком, сидящим на краю. В качестве закуски к коктейлю Ян выбрал протеиновые батончики с мясом креветки.

– У! Неплохо! – оценил Макс, хрустя батончиком и запивая его коктейлем. – Ну, рассказывай. Удалось что-нибудь узнать?

– Сначала давай я переброшу тебе всё, что я нашёл по твоему запросу. Тебе на флокс перебросить или носитель есть? – Ян вопросительно посмотрел на друга.

– И носитель тоже имеется. С некоторых пор я ношу его с собой, – Макс достал микроноситель и потряс им в воздухе.

Ян сложил два прозрачных квадратика вместе боковыми гранями и провёл пальцем по их поверхности в направлении от своего носителя к носителю Макса. Носители засветились на пару секунд голубым огоньком и погасли. Передача данных завершилась.

– Надеюсь, ты не весь Архив переписал?

– Не бойся. Только основные тезисы, – Ян отхлебнул из своего бокала.

– Хорошо. Ну, а вкратце, есть что-нибудь заслуживающее внимание?

– Даже очень есть. Я занимаюсь сейчас, как и говорил тебе, историей научно-

технического прогресса, начиная где-то с середины позапрошлого века. Но пока ты не задал мне нужное направление, я не замечал некоторых особенностей. Дело в том, что первые идеи о возможности создания искусственного разума прозвучали как раз в пятидесятые годы ХХ-го века. И идеи эти были неразрывно связаны с развитием вычислительной техники и роботостроения. И именно в те годы вычислительная техника совершила настоящий прорыв, повлиявший практически на все остальные отрасли хозяйства. Но дело в том, что если внимательно присмотреться, то можно увидеть подобное ускоренное развитие технологий и в других областях знаний: медицине, физике, химии, биологии. Складывается впечатление, что строго определённые порции знаний и технологий вбрасывались искусственно для того, чтобы дать толчок развитию какой-либо отрасли промышленности или направления науки. Интереса ради, я заглянул в более ранний период. И что ты думаешь – там то же самое! – он выпил изрядную долю коктейля, как будто у него пересохло в горле.

– То есть… ты хочешь сказать… – Макс не успел договорить, тоже

приложившись к бокалу.

– По моим оценкам всё началось где-то в семнадцатом столетии. Что касается

человекоподобных роботов или андроидов, то ощутимые подвижки относятся к новейшей истории. Но видишь ли какая штука. В последние годы происходит что-то непонятное, как если бы кто-то стал сознательно тормозить прогресс.

– Ага! Ты тоже заметил?!

– Именно! Хуже того, не просто тормозить… – Ян наклонился поближе. – Видные

учёные, занимавшиеся самыми перспективными направлениями, стали… как бы это сказать. Помнишь Эванса?

– Ну да. Он был довольно известный в сфере биотехнологий. Но с ним, кажется, несчастный случай произошёл.

– Вот именно, – несчастный случай и как раз, после того как он объявил об успешном опыте с органическими материалами, схожими с тканями человека. Он добился того, что человеческая кожа не только не отторгалась, но и регенерировала, будучи помещённой, при определённых условиях, на полностью искусственный объект. Кажется, это был какой-то металлический прибор в виде шара. А это уже имеет прямое отношение к биороботам. Представь себе, натянул такую кожу на железного истукана – вот тебе как бы и человек!

– Но может это просто случайность?

– Было бы случайностью, если бы не другие.