Наёмник из ниоткуда

– Тогда мне нужно две твоих подписи на чистых листах. И ты меня больше никогда не увидишь. Обещаю.

Джованни быстро выполнил требование незваного гостя и, подвинув подписанные пергаментные листы к нему, сказал:

– Все готово… А теперь, изволь покинуть мой кабинет.

Грегор загадочно улыбнулся, осмотрев эти листы и, забрав их и своё письмо, иронично заметил:

– Теперь пора выполнить своё обещание…

Его голос приобрел слегка насмешливый оттенок, заставив Джованни искоса взглянуть на своего собеседника. И усмешка Грегора стала последним видением в его жизни – он почувствовал странный, жгучий холод в области своего кадыка, и, схватившись за него, в стремительно надвигающейся агонии понял, что наёмник сдержал своё слово. Пелена застелила его глаза, и Джованни повалился на пол, держась рукой за окровавленный кинжал, застрявший в его же горле.

Грегор склонился над телом советника, резко вытащил кинжал с характерным хлюпаньем и вытер об воротник его дорогого сюртука. Вдруг его внимание привлек небольшой клинок Джованни, и наёмнику пришла безумная идея. Забрав кинжал советника, наёмник быстро изучил содержимое ящиков стола Джованни и случайно наткнулся на неоправданное письмо.

– Для Олерона. Отправить завтра, – задумчиво прочитал вслух Грегор и иронично добавил, – А дело становится всё интереснее…

Спрятав письмо, наёмник освободил выход из кабинета и, едва приоткрыв дверь, услышал чьи-то знакомые шаги. Вскоре из-за поворота показался силуэт Маркелло, и Грегор поспешил спрятаться за книжным шкафом, зная, что сейчас у него нет права на ошибку.

Маркелло зашёл в кабинет Джованни и на секунду обомлел, увидев окровавленное тело своего друга. И в это мгновение Грегор спешно покинул своё укрытие. Советник оглянулся, услышав скрип и хлопок закрывающейся двери, резко повернулся и скривился от боли, почувствовав что-то холодное в своем теле. Это был клинок Джованни, направленный рукой наёмника.

– Ублюдок… – прохрипел Маркелло.

– Возможно. Но разве вы лучше? – усмехнулся Грегор и осторожно положил захлёбывающегося собственной кровью советника на пол.

Пока агония медленно пожирала тело несчастного, Грегор невозмутимо осматривал Маркелло, желая найти последнюю составляющую для своего плана. И к своему счастью он быстро нашёл её – на поясе у советника висел кинжал, которым наёмник и собирался воспользоваться.

Вернувшись к телу Джованни, Грегор, слегка поморщившись, воткнул кинжал Маркелло в его раскрытую рану и поспешил скорее убраться из кабинета, сжимая в руках всё необходимое, что могло пригодится ему или Каю, уже давно ожидавшего от него вестей.

Едва Грегор переступил порог кабинета главы стражи, как услышал жёсткий, преисполненный недовольства голос Кая:

– Ты опоздал… Он убит, да?

Грегор закрыл за собой дверь и, заняв место напротив капитана, облегчённо выдохнул.

– Оба…

Кай громко выругался и ударил кулаком по столу.

– Я ведь должен сейчас схватить тебя и оставить гнить в нашей тюрьме – ты ведь это понимаешь?

– Конечно. Я не буду сопротивляться, – спокойно парировал Грегор и вытянул обе руки, – Но прежде чем вы это сделаете, подумайте, чего стоили жизни этих двоих. Во что они превратили ваш город! Люди запуганы – они боятся за себя, за детей. Эта тюрьма еще хуже той, куда я могу сейчас отправиться.

Кай раздражённо оттолкнул руки наёмника и закурил, нервно барабаня пальцами по столу.

– Лейла не сможет править одна, Грегор.

– Тогда предложите ей свою кандидатуру…

Глава стражи громко рассмеялся.

– Исключено. Она даже не посмотрит на меня, – он помолчал, и Грегор увидел, как Кай изо всех сил сдерживается, чтобы не выдать своей грусти, – И она не заменит Беатрис матери…

– Боюсь, ей скоро не понадобится и отец… – иронично заметил Грегор.

Капитан гневно сверкнул глазами.

– К чему ты клонишь?

– Лейла – весьма привлекательная женщина для вашего возраста, Кай, – серьезно заметил наёмник и с улыбкой прибавил, – А о вашей дочери позабочусь я. Если она сама этого захочет…

– А с чего ты взял, что я дам тебе своё отцовское согласие?

– С того, что вы желаете Беатрис добра. А ей нужен человек с холодным разумом, но добрым сердцем.

Кай засмеялся, выпуская из носа облачко дыма. Ему казалось, что на его душе с каждой секундой становилось всё легче и легче.

– С разумом согласен, но вот с сердцем… – он отложил свою трубку, – Кстати, что там у нас с убийством?

– Я нашел того, кто за всем этим стоит. Это Олерон. И я еду к нему, – продолжал наёмник.

Капитан с нескрываемым удивлением встретил план Грегора.

– Тот самый Олерон? Но ты ведь не знаешь, где находится Братство.

– Верно. И узнаю об этом только от гонца, которому Джованни хотел передать это письмо…

Глава стражи слегка покачал головой, принимая письмо из рук наёмника.

– Скорее всего, всё будет гораздо проще, – с довольной улыбкой заметил Кай, – Гелар должен приехать завтра. Я сам узнал об этом только сегодня от его сестры Эммы.

Грегор ненадолго замолчал и спустя несколько мгновений задумчиво произнес:

– Что-то подсказывает мне, что мы с ним поладим, – он отвлечённо взглянул в окно, – И я приведу его к тебе…

– Откуда такая уверенность? – настороженно спросил капитан, – Вы ведь даже незнакомы…

Грегор слегка улыбнулся.

– Он совершает мои ошибки, Кай. И если он действительно приедет завтра, то это лишь в очередной раз докажет его невиновность. В душевном, а не физическом плане, конечно…

– Спасибо тебе, Грегор, – капитан вернул письмо наёмнику, – Но я должен рассказать о твоей роли в смерти ее советников одному человеку.

– Нашему ярлу? – внимательно взглянув на Кая, спросил Грегор, – Так это же твоя работа – я понимаю. Будем надеяться, что она все поймет правильно…

– Надеюсь, – облегчённо выдыхая, произнёс капитан, – Ну, ступай…

Наёмник кивнул и молча вышел из кабинета. Покинув крепость, он поспешил к Беатрис, надеясь застать её дома. Терзаемый мыслями о предстоящем походе, он не хотел покидать город, хотя бы не попрощавшись с ней. Но в глубине души, втайне даже от самого себя, он надеялся на совершенно другой исход.

Грегор постучал в дверь, и через мгновение он увидел её, одетую в легкую зеленую сорочку, едва скрывавшую её красивые длинные ноги, и плетеные босоножки. Пораженный этим милым вечерним образом, он слегка улыбнулся и, увидев ответную улыбку на её лице, произнёс: