Оценить:
 Рейтинг: 0

Другая сторона прощания

Жанр
Год написания книги
2016
Теги
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 17 >>
На страницу:
10 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Эта информация была новой, и детективы попросили остановиться на ней подробнее. Женщина подтвердила: в тот день ее муж, который работал в банке, действительно должен был вернуться пораньше, чтобы устроить романтический вечер в надежде, что тот завершится зачатием. Но как Москит об этом узнал?

Отвечая на вопросы Лурдес, потерпевшая сказала, что у нее на смартфоне было приложение для отслеживания месячного цикла. В нем высвечивался день, наиболее подходящий для зачатия ребенка. Обычно женщина помечала эту дату в календаре на дверце холодильника – рисовала рядом с ней пурпурные сердечки и писала фразы вроде «Время деток!», чтобы муж не забыл, какой сегодня день.

В день нападения женщина выходила из дома лишь на пятнадцать минут, чтобы выгулять собаку. Телефон был при ней. Москит тем временем пробрался в дом и поджидал жертву, когда та вернулась. Угрожая ножом, заставил запереть собаку в ванной, после чего отвел женщину в спальню и изнасиловал.

Босх все думал, как Москиту хватило пятнадцати минут, чтобы забраться в дом, заметить календарь на холодильнике и сделать соответствующие выводы – столь верные, что преступник даже не ошибся насчет намерений мужа потерпевшей.

Он обсудил этот вопрос с Лурдес. Оба пришли к выводу, что насильник уже бывал в доме жертвы. Возможно, следил за ней. Не исключено, что был другом семьи или родственником. Или, к примеру, водопроводчиком, или же заходил по какому-то другому делу.

Рассказы остальных женщин подтвердили эту версию. В деле появилась еще одна жутковатая подробность, а к «модус операнди» Москита добавился очередной зловещий штрих. В каждом доме были визуальные указания на текущий период менструального цикла жертвы. Во всех четырех случаях женщин изнасиловали в день наивысшей фертильности.

Вторая и третья жертвы сообщили, что пользовались противозачаточными пилюлями в листах с цветовой кодировкой. Одна держала таблетки в аптечке, другая – в тумбочке у кровати. По цвету таблеток, корректирующих месячный цикл, можно было узнать, когда настанут те самые пять-семь дней максимальной фертильности.

Последнюю жертву Москит изнасиловал в феврале прошлого года. На тот момент ей было шестнадцать лет, в школе начались каникулы, и она была дома одна. Девушка сообщила, что в четырнадцать лет у нее диагностировали ювенильный диабет, а потребность организма в инсулине менялась в соответствии с месячным циклом. На дверь спальни девушка повесила специальный календарь, чтобы они с матерью не ошиблись с дозировкой препарата.

Здесь прослеживалась явная закономерность: каждую жертву изнасиловали в период овуляции. Четыре случая из четырех. Совпадение? Босх и Лурдес решили, что вряд ли. Скорее, штрих к психологическому портрету злодея. Очевидно, насильник всякий раз тщательно выбирал день для нападения. В доме каждой жертвы была информация о месячном цикле, но ее необходимо было узнать заранее. Значит, преступник следил за женщинами и, по всей видимости, уже бывал у них дома.

К тому же по описанию ясно было, что он не латиноамериканец. Две женщины, не говорившие по-английски, сообщили, что насильник отдавал им приказания по-испански, но этот язык был для него неродной.

Короче говоря, в четырех преступлениях было много общего. Возник серьезный вопрос: почему эти изнасилования до сих пор не объединили в одно дело и как вышло, что сходство между ними заметил только Босх – следователь, работающий на общественных началах. Ответ следовало искать в бюджетном кризисе УПСФ. Преступления были совершены, когда сыскной отдел переживал сокращение: работы у оставшихся детективов стало больше, а времени поубавилось. В итоге вышло так, что все четыре дела вели разные детективы. Когда преступник изнасиловал двух последних жертв, следователи, которые занимались первыми делами, уже не работали в управлении. Никто не заметил, что эти четыре случая нужно объединить. У сыскного отдела не было полноценного начальника. Должность лейтенанта заморозили, полномочия передали капитану Тревино, а у того хватало и других забот.

Наконец пришли результаты анализа ДНК по остальным двум случаям, когда медикам удалось взять образцы спермы. Связь между преступлениями подтвердилась. Сомнений больше не было: в крошечном Сан-Фернандо орудовал серийный насильник и за четыре года он напал на четырех жертв.

Босх, однако, считал, что этими преступлениями дело не ограничивается. В одном лишь Сан-Фернандо жило около пяти тысяч нелегальных иммигрантов – в том числе две с половиной тысячи женщин. Многие из них не рискнули бы обращаться в полицию из-за изнасилования. Кроме того, вряд ли этот хищник охотился лишь в пределах городка. У четырех выявленных жертв была схожая внешность: длинные каштановые волосы, черные глаза, изящное телосложение – все они весили не больше ста десяти фунтов – и латиноамериканские корни. В двух смежных зонах покрытия УПЛА жили преимущественно латиносы. Не исключено, что в этих районах найдутся и другие жертвы Москита.

С тех пор как Босх обнаружил связь между преступлениями, он тратил почти все рабочее время в УПСФ на разговоры со следователями из отделов краж и изнасилований в управлениях Вэлли и ближайших населенных пунктов: Бербанка, Глендейла и Пасадены. Пытался выяснить, нет ли открытых дел, в которых фигурирует маска или разрезанная москитная сетка. Пока что его усилия не увенчались успехом, но Босх знал: рано или поздно кто-то заинтересуется, поднимет бумаги, поспрашивает у коллег… Что-нибудь да всплывет.

Заручившись согласием шефа, Босх связался со своей старинной подругой. В прошлом она была старшим профайлером в отделе поведенческих исследований ФБР: составляла психологические портреты преступников. Когда Босх еще служил в УПЛА, а Меган Хилл трудилась в Бюро, несколько раз им довелось поработать вместе. Теперь Хилл ушла в отставку, перебралась в Нью-Йорк и преподавала судебную психологию в Колледже криминалистической юриспруденции имени Джона Джея, параллельно занимаясь профайлингом в качестве независимого консультанта. Босх выпросил у нее скидку и отправил ей данные по Москиту. Ему необходимо было разобраться в психологии преступника и понять, зачем он насиловал этих женщин. Почему Москит, наблюдая за потенциальной жертвой, старался выяснить, когда у нее период овуляции? Если хотел, чтобы жертвы забеременели, зачем выбрал двух женщин, принимавших противозачаточные пилюли? В этой версии хватало пробелов, и Босх надеялся, что профайлер сумеет их заполнить.

Через две недели Хилл подготовила отчет. Она пришла к выводу, что преступник выбирал дни овуляции вовсе не потому, что хотел, чтобы жертвы забеременели. Совсем наоборот. Судя по особенностям подготовки к преступлениям и последующих нападений, злоумышленник питал глубокую ненависть к женщинам и сама мысль о ежемесячном кровотечении была ему отвратительна. Он выбирал такую дату, потому что считал, что на пике фертильности женщина наиболее чиста. С физиологической точки зрения для преступника этот день был самым безопасным. Составляя психологический портрет, Хилл назвала насильника самовлюбленным хищником с интеллектом выше среднего. Однако он, скорее всего, работал на должности, не требующей умственных усилий, и не привлекал лишнего внимания со стороны коллег и начальства.

К тому же нападавший был уверен, что его не смогут опознать и задержать. Его действия были тщательно спланированы и рассчитаны по времени, но он всегда оставлял на месте преступления свою сперму. Сбросив со счетов версию о желании оплодотворить женщину, Хилл пришла к выводу, что это была не ошибка, а своего рода насмешка. Предлагая Босху достаточно улик для обвинения, преступник словно говорил: «Попробуй найди меня».

Хилл также указала на мнимый парадокс: оставляя на месте веские доказательства, свою сперму, насильник совершал преступления, спрятав лицо под маской. Должно быть, женщины были знакомы с преступником или видели его раньше. Не исключено, что он планировал общаться со своими жертвами после нападения. Возможно, последующий контакт был необходим ему, чтобы в полной мере испытать удовлетворение от содеянного.

Меган Хилл завершила психологический портрет зловещей фразой: «Если отбросить предположение, что целью изнасилований было стремление создать нечто живое – оплодотворить жертву, – и учесть, что за нападениями стоит чувство ненависти, вывод становится очевиден: данный субъект еще не в полной мере переродился в хищника. Вскоре на смену изнасилованиям придут убийства. Это лишь вопрос времени».

Получив такое предупреждение, Босх и Лурдес взялись за дело с удвоенной силой. Они начали рассылать электронные письма в местные и государственные силовые структуры, прилагая к ним отчет профайлера. На местном уровне они подкрепляли письма телефонными звонками, пытаясь развеять пелену апатии – ту, что нередко окутывает следователей, перегруженных нераскрытыми делами.

Результат был почти нулевым. Детектив из отдела краж отделения Северного Голливуда сообщил, что ведет дело с разрезанной москитной сеткой, но без изнасилования. Потерпевшим был латиноамериканец двадцати шести лет. Босх попросил узнать, нет ли у него жены или подружки: та, возможно, не стала сообщать об изнасиловании из-за стыда или страха. Через неделю детектив перезвонил и сказал, что женщины в той квартире не живут. Значит, действовал не Москит, а кто-то другой.

Началась игра на выжидание. В базах данных не было ДНК насильника. У него никогда не брали мазок. Москит не оставлял никаких улик, кроме спермы: ни отпечатков пальцев, ничего. Босх не нашел похожих преступлений ни в Сан-Фернандо, ни где-либо еще. Встал вопрос: не пора ли предать дело огласке и попросить помощи у граждан? Вальдес, однако, не спешил на него отвечать. То была извечная полицейская дилемма. Да, ты можешь ухватиться за ниточку, ведущую к раскрытию дела. А можешь спугнуть хищника, после чего тот сменит поведенческий шаблон или переедет в другое место, где станет терроризировать ничего не подозревающих людей.

Здесь взгляды Босха и Лурдес разошлись. Лурдес хотела обнародовать информацию – хотя бы для того, чтобы изгнать насильника из Сан-Фернандо. Босх же намеревался продолжать поиски без лишней шумихи. Даже если преступник уедет из города, число жертв продолжит расти. Хищник охотится, пока его не поймают. Подстраивается под обстоятельства и, подобно акуле, атакует следующую жертву. Босху не хотелось перекладывать это бремя на плечи других людей. Он считал, что обязан поймать зверя в его нынешнем ареале обитания.

Разумеется, однозначного ответа на этот вопрос не было. Шеф выжидал, надеясь, что Босх раскроет дело, прежде чем Москит нападет на следующую жертву. Босх же был рад, что ему не приходится принимать неудобное решение. В конце концов, это была работа Вальдеса, и он – в отличие от Босха – получал за нее солидное жалованье.

Проверив почту, Босх не увидел новых писем со словом «Москит» в заголовке и, разочарованно вздохнув, выключил компьютер. Сунул записную книжку в карман и задумался, не заглянул ли в нее Тревино, когда стоял у Босха за спиной. Книжка была открыта на странице с надписью «Джеймс Франклин Олдридж».

Не потрудившись сказать «до свидания» капитану или записать время на доске, Босх вышел из сыскного отдела.

Глава 7

Отъехав от участка, Босх свернул на шоссе 5 и вновь задумался о деле Уитни Вэнса. Итак, в базе транспортных средств не нашлось никакой информации о Вибиане Дуарте. Это неприятно, но не смертельно. Теперь путь Босха лежал в Норуолк, к золотой жиле путешественников во времени: Департаменту общественного здравоохранения округа Лос-Анджелес. Работая над нераскрытыми делами, он провел столько времени в отделе записей актов гражданского состояния, что до сих пор помнил, какой кофе предпочитают тамошние дамочки. Босх не сомневался: в тамошних архивах что-нибудь да найдется.

Он зарядил в медиаплеер джипа компакт-диск с записью молодого трубача по имени Кристиан Скотт. Первый трек под названием «Litany Against Fear» был драйвовый, напористый, и Босх подумал: «Именно то, что мне сейчас нужно». Через час черепашьего хода по западной границе Даунтауна он оказался в Норуолке. Остановившись на парковке перед семиэтажным муниципальным зданием, Босх заглушил мотор, когда Скотт исполнял композицию «Naima», – она звучала даже лучше, чем классическая трактовка Джона Хэнди, записанная полвека назад.

Когда Босх выходил из машины, чирикнул смартфон. Взглянув на экран, Босх увидел надпись: «Номер не определен», но все равно ответил на звонок. И ни капли не удивился, когда услышал голос Джона Крейтона.

– Ну что, были у мистера Вэнса? – спросил Крейтон.

– Был, – ответил Босх.

– Как все прошло?

– Все прошло замечательно.

Босх не собирался ничего рассказывать. Пусть Крейтон сам разбирается, что к чему. Со стороны такое поведение могло показаться пассивно-агрессивным, но желание клиента – закон.

– Мы можем чем-нибудь помочь?

– Пожалуй, нет. Думаю, справлюсь сам. Мистер Вэнс хочет сохранить все в секрете. Пусть так и будет.

После долгой паузы Крейтон заговорил снова:

– Гарри, мы с вами давно знакомы. Еще со времен работы в УПЛА. Разумеется, мы с мистером Вэнсом тоже знаем друг друга не первый год. Вчера, прежде чем нанять вас, я сказал, что мистер Вэнс – важный клиент нашей фирмы, и если его что-то беспокоит, мне нужно об этом знать. Тем более, если ему что-то грозит. Я надеялся, что бывший брат по оружию поделится со мной своими соображениями. Мистер Вэнс стар, и мне не хотелось бы, чтобы кто-то использовал его в своих интересах.

– Использовал в своих интересах? Вы говорите обо мне? – спросил Босх.

– Ну конечно же нет, Гарри. Плохо подобрал слова. Я лишь хотел сказать, что если у старика деньги вымогают или у него появились любые другие проблемы, требующие вмешательства частного детектива, – мы всегда рядом, и у нас практически неограниченные возможности. Мы должны быть в курсе дела.

Босх кивнул. Еще в кабинете у Крейтона он понял, какую карту тот будет разыгрывать.

– Что ж, – произнес он, – вот что я вам скажу. Во-первых, вы меня не нанимали. Вы посредник. Вы передали мне деньги. Меня нанял мистер Вэнс, и я работаю только на него. Мистер Вэнс однозначно изложил свои требования и даже велел мне подписать юридический документ, в котором говорится, что я согласен следовать указаниям моего нанимателя. Я не стану никому рассказывать о том, чем я занимаюсь и с какой целью это делаю. Никому, и вам в том числе. Если хотите, чтобы я нарушил договоренность с клиентом, мне придется позвонить мистеру Вэнсу и спросить у него разре…

– В этом нет необходимости, – тут же перебил его Крейтон. – Раз мистеру Вэнсу так угодно, все в порядке. Просто знайте: мы всегда рядом. Если нужна будет помощь, обращайтесь.

– Непременно, – сказал Босх с фальшивым восторгом в голосе. – Если понадобитесь, я позвоню, Джон. Спасибо, что напомнили о себе.

Не дожидаясь ответной реплики Крейтона, он завершил звонок и направился к огромному прямоугольному зданию, в котором хранились записи обо всех, кто родился, умер, сочетался браком или развелся в округе Лос-Анджелес. Это здание всегда напоминало Босху гигантский сундук с сокровищами. Главное, знать, где искать, – или дружить с кем-нибудь, кто знает. На крайний случай можно обратиться к предприимчивым ребятам на крыльце: за несколько долларов те всегда готовы показать непосвященным, как правильно заполнить формуляр запроса. У некоторых формуляры уже в портфелях. Эти пройдохи никогда не прочь нажиться на страхе наивных людей перед жерновами государственной бюрократии.

Босх взбежал по ступенькам, не обращая внимания на попытки продать ему вымышленное название фирмы или поддельное свидетельство о браке. Вошел в здание, миновал справочное бюро и направился к лестнице. По опыту он знал, что ожидание лифта может уморить здесь кого угодно, поэтому пешком спустился на цокольный этаж – туда, где находился отдел записи актов гражданского состояния.

Толкнув стеклянную дверь, он услышал приветственный возглас. Из-за стола – одного из многих, стоявших у стены по ту сторону стойки для посетителей, – улыбаясь до ушей, вскочила азиатка по имени Флора. Она всегда охотно помогала Босху, когда тот служил в УПЛА.

– Гарри Босх! – воскликнула она.

– Флора! – отозвался он.

<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 17 >>
На страницу:
10 из 17