Государство страха

– Ему позвонили из офиса, да? – спросила Сара.

– Похоже, что так. И мы разоблачены, – ответил Эванс.

– Ладно, не бери в голову, – сказала она. – Давай отвезу тебя домой.

Они прошли мимо открытого гаража, где, выстроились в ряд, блестели лаком «Феррари». Мортон коллекционировал старые модели этой марки, собрал их девять и держал в разных гаражах. Здесь у него находились: «Спайдер Коста» 1947 года, «Теста Росса» 1956-го и «Калифорния Спайдер» 1959-го, каждая машина стоила больше миллиона долларов. Эванс точно это знал, потому как при каждой покупке занимался страховым полисом. В самом конце виднелся черный «Порше» Сары. Она отворила дверцу, села за руль. Эванс сел рядом.

Даже по строгим лос-анджелесским меркам Сара Джонс слыла настоящей красавицей. Высокая, с нежно золотистым загаром, светлые волосы до плеч, голубые глаза, правильные черты лица, белоснежная улыбка. К тому же она была настоящей спортсменкой, опять же по калифорнийским меркам. Часто являлась на работу в костюме для утренней пробежки или же юбочке для тенниса. Она играла в гольф, теннис, занималась дайвингом, каталась на горном велосипеде, лыжах, сноуборде, еще бог знает на чем. Эвансу даже думать об этом было утомительно.

Но он также знал, что не все у нее складывается гладко. Сара была младшим ребенком в богатой калифорнийской семье; отец, преуспевающий адвокат, занимался политической деятельностью; красавица мать некогда была знаменитой манекенщицей. Все старшие братья и сестры Сары имели свои семьи, все преуспевали и ждали, что и она последует по их стопам. И эти семейные успехи давили на нее тяжким грузом.

Эванс не переставал удивляться, зачем она пошла работать к Мортону, тоже удачливому и богатому человеку. А также тому, что она переехала в Лос-Анджелес, ведь в ее семье жить к югу от Бей-Бридж считалось удручающей безвкусицей. Но с работой своей она справлялась прекрасно и была очень предана Мортону. А сам Джордж часто говорил, что ее присутствие доставляет ему эстетическое удовольствие. В этом с ним соглашались все актеры и знаменитости, посещающие его вечеринки; с несколькими из них она встречалась. Что еще больше расстраивало семью.

Порой Эвансу казалось, что все эти ее поступки продиктованы духом бунтарства. Как, к примеру, ее манера вождения. Она всегда ездила очень быстро, безрассудно смело. Вот и сейчас на бешеной скорости гнала «Порше» по горной дороге Бенединкт-Каньон к Беверли-Хиллз.

– Тебя в контору отвезти или домой?

– Домой, – ответил он. – Оставил машину там.

Она кивнула, подрезала и обогнала слишком медленно, по ее мнению, ехавший «Мерседес», затем резко свернула влево, на боковую улочку. Эванс перевел дух.

– Послушай, – сказала она, – а ты знаешь, что такое нетво?

– Что? – Он не был уверен, что расслышал правильно из-за свиста ветра.

– Нетво.

– Нет, – сказал он. – А почему ты спрашиваешь? – Просто слышала, как эти двое говорили об этом, перед тем как мы появились. Кеннер и Санджонг. Эванс покачал головой:

– Представления не имею. Может, ты не расслышала?

– Может. – Она гнала машину по Сансет, проскочила на желтый, затем немного сбросила скорость на подъезде к Беверли. – Ты все еще живешь на Роксбери?

Он ответил, что да. Покосился на ее длинные загорелые ноги под короткой юбочкой.

– С кем играла в теннис?

– Ты его все равно не знаешь.

– Ну, допустим, не знаю. Но…

– Не надо. Там все кончено.

– Понимаю.

– Я серьезно. С ним все.

– Понял, Сара, я тебя слышал.

– Все вы, адвокаты, такие. Слишком подозрительные.

– Так, значит, ты играла с адвокатом?

– Нет. Он не адвокат. Я с адвокатами вообще не играю.

– А что с ними делаешь?

– Стараюсь держаться от них подальше. Как и все остальные.

– Печально слышать.

– Ну, ты, разумеется, исключение. – Она одарила его ослепительной улыбкой.

Потом резко прибавила скорость, даже шины взвизгнули.

Питер Эванс снимал квартиру в старинном доме на Роксбери-Драйв в нижней части Беверли-Хиллз. Здание состояло из четырех блоков. Напротив находился Роксбери-парк. Очень красивый парк, море зелени и всегда много гуляющих. Он видел, как весело болтают няни-латиноамериканки, прогуливающие ребятишек из богатых семей, видел стариков, греющихся на солнышке. Работающая мама в деловом костюме нашла укромный уголок, достала пакеты, готовясь разделить ланч со своими детьми.

Сара резко затормозила, вновь взвизгнули шины.

– Приехали.

– Спасибо тебе, – сказал он, вылезая из машины.

– Не пора ли переехать? – спросила она. – Ты торчишь здесь вот уже лет пять.

– Да некогда мне переезжать.

– Ключи при тебе?

– Да. Но под ковриком всегда есть еще, на всякий пожарный. – Он сунул руку и карман, нащупал металлическое кольцо. – Полный набор.

– Ладно, до встречи. – И она быстро отъехала, резко свернула за угол и скрылась из вида.

* * *

Эванс прошел через маленький, залитый солнцем двор, подошел к двери своей квартиры на втором этаже. После общения с Сарой он всегда чувствовал себя опустошенным. Она была так красива, всегда кокетничала с ним. И еще ему казалось, она нарочно дразнит мужчин, выводит их из равновесия и держит на расстоянии. Его, по крайней мере, она точно вывела из равновесия. Он никогда не мог понять, хочет она, чтоб он назначил ей свидание, или нет. Впрочем, не слишком хорошая идея, учитывая ее отношения с Мортоном. Он бы никогда не решился.

Едва он успел переступить порог, как зазвонил телефон. Это была его секретарша Хитер. Она ушла домой раньше обычного, неважно себя почувствовала. Хитер часто чувствовала себя неважно во второй половине дня, пыталась добраться до дома до наступления часа пик. Но чаще всего вдруг заболевала по пятницам и понедельникам. Но фирма почему-то не испытывала ни малейшего желания уволить ее. Она проработала здесь достаточно долго.

Поговаривали, будто бы у нее роман с Брюсом Блэком, бывшим партнером хозяина фирмы, жившем в постоянном страхе из-за того, что жена может узнать об этом романе; все деньги в семье принадлежали ей. Другие объясняли все отношениями с настоящим деловым партнером. Правда, имя его при этом не называлось. Третьи уверяли, что Хитер все сходит с рук лишь потому, что она работала в фирме давно, еще до переезда из небоскреба в Сенчури-Сити. И что будто бы во время этого самого переезда она наткнулась на какие-то компрометирующие документы и даже скопировала их.

Эванс подозревал, что истина куда прозаичнее.

Просто Хитер очень умная женщина, работает в фирме столько лет, знает все допущенные в прошлом огрехи по части судопроизводства, а потому увольнять ее за прогулы невыгодно и опасно. Больше тридцати полных рабочих недель в год у нее не выходило.

На протяжении вот уже нескольких лет Эванс пытался избавиться от нее, но пока не получалось. Новую помощницу ему обещали лишь в следующем году. И он с нетерпением ждал.

– Сожалею, что ты неважно себя чувствуешь, – дипломатично заметил он. Приходилось притворяться, чтобы не портить отношения.