Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Соломенные люди

Год написания книги
2002
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 13 >>
На страницу:
2 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Прошло одиннадцать лет.

Часть первая

В толще холма, а не на холме…

    Фрэнк Ллойд Райт об архитектуре Талисина[2 - Фрэнк Ллойд Райт (1867–1959) – один из крупнейших архитекторов XX в.; Талисин – спроектированный Ф. Л. Райтом собственный особняк в штате Висконсин.]

Глава 1

Похороны были обставлены вполне пристойно, народу собралось достаточно, все подобающим образом одеты, никто не вставал и не говорил: «Вы же понимаете, это значит, их нет в живых». Церемония проходила в церкви на окраине города. Я понятия не имел, что она должна была продемонстрировать, и еще меньше – почему она должна следовать указаниям, оставленным Гарольдом Дэвидсом. Насколько мне было известно, мои родители не отличались никакими религиозными взглядами, за исключением неагрессивного атеизма и невысказанной веры в то, что если бы Бог существовал, то он, вероятно, ездил бы в неплохом автомобиле, скорее всего, американского производства.

Организацию похорон полностью взяла на себя контора Дэвидса, и на мою долю почти ничего не осталось, кроме как ждать их завершения. Большую часть этих двух дней я провел в холле отеля «Бест вестерн». Я знал, что мне следовало бы прийти к дому родителей вместе с другими, но не мог вынести даже мысли о подобном. Я прочитал бо?льшую часть дрянного романа и пролистал немалое количество журналов, какие обычно бывают в гостиницах, не узнав ничего нового, за исключением того, что за самые обычные часы можно заплатить целую кучу денег. Каждое утро я покидал отель, намереваясь пройтись по главной улице, но ни разу так и не зашел дальше парковки. Я знал, что могут предложить магазины в Дайерсбурге, штат Монтана, но мне не нужны были ни лыжное снаряжение, ни «произведения искусства». По вечерам я ужинал в ресторане отеля, а обедал сэндвичами в баре. Вся еда сопровождалась картофелем фри, который, судя по его структуре, на пути от поля до моей тарелки неоднократно подвергался промышленной переработке. Без картошки здесь обойтись было невозможно. Я дважды пытался обсудить эту проблему с официантками, но уступал, видя все возрастающую панику в их взгляде.

После того как священник объяснил всем, почему смерть не является окончательным уходом из жизни, каковым могла бы представляться, мы вышли из церкви. Мне не хотелось уходить: там я чувствовал себя в безопасности. Снаружи оказалось очень холодно, воздух был свеж и неподвижен. Позади кладбища возвышалась горная гряда Галлатин, отдаленные размытые очертания которой были будто нарисованы на стекле. Неподалеку стояли уже готовые ограды. В числе полутора десятка свидетелей похорон находился и Дэвидс, а также, судя по всему, его помощник. Рядом со мной стояла Мэри с туго завязанными в узел седыми волосами. Ее многочисленные морщины будто разгладились от холода. Некоторые из присутствующих показались мне смутно знакомыми.

Священник произнес еще несколько слов утешительной лжи. Возможно, для кого-то они и имели значение, но я почти их не слышал, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы не дать взорваться собственной голове. Затем те, для кого это было привычной еженедельной работой, ловко опустили гробы в землю. Веревки мягко заскользили в их руках, и гробы легли на предназначенную им глубину в шесть футов под поверхностью, на которой продолжали стоять живые. Последовало несколько успокаивающих фраз, но на этот раз произнесенных в быстром темпе – словно священник вдруг понял, что его время истекает и пришла пора дать понять это слушателям.

Наконец все закончилось. Всё. С Дональдом и Бет Хопкинс больше ничего не могло случиться. По крайней мере такого, из-за чего имело смысл беспокоиться.

Некоторые из участников похорон слегка помедлили, словно не зная, что им делать дальше, а затем я остался один. Мне вдруг представилось, будто я раздвоился. Одна часть превратилась в раскаленный камень, не в силах когда-нибудь вновь сдвинуться с места; другая же вполне осознавала, что стоит рядом с могилами, а где-то совсем недалеко люди уезжают прочь в своих машинах, слушая «Дикси-чикс»[3 - «Дикси-чикс» – известное техасское дикси-трио.] и смутно беспокоясь о своих деньгах. И каждой из моих ипостасей другая почему-то казалась смешной и нелепой.

Я знал, что не могу стоять здесь вечно. Впрочем, никто этого от меня и не ожидал. Это не имело никакого смысла, ничего не могло изменить, и в самом деле тут было очень холодно. Наконец, подняв взгляд, я увидел Мэри, которая тоже все еще стояла всего в нескольких футах от меня. Глаза ее были сухи – она прекрасно знала, что пройдет не так уж много времени и подобная же судьба постигнет ее, так что нет никакого смысла ни плакать, ни смеяться. Я плотно сжал губы, и она протянула руку и положила ладонь мне на предплечье. Некоторое время оба мы молчали.

Когда она позвонила мне три дня назад, я сидел на террасе маленького симпатичного отеля на де ла Вина в Санта-Барбаре. Я был временно безработным или безработным в очередной раз и использовал свои скромные сбережения на незаслуженный отпуск. Передо мной стояла бутылка местного мерло, которую я успешно опустошал. Она была уже не первой за вечер, так что, когда зазвонил мой мобильник, я собрался было предоставить снять трубку автоответчику. Однако, бросив взгляд на телефон и поняв, кто звонит, я нажал кнопку ответа.

– Алло?

– Уорд? – ответил женский голос.

И больше ничего.

Наконец я услышал в трубке какой-то тихий всхлипывающий звук.

– Мэри? – быстро спросил я. – С вами все в порядке?

– О Уорд, – произнесла она голосом, который показался мне надломленным и очень старым.

Я выпрямился в кресле, в тщетной надежде заранее подготовиться и хоть как-то смягчить удар, который должен был на меня обрушиться.

– Что случилось?

– Уорд, лучше приезжай.

В конце концов я заставил ее все мне рассказать. Автокатастрофа в центре Дайерсбурга. Оба скончались в больнице.

Вероятно, я сразу же понял, что произошло нечто подобное. Если бы это не касалось их обоих – Мэри бы мне не позвонила. Но даже сейчас, стоя рядом с ней на кладбище, глядя на холмики земли над гробами, я не в силах был в полной мере осознать их смерть. Я не мог теперь ответить на звонок матери, мой автоответчик зафиксировал его неделю назад, а у меня просто не нашлось времени на ответ. Я не ожидал, что они исчезнут с лица земли без предупреждения и окажутся там, где никогда не смогут меня услышать.

Внезапно я почувствовал, что больше не хочу стоять возле их мертвых тел, и отступил на шаг от могил. Мэри полезла в карман пальто и достала связку ключей, прикрепленную к маленькой картонке.

– Сегодня утром я вынесла мусор, – сказала она, – и убрала кое-какие продукты из холодильника. Молоко и прочее. Не хочу, чтобы в нем плохо пахло. Все остальное я не трогала.

Я кивнул, глядя на ключи. Своих собственных у меня не было – просто незачем. В тех нечастых случаях, когда я наносил визиты родителям, они всегда были дома. Я вдруг понял, что впервые вижу Мэри вне кухни или гостиной. С моими родителями всегда получалось так. Гости приходили к ним домой, а не наоборот. Они всегда являлись неким центром притяжения. Раньше.

– Знаешь, они о тебе часто говорили.

Я снова кивнул, хотя и не был уверен, что ей стоит верить. Бо?льшую часть из последних десяти лет мои родители даже не знали, где я, и все, что они говорили, касалось человека более молодого, единственного ребенка, который когда-то рос и жил вместе с ними в другом штате. Это вовсе не означало, что мы не любили друг друга. Любили, но по-своему. Я просто не давал им особых поводов для разговоров из тех, которыми родители склонны хвастаться перед друзьями и соседями. У меня не было ни жены, ни детей, ни работы, о которых стоило бы говорить. Осознав, что Мэри до сих пор стоит с протянутой рукой, я забрал у нее ключи.

– Ты надолго к нам? – спросила она.

– Зависит от того, сколько потребуется времени, чтобы уладить все дела. Может быть, на неделю. А может, и меньше.

– Ты знаешь, где меня найти, – сказала она. – Тебе вовсе незачем считать себя чужим просто потому, что тебе так кажется.

– Не буду, – быстро ответил я, неловко улыбнувшись и жалея о том, что у меня нет брата, который мог бы поговорить с ней вместо меня. Кого-нибудь ответственного и умеющего вести себя в обществе.

Она улыбнулась в ответ, но весьма сдержанно, словно уже зная, что на самом деле все совсем не так.

– До свидания, Уорд, – сказала она и зашагала вверх по склону.

Ей было семьдесят, немногим больше, чем моим родителям, и это было очень хорошо заметно по ее походке. Она всю жизнь прожила в Дайерсбурге, в свое время работала медсестрой, а чем она занималась еще – я и сам не знал.

Я заметил, что Дэвидс стоит возле своей машины по другую сторону кладбища, убивая время со своим помощником, но явно дожидаясь меня. У него был такой вид, словно ему не терпится быстро и качественно довести дело до конца.

Еще раз оглянувшись на могилы, я тяжело двинулся по дорожке навстречу тем необходимым формальностям, которые повлекла за собой потеря моей семьи.

Бо?льшая часть бумаг была у Дэвидса с собой в машине, и он пригласил меня на ланч, чтобы заодно и решить все вопросы. Я не знал, будет ли подобная обстановка более уместной, чем у него в конторе, но принял любезность со стороны человека, который почти не был со мной знаком. Мы обедали в историческом центре Дайерсбурга, в заведении под названием «Тетушкин буфет». Обстановка имитировала бревенчатую хижину с изготовленной вручную мебелью. Меню предлагало огромное количество экологически чистых супов и домашней выпечки, сопровождавшихся салатами, основу которых составляли по большей части бобовые побеги. Я знаю, что отстал от жизни, но никогда не считал бобовые побеги едой, более того, они даже не выглядят съедобными, напоминая скорее неких бледных червей-мутантов. Хуже их только кускус, который тут тоже предлагался в большом количестве. Не знаю ни одной тетушки на свете, которая стала бы есть подобную дрянь, но как обслуживающий персонал, так и посетители, похоже, были на седьмом небе от счастья. Маньяки.

После недолгого ожидания мы получили столик у окна, вызвав немалую досаду у разряженного молодого семейства позади нас, которое положило глаз на тот же столик и не понимало, каким образом позиция впереди в очереди может дать право на определенные преимущества. Свое недовольство женщина выплеснула на официантку, громко заметив, что за столиком есть место для четверых, а нас только двое. Обычно подобное приводит меня в наилучшее расположение духа, особенно если мои враги все одеты в одинаковые шерстяные костюмы цвета морской волны, но сейчас колодец моего хорошего настроения полностью иссяк. Муж не шел с ней ни в какое сравнение, но двое светловолосых детей выглядели торжественно, словно парочка ангелочков. Мне совсем не хотелось ничего знать о дурных сторонах их характера. Смуглая официантка, симпатичная, но довольно массивная молодая женщина, из тех, что толпами стекаются в места, подобные Дайерсбургу, чтобы покататься на лыжах, решила не вмешиваться, уставившись в пол.

Дэвидс бросил короткий взгляд на женщину – главу семьи. Он того же возраста, что и мои родители, высокий и сухощавый, с крупным носом и похож на того типа, которого призывает Бог, когда по-настоящему хочет обрушить на землю ад. Открыв дипломат, он достал пачку документов, даже не пытаясь скрыть, к какому событию они имеют непосредственное отношение. По-деловому разложив их перед собой, он взял меню и начал читать. К тому времени, когда он закончил, семейство в полном составе усердно смотрело в сторону. Я тоже взял меню и попытался представить, чем могло бы меня заинтересовать его содержимое.

Дэвидс был адвокатом моих родителей с тех пор, как они познакомились с ним после переезда из Северной Калифорнии. Мне уже приходилось несколько раз с ним общаться на вечеринках по случаю Рождества или Дня благодарения в их доме. Но сейчас для меня он был попросту одним из тех, с кем мне в силу обстоятельств предстояло познакомиться намного ближе. Из-за этого у меня возникали смешанные чувства: с одной стороны, я ощущал разделявшую нас дистанцию, а с другой – мне хотелось продолжить общение, хотя разговор никак не клеился.

К счастью, Дэвидс взял инициативу в свои руки, как только нам принесли миски с супом из калифорнийского ореха и лишайника. Он пересказал мне обстоятельства смерти моих родителей, которые в отсутствие свидетелей сводились к единственному факту. Когда около 23:05 в прошлую пятницу они возвращались от друзей, где играли в бридж, их машина стала жертвой лобового столкновения на перекрестке Бентон-стрит и Райл-стрит. Второй автомобиль стоял неподвижно, припаркованный у обочины. Вскрытие показало, что отец, ехавший на месте пассажира, выпил примерно полбутылки вина, а мать – большое количество клюквенного сока. Дорога была обледеневшей, перекресток не слишком хорошо освещен, и в том же месте год назад произошла еще одна авария. И все. Рядовой несчастный случай – если только я не хотел ввязаться в бесплодный гражданский процесс. Я не хотел. Больше сказать было нечего.

Затем Дэвидс перешел к делу, вследствие чего мне пришлось подписать немалое количество бумаг, принимая таким образом в собственность дом и его содержимое, несколько клочков невозделанной земли и портфель акций отца. Потом мне объяснили массу налоговых вопросов, касавшихся всего вышеперечисленного, и потребовали поставить еще с десяток подписей. Слова влетали мне в одно ухо и вылетали из другого, и я бросал на бумаги лишь беглый взгляд. Отец, несомненно, доверял Дэвидсу, а Хопкинс-старший был не из тех, кто разбрасывался подобными вещами. Что было хорошо для отца, было хорошо и для меня.

Я вполуха слушал Дэвидса, с аппетитом поедая суп – после того как улучшил его рецепт, добавив добрую щепотку соли и перца. Медленно поднося каждую ложку ко рту, я сосредоточенно наслаждался вкусом, пытаясь занять этим большую часть мыслей. На слова Дэвидса я вновь переключился лишь тогда, когда он упомянул «Движимость».

Он объяснил, что бизнес моего отца, состоявший в успешной торговле дорогой недвижимостью (отсюда в связи с успехом и шутливое название фирмы), находится в процессе ликвидации. Стоимость оставшихся активов будет переведена на любой названный мною счет, как только процесс завершится.

– Он закрыл «Движимость»? – спросил я, поднимая голову и глядя на адвоката. – Когда?

– Нет, – покачал головой Дэвидс, вытирая миску куском хлеба. – Он распорядился, чтобы это было сделано после его смерти.

– Независимо от моего мнения?

Он посмотрел в окно и легким движением потер руки, стряхивая крошки с пальцев.

<< 1 2 3 4 5 6 ... 13 >>
На страницу:
2 из 13

Другие электронные книги автора Майкл Маршалл Смит