Специальные команды Эйхмана. Карательные операции СС. 1939-1945

Но Генриху Гиммлеру никто не мог помешать говорить на любимую тему убийств. В своей речи-обращении к офицерам СС он заявил: «Нашей задачей не является германизировать земли на востоке в прежнем смысле этого слова, когда это означало обучить жителей немецкому языку и немецким законам. Теперь мы должны обеспечить то, чтобы на востоке проживали только люди, имеющие чисто германское происхождение».

Наконец, в РСХА были утверждены штаты эйнзатцгрупп. Всего предполагалось создать четыре мобильные группы, обозначенные буквами от А до D. Эйнзатцгруппа А должна была действовать на территории Латвии, Литвы и Эстонии. Группа В должна была двигаться в направлении на Москву, южнее района ответственности эйнзатцгруппы А. На долю эйнзатцгруппы С приходилась большая часть территории Украины. И наконец, за группой D оставались районы Южной Украины, Крыма и Кавказа. Каждая из эйнзатцгрупп подразделялась на эйнзатцкоманды и зондеркоманды, а сами команды делились на еще более мелкие группы, которые назывались тейлкомандами (подкоманда). Что касается размера и организации, то эйнзатцгруппу можно было грубо приравнять к пехотному батальону (германскому пехотному батальону, который был очень большим (860 человек) по сравнению с советским. В эйнзатцгруппе было от 1000 до 1200 человек. – Ред.), эйнзатцкоманду или зондеркоманду – к пехотной роте (в германской пехотной роте 191 человек), а тейлкоманду – ко взводу (в германском пехотном взводе 49 человек).

Эйхман рекомендовал Гиммлеру и Гейдриху поставить во главе эйнзатцгрупп людей, обладавших такими же качествами по уничтожению евреев, какими обладал он сам. Командирами эйнзатцгрупп от А до D стали соответственно Вальтер Шталекер, Артур Небе, Отто Раш и Отто Олендорф. Раш и Олендорф позднее предстали перед судом. Шталекер и Небе погибли еще до окончания войны (первый умер от ран, а второго казнили сами нацисты).

Действуя среди армейских частей, эти структуры, многие из сотрудников которых были набраны непосредственно из аппарата РСХА, в тактическом отношении подчинялись армейским командирам.[4 - Например, Франц Зикс, сотрудник VII группы (отдела), Мартин Зандбергер из группы I ВЗ, Вернер Брауне – I A 4, Вилли Зайберт – III D, Ойген Штеймль – VI В, Франц Шульц – IV A4, Вальтер Блюме – I А, Вальтер Хенш – ID.]

Однако в рамках выполнения функциональных задач деятельность эйнзатцгрупп направлялась и контролировалась Гейдрихом, который, в свою очередь, действовал через Эйхмана.

Время от времени Эйхману приходилось инспектировать различные подразделения на месте их действий. Он же был автором практического руководства к действиям для командиров групп и команд. Как только команда или подкоманда войдет в город или другой населенный пункт, ее командиру надлежало собрать руководителей еврейской общины (количеством до 24 человек, включая раввина) и проинформировать их, что для их же блага создан план переселения евреев в другой район, находившийся не так близко к району ведения боевых действий. Эти наиболее видные еврейские представители должны были войти в так называемый еврейский совет старейшин, который своими силами должен был составить список всех евреев, проживающих на данной территории. Всем евреям предписывалось собраться в специально назначенном месте, взяв с собой все свои пожитки: деньги, документы, ювелирные украшения, одежду и прочие вещи, – все то, что они могли назвать своим.

Схема Эйхмана действовала, превосходя даже самые смелые ожидания. Когда евреи, получив соответствующие указания, прибывали на место сбора, их имущество подлежало конфискации в пользу рейха. Затем уже с пустыми руками их размещали в грузовых автомобилях, которые специально прибывали за ними. Без дальнейших церемоний их отвозили в заранее подготовленное для казни место, где все они уничтожались расстрельной командой. После того как казнь была закончена, члены совета старейшин, которым приходилось выдерживать огромные муки, сознавая, что они невольно стали пособниками в уничтожении своих самых дорогих людей, сами подлежали расстрелу.

Иногда возникали сомнения по поводу того, следует ли относить ту или иную группу лиц к евреям. Одному из подразделений эйнзатцгруппы D, действовавших на Крымском полуострове, пришлось столкнуться с сектой, члены которой называли себя крымчаками. (Крымчаки, как и караимы, – потомки тюркского населения Хазарского каганата (уничтожен в 965 г. князем Святославом), принявшего в конце VIII – начале IX в. иудаизм. – Ред.) Не существовало четких стандартов относительно того, следовало ли относить крымчаков к евреям или нет, то есть подлежали они казни или нет. О самих крымчаках было известно не так много. Они говорили на турецком языке. Однако когда-то в очень далеком прошлом этот народ породнился с евреями, отчего в жилах крымчаков стала циркулировать еврейская кровь. Стали ли они в результате евреями сами? Подлежали ли они уничтожению?

Переданную в адрес группы IV В4 радиограмму Эйхман получил в VII группе, занимавшейся вопросами идеологических и научных расовых исследований. Здесь изучали труды, написанные авторами-евреями, и Еврейскую энциклопедию. Он передал запрос своим подчиненным и приказал им подготовить рапорт о происхождении крымчаков. Мелкие чиновники, хорошо представляя себе, какого ответа от них ожидают, к тому же хорошо отдавая себе отчет в том, что легче что-то утверждать, чем опровергать, составили совместную резолюцию, где указывалось, что крымчаки должны были быть евреями. По радио из Берлина в Крым, в адрес эйнзатцгруппы, было передано распоряжение о том, что крымчаки были евреями и, следовательно, должны быть расстреляны. И они позже были расстреляны.

Несмотря на то, что Эйхман был уверен в том, что ему никогда не придется держать ответ за массовые убийства, совершенные по его приказу, он, тем не менее, посчитал, что его преступления будут выглядеть менее чудовищными, если в официальных документах в качестве жертвы будет фигурировать не только и не просто еврейский народ. Независимо от того, насколько далеко он отошел в своих кровавых злодеяниях от любых моральных принципов, он все же сознавал, что в глазах некоторых людей безжалостная бойня людей по расовым признакам может быть расценена как нечто слишком уж преступное. Тот аргумент, что евреи представляли собой угрозу национальной безопасности, было необходимо подкрепить материальными доказательствами. Даже на своем судебном процессе Эйхман признал, что евреи «никогда не выступали прямо против рейха». Поэтому было необходимо подобрать правдоподобное объяснение, в чем же заключалась исходящая от евреев угроза.

И Эйхман нашел такую правдоподобную версию, правда, она не доказывала вину евреев, а утверждала, что существовали еще и другие группы, которые также были виновны. Если эйнзатцгруппы убивали какую-то другую группу населения, например цыган, то никто уже не мог заявлять, что евреев убивают просто за то, что они являются евреями: ведь одновременно казнят и тех, кто не является евреем. Кроме того, добавляя в списки обреченных на уничтожение другие группы людей, он никак не ослаблял эффективность работы над проектом по уничтожению евреев. Поэтому Эйхман с легким сердцем порекомендовал Гейдриху добавить в список обреченных еще и цыган.

Цыгане редко принимали участие в политической жизни страны, в которой находили себе очередной временный приют. Они любили веселые, яркие цвета и в течение многих столетий украшали простые сельские наряды яркими, живописными тонами.

Многие из мелодий этого народа были взяты за основу произведений таких композиторов, как Ференц Лист и Иоганн Брамс. Несмотря на то что цыгане порой вызывали раздражение своим непрекращающимся бродяжничеством, праздностью, мелким воровством и фантастическими предсказаниями, вряд ли кто-нибудь решился бы рассматривать их как смертельную угрозу и выступил за выдворение их навсегда из цивилизованного общества. Никто, но не Эйхман и его партнеры-убийцы с их маниакальными планами переделать все человечество и построить совершенную в биологическом плане арийскую цивилизацию. Для того чтобы отобрать цыган из прочей массы населения, не требовалось совета старейшин. В своих ярко раскрашенных кибитках и шатрах они всегда выделялись среди остального населения любой территории, и их легко можно было найти, предупредить о необходимости переселиться, и эта новость никогда не была для них чем-то необычным. Постоянное перемещение было смыслом их существования, страсть к путешествиям была у цыган в крови. Им говорили, что для сохранности они должны поместить свои скрипки, гитары, сложенные шатры, запасы одежды, золотые браслеты, серьги и другие украшения в грузовые машины, которые стояли неподалеку в ожидании. После этого их приглашали занять места в кибитках; при этом часть цыган сажали также в грузовики. Они повиновались и с веселыми песнями ехали к новому месту стоянки, как правило противотанковому рву где-нибудь среди лесов. И когда они видели в руках палачей из эйнзатцгруппы винтовки, улыбки покидали их лица, а песни застывали в горле.

Согласно глобальному замыслу нацистов, править миром должна была превосходящая все другие народы раса господ. И в замышляемом Гитлером храме совершенства не оставалось места для слабых, неизлечимо больных и умственно неполноценных пациентов. Конечно, если бы настоятель такого храма потребовал, чтобы сами нацисты соответствовали тем качествам, которые они установили для других, то немногие из их руководителей получили бы туда доступ. Сутулый Гитлер перенес болезнь Паркинсона; Геринг страдал патологической полнотой и наркотической зависимостью (Геринг, ас-истребитель Первой мировой войны, был тяжело ранен во время «пивного путча» в 1923 г., после чего, страдая от невыносимых болей, пристрастился к морфию и набрал лишний вес. – Ред.); Геббельс, проповедовавший доктрину Ницше о физическом совершенстве, обладал внешностью гномоподобного карлика (однако пользовался большой популярностью у женщин, не забывал и свою жену, родившую ему шестеро детей. – Ред.) с деформированными стопами; Гиммлер, лишившись своего пенсне, не смог бы увидеть ничего дальше своего хищного носа; Рудольф Гесс постоянно балансировал между откровенным безумием и помрачением рассудка; символ военной мощи Германии Кейтель (в 1938–1945 гг. начштаба Верховного главнокомандования) при ходьбе не мог согнуть ног; начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта (ОКБ) Йодль страдал хроническим люмбаго и т. д. Тем не менее, поскольку эйнзатцгруппы были призваны сделать мир более совершенным, для них не составляло проблемы опустошать больницы и дома для умалишенных. Ведь они занимали ценные здания, которые в дальнейшем могли быть приспособлены для более важных целей. А в соответствии с приказом фюрера, или, как его принято сейчас называть, директивой на уничтожение, все лица, страдающие заболеваниями рассудка, подлежали уничтожению.

Такая ссылка часто оказывалась очень кстати. В окрестностях расположенного в центральной части Украины города Полтавы одна из зондеркоманд прибыла на ферму, где работали умственно отсталые пациенты. Начальник немецкого офицерского госпиталя, расположенного в городе, обратился к ее начальнику с просьбой взять на той ферме молоко для своих пациентов. Заведующий же фермой подсчитал, что количество коров на ферме обеспечивает потребности лишь его пациентов. Но командир зондеркоманды оказался на высоте. Если возможности не соответствуют потребностям, то следует снизить сами потребности. Он рапортовал: «Выход из возникшего затруднительного положения был найден. Было принято решение о казни 565 неизлечимых пациентов в течение нескольких последующих дней. Их изъяли с фермы под предлогом перевода в другую, лучшую больницу, находившуюся в Харькове».

В Юго-Восточной Латвии представителями эйнзатцгруппы была совершена небольшая ошибка: вместе с 40 умственно неполноценными детьми они казнили 20 здоровых малышей, которые были временно помещены в больницу для умственно неполноценных.

Командир зондеркоманды рапортовал: «22 августа 1941 г. умственно неполноценные пациенты из психиатрической больницы города Даугавпилса, примерно 700 взрослых и 60 детей, были расстреляны в небольшом селении Аглон. Среди казненных было 20 здоровых детей, которых временно перевели в больницу из детского дома».

«Неполноценные азиаты» были еще одной категорией, предназначенной для ликвидации эйнзатцгруппами. Это определение можно было толковать как угодно широко. Руководители эйнзатцгрупп и эйнзатцкоманд были уполномочены осуществлять казни таких лиц по своему усмотрению. Ни разу не было оспорено ни одного факта казни лиц, попавших под это определение. И еще меньше препятствий было перед проведением массовых казней людей, представлявших собой «асоциальные элементы, политически неблагонадежных лиц, расово и умственно неполноценных».

Случилось так, что весной 1941 г., когда мир замер в ожидании очередных реальных воплощений провозглашенной Гитлером политики геноцида и убийств, подчиненные Эйхмана были собраны для инструктажа и обучения в самом грандиозном проекте откровенной демонстрации ненависти, зафиксированном в анналах истории. Местом подготовки и дислокации рядового состава, набранного из подразделений СС и полиции, стали казармы пограничных войск в Прече, в Саксонии, а также в приграничных городках Дёбене и Шмидеберге. Инструктаж и обучение длились всего три или четыре недели и почти полностью ограничивались упражнениями в стрельбе вперемешку с лекциями о необходимости истребления «недочеловеков», попадавших под действие параграфов приказа фюрера.

Несмотря на то, что Эйхман контролировал деятельность всей машины по уничтожению евреев, он почувствовал необходимость проявить себя, непосредственно участвуя в убийствах евреев. Поэтому он обратился к руководству с рапортом о направлении в район непосредственной деятельности эйнзатцгрупп. Однако Гиммлер и Гейдрих знали о его талантах управленца и оставили его в мозговом центре, в группе IV В4. Пытаясь оправдаться, уйдя от обвинения в продемонстрированном им стремлении принять участие в физическом истреблении евреев, Эйхман заявил на суде: «В то время я считал, что эйнзатцгруппы будут представлять собой армейские подразделения на Восточном фронте, поэтому я проявил искреннее желание взять на себя такую работу и возглавить одну из групп. Я был очень разочарован, когда моего имени не оказалось в списках». Но Эйхману никогда не было необходимости предполагать что-то о том, что творилось в нацистском аппарате, если дело касалось еврейского вопроса. Он считался непревзойденным специалистом по евреям. Эйхман хорошо представлял себе тот факт, что личный состав эйнзатцгрупп набирался из подразделений полиции, которые не имели соответствующей военной подготовки и, следовательно, не могли быть использованы в боях на Восточном фронте. (В пехоте (рядовые) могли. – Ред.)

Эйхман признал, что во время оглашения последних указаний для эйнзатцгрупп он присутствовал в Берлине (в здании кинотеатра). На суде он пытался оправдать свое присутствие на том совещании как несущественное, заявив, что сидел «в задних рядах». Но как раз то, участвовал ли он в мероприятии, сидя в президиуме, или находился в задних рядах, было несущественно. Ведь он, несомненно, был дирижером всего процесса. Именно Эйхман снабжал Гейдриха и Штрекенбаха (начальника I группы РСХА, занимавшегося кадровыми вопросами), к которым поступали запросы от офицеров из подчиненных подразделений, данными о районах на востоке, наиболее плотно заселенных евреями, о местных обычаях, лицах, которые наиболее вероятно пойдут на сотрудничество, методах подхода, а также другой информацией, которую он успел собрать за долгие годы работы в качестве «специалиста по еврейскому вопросу».

20 января 1942 г. главы министерств, департаментов и другие нацистские руководители собрались в принадлежавшем РСХА здании в Ванзее, вилле, расположенной в пригороде Берлина на живописном берегу озера (залива) Ванзее (части озера Хафель), чтобы обсудить «окончательное решение». Об этом так называемом «совещании в Ванзее» уже написано достаточно как о событии, когда была запущена программа поголовного истребления евреев. Но это мнение является ошибочным. К январю 1942 г. эйнзатцгруппы Эйхмана вот уже полгода как по колено в крови перемещались по территориям на востоке. Совещание в Ванзее скорее подтвердило, чем инициировало процесс, целью которого было стереть евреев с лица Европы. Работая над речью, которую должен был произнести Гейдрих на открытии конференции, Эйхман использовал данные из рапортов, которые он постоянно получал от руководителей эйнзатцгрупп, собиравших свою кровавую жатву.

Он перечислил 34 государства, которые должны были стать ареной «окончательного решения». Количество евреев во всех этих странах, вместе взятых, составляло примерно 11 миллионов человек. Напротив Эстонии Эйхман гордо записал, сославшись на рапорт командира эйнзатцгруппы: «Полностью очищена от евреев».

В заключение своей речи Гейдрих заявил, что те евреи, которые способны трудиться, будут использованы на работах, но «без всяких лишних слов понятно, что значительный их процент погибнет от естественных причин. С выжившими, которыми, несомненно, окажутся те из них, кто обладает максимальной сопротивляемостью, поступят так, как подсказывает логика развития событий». На совещании все согласились с тем, что самым лучшим «логиком» для этой группы будет Адольф Эйхман. Соответственно он был избран координатором и руководителем процесса «окончательного решения».

Деловая часть программы завершилась, владевшее участниками напряжение спало, и началось то, что было названо «празднованием». Были поданы закуски, коньяк лился рекой. Затем, в обстановке истинного товарищества, каждый посчитал нужным поучаствовать в обсуждении лучших способов уничтожения 11 миллионов евреев. Эйхман, подробно вспомнив исторические прецеденты прошлого, заявил, что лучшими способами являются расстрелы и применение газа.

Наконец, когда солнце, подобно кровавому диску, упало в воды озера, наступило время рукопожатий, похлопываний по плечам, возгласов «Хайль Гитлер!» и окончания совещания.

Однако трое его участников – Гейдрих, Мюллер и Эйхман – не уехали вслед за остальными. Они взяли стулья и, расположившись у камина, поздравили друг друга с успешным окончанием совещания, в особенности с тем, как легко был достигнут этот успех в то время, как они ожидали некоторых сложностей. Гейдрих, молодой, высокий, стройный человек со «стальным лицом», редко употреблявший никотин, пускал облака табачного дыма, сжав губами сигару. Мюллер, широкоплечий, низкорослый крепыш с широким лицом, коротко прорычал что-то одобрительное. Наверное, в горящих в камине дровах ему виделся пепел сожженных людей. Эйхман, гордый своей способностью без видимых последствий поглощать алкоголь, прижал к себе бутылку коньяку и, поднимая бокал за бокалом, провозглашал тосты за Гитлера, Гиммлера, Гейдриха, Мюллера. И наконец, он выпил за «смелых и отважных сотрудников эйнзатцгрупп, которые поддерживают чистоту арийской расы».

Вернувшись в июнь 1941 г., мы обнаруживаем, что в лагере эйнзатцгрупп в Саксонии царит лихорадочная подготовка к тому, чтобы яростно и незамедлительно подключиться к войне с Россией, которая вот-вот начнется. 22 июня 1941 г. гитлеровские танки пересекли границу с государством «московитов», похоронив Пакт о ненападении между Германией и Россией. В то время, когда весь свободный мир содрогался в предчувствии беды, слушая по радио сообщения о катастрофическом поражении советских войск, попавших под таранные удары стальных полчищ Браухича, клубы пыли поднимались над дорогами, ведущими из Преча, Дёбена и Шмидеберга. Эйнзатцгруппы ехали на восток, вооруженные винтовками, автоматами и пистолетами, укомплектованные штатами стрелков-палачей, механиков, переводчиков, поваров и могильщиков. На каждой машине была нарисована свастика.

Бойцам эйнзатцкоманд не нужны были танки, пушки или самолеты. Им не было необходимости вести разведку, чтобы не подвергнуться неожиданному нападению. Они не собирались вступать в бой с противником. Единственным врагом для них было расстояние. Но и этот враг не представлял собой серьезной угрозы: они передвигались на современных автомобилях, а в распоряжении водителей были самые подробные дорожные карты. Но даже если им не удавалось обнаружить какой-либо географический объект, куда вел их путь, это тоже было не страшно. Ведь на гигантских просторах, раскинувшихся от Одера до Волги и от Балтийского до Черного моря, всегда можно было найти местных жителей, а среди них – евреев, цыган, умственно неполноценных, политических комиссаров, функционеров коммунистической партии, а также «антиобщественные элементы» – сравнительно легкие мишени для решительных солдат эйнзатцгрупп.

Как оказалось, победы немецких армий были кратковременными, чего нельзя сказать о победах эйнзатцгрупп. Им не приходилось вывешивать знамена над поверженными крепостями, зданиями городского управления, правительственными учреждениями. Они воздвигали их на могильных холмах, насыпанных над навеки замолчавшими толпами людей, которые уже никогда не будут населять земли, оставшиеся в тылу устремившихся вперед германских армий.

Глава 4

Зал судебных заседаний в Нюрнберге несколько больше по размеру, чем зал суда в Иерусалиме. А скамья подсудимых гораздо больше, так как она должна была дать место 23 обвиняемым, среди которых, возможно, находился и тот, что отдал команду устроить бойню в городке Загровском, о которой рассказала свидетельница на процессе в Бейт-Хаме. Этому залу тоже было суждено войти в историю. Ведь здесь судили Германа Геринга, Рудольфа Гесса, Иоахима фон Риббентропа, Вильгельма Кейтеля, Эриха Редера и других, всю эту зловещую команду, которая попыталась направить поезд цивилизации на путь неминуемой катастрофы…

В том зале не было пуленепробиваемых кабин. Стекло отделяло друг от друга переводчиков, которые, так же как и в Бейт-Хаме, были специально подготовлены осуществлять перевод так, чтобы слушатель мог понять то, что говорится, сразу же, как только свидетель, адвокат или судья произнесет свои слова.

За помостом подсудимых, который расположенными одна за другой двумя длинными деревянными скамьями несколько напоминал удлиненный вариант места присяжных в англосаксонском суде, расположились шесть американских солдат в форме темно-оливкового цвета и темных пробковых шлемах. Двадцать три адвоката подсудимых в черных одеждах, европейской одежде судейских чиновников, сидят перед помостом с подсудимыми за столами, на которых высятся стопки документов и юридических справочников. Они почтительно внимательны к трибуналу, который, как и в Иерусалиме, состоит из трех судей. Справа от меня сидит судья Джон Спейт из штата Алабама, слева – судья Ричард Диксон из штата Северная Каролина.

Справа от представителей защиты расположились, каждый за своим столом, представители обвинения. За ними расположились стулья для журналистов и посетителей. На балконе расположились посетители.

Стены зала суда украшают три бронзовых плиты. Изображение на одной из них напоминает об изначальной греховности человечества: Ева предлагает яблоко Адаму. На второй плите крылатые песочные часы напоминают о скоротечности времени; на третьей записаны десять библейских заповедей. Двери зала суда окаймлены тяжелой рамкой из темно-зеленого мрамора. Белый свет струится из длинных флуоресцентных ламп под потолком, что очень напоминает обычный дневной свет. Покрашенная в белый цвет верхняя часть стен, темно-коричневые панели, темно-красные кресла – вся обстановка в зале суда излучает спокойное достоинство и как бы укрепляет уверенность в том, что работа суда стоила всех жертв, понесенных на полях сражений для того, чтобы восторжествовал закон – закон, который не просто мстит тем, кто был виновен в этих жертвах. Он обеспечивает обвиняемых всеми правами, как это принято цивилизованным обществом даже в отношении тех, кто нарушает законы цивилизации.

Что же представляют собой обвиняемые сотрудники эйнзатцгрупп? Лишены ли они полностью чувства ответственности? Некоторые уверены, что, поскольку их обвиняют в убийстве 1 миллиона людей, они должны быть грубыми неотесанными варварами. Однако перед нами (за редким исключением) явно находится группа людей, обладающих всеми признаками культуры. Вот они, перечисленные справа налево.

Первый ряд

Генерал-майор СС (группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции. – Пер.) Отто Олендорф, руководитель эйнзатцгруппы D. Окончил университеты Лейпцига и Геттингена, где изучал право и общественные науки. Одно время был практикующим адвокатом судов Альфельда и Хильдесхайма

Бригадефюрер СС Гейнц Йост, руководитель эйнзатцгруппы А. Изучал право и экономику в университетах Гисена и Мюнхена

Бригадефюрер СС Отто Раш. Доктор права и экономики. В прошлом – мэр Виттенберга (ныне Лютерштадт-Виттенберг. – Ред.)

Бригадефюрер СС Эрвин Шульц. Изучал право в Берлинском университете. Позднее – член правления Дрезденского банка

Бригадефюрер СС Франц Зикс. Профессор университета

Штандартенфюрер СС Пауль Блобель. Бывший архитектор

Штандартенфюрер СС Вальтер Блюме. Окончил университет Эрлангена, факультет права

Штандартенфюрер СС Мартин Зандбергер. Изучал юриспруденцию в университетах Мюнхена, Фрайбурга, Кельна и Тюбингена. Заместитель судьи правительства земли Вюртемберг

Штандартенфюрер СС Вилли Зайберт. В 1932 г. окончил университет Геттингена, где изучал экономику

Штандартенфюрер СС Ойген Штеймль. Изучал историю, германские языки и французский в университетах Тюбингена и Берлина

Второй ряд

Штандартенфюрер (полковник) СС Эрнст Биберштейн. Бывший священник