Восходящий. Магия дракона

С колотящимся сердцем принцесса подошла к прибору спереди и проверила объектив. Издалека этого не было видно, но сейчас она заметила, что он насажен на крепление как-то небрежно. Талия покрутила трубу, и объектив сразу отсоединился, а внутри, втиснутый в самую широкую часть латунной трубки, обнаружился призрачный шар.

Поспешно перевернув и встряхнув телескоп, принцесса поймала падающую сферу благодаря обостренным рефлексам Восходящего. Ей всегда казалось, что призрачные шары должны ощущаться в руке почти невесомыми. И правда, хотя сфера была сделана из стекла, она была невероятно легкой – не тяжелее дыма, который вырывался наружу, когда шар разбивали.

Талии хотелось торжествующе закричать, но она успокоилась, несколько раз глубоко вдохнув. Всадник всегда контролирует свои эмоции. И принцеса потянулась к Пире.

– Девочка! Я нашла доказательство!

Удовлетворенное мурлыканье Пиры наполнило душу Талии теплом, которое распространилось по всему ее телу.

– Ты же мой Всадник! Конечно, ты его нашла. Что же тебе удалось выяснить?

– Это призрачный шар. Я еще не смотрела воспоминание.

– Я готова сделать все, что необходимо, – уверенно заявила Пира.

– Пира… – начала Талия, не зная, как выразить свою озабоченность, – …если дело дойдет до сражения, тебе придется причинить вред людям. То, что я нарушила свою клятву, уже плохо. Тебе не обязательно вмешиваться.

– Нестабильное королевство станет легкой добычей для Скверны. Моя клятва – наша клятва заключалась в том, чтобы любой ценой бороться со злом. Я расцениваю эту задачу как борьбу с Скверной.

– Ты умница, но ты же знаешь, что у Ордена на это счет будет свое мнение.

– Мы дочери огня, сделаем то, что должны!

Сильно бьющаяся связь внушала уверенность и ободряла. И Талия была благодарна за это: посмотреть это воспоминание будет нелегко.

Собравшись, принцесса подняла шар к лицу. Ее собственные глаза уставились на нее с его поверхности. Девушка продолжала сверлить его пристальным взглядом до тех пор, пока дым внутри не закружился, а изображение не обрело четкие очертания. Если шар разбить, картины оживших воспоминаний будут туманными. Но сейчас все виделось ясно и четко, как если бы принцесса сама присутствовала там сама.

Глаза Талии закатились, и она погрузилась в воспоминание.

* * *

Она оказалась в башне, по большому столу, заставленному полупустыми тарелками, разложены карты. В помещении было жарко, тесно и воняло по?том. Вдоль стен и у дверей выстроились солдаты, а советники в мантиях с глубокомысленными лицами склонились над этими картами и о чем-то шептались.

Талия шагнула вперед – вернее, так сделал ее отец. Это было его воспоминание. Принцесса видела события от его лица, поэтому чувствовала все то, что чувствовал он, прикасалась к тому, к чему он прикасался. Будучи его прямым потомком она получила доступ к его мыслям и эмоциям.

– Как скоро рисалианцы подойдут к долине? – спросил Годрик Агравейн.

Это ощущалось так странно: слова будто исходили из ее собственных уст.

Кое-кто из участников военного совета оторвался от изучения карт. Мужчины молча переглядывались, пока наконец один – этого человека Талия знала хорошо, – не заговорил.

– Уже к концу недели, – сказал Деорвин Стюард[10 - Steward (англ.) – управляющий, распорядитель, сенешаль.].

Полный, порядком облысевший – лишь на затылке еще оставалась полоска седых полос в виде подковы, – Деорвин был старшим советником ее отца. Мужчина происходил из древнего рода Стюардов, которые всегда прислуживали монархам Феорлена. При звуках его голоса сердце Талии сжалось: Деорвин погиб на Толлпасе вместе с ее отцом. Во всяком случае, ей сказали именно так.

Так вот что это за место! Крепость у ворот между Рисалией, Бренином и Феорленом. Место вечных разногласий между тремя королевствами. Место, ради обладания которым погиб ее отец.

Талия была вынуждена отвести взгляд от Деорвина, когда ее отец посмотрел вниз, на карты местности, сосредоточившись на группе флагов Феорлена, прикрепленных к югу от Толлпаса.

– Я не должен был отпускать Харроуэя, – проговорил Годрик, постукивая пальцем рядом с этими булавками.

– Основываясь на том, что нам в то время было известно, вы, ваше королевское величество, приняли правильное решение, – заверил его Деорвин. – Озрик нуждался в помощи.

– Сейчас мы нуждаемся в ней больше. – Годрик оперся на карту руками, словно мог передвинуть обозначенный флажком отряд своего брата одним взглядом. – Отзови их обоих.

Картина потускнела, а из вихря возникла новая. Ее отец оставил им серию воспоминаний из отдельных фрагментов, поскольку шары не могли вместить много.

И Талия чуть не оглохла от страшного шума: две армии сошлись в узкой долине. Звон стали, предсмертные крики, громкие удары камней о стены – все слилось жуткую какофонию кровавого сражения.

Годрик Агравейн стоял на балконе крепости, подавшись вперед. На Талию волнами накатывали эмоции отца. Тревога. Страх. Куда подевался Озрик? Он должен уже быть здесь.

Черно-белый рисалийский флаг продолжал занимать все бо?льшие территории. Вражеские войска атаковали стены крепости, подведя к ним осадные башни.

Кто-то окликнул Годрика, указав на южный хребет – в сторону Феорлена.

Там он увидел два скрещенных серых топора – знамя Озрика. Наконец-то. Сердце короля радостно забилось: они спасены.

Годрик вцепился в парапет балкона, ожидая, что его брат бросится в атаку. Вместе они возвысят Феорлен, превратят в великую державу. О них будут слагать героические песни.

Но Озрик не спустился в долину. Годрик задохнулся, увидев и другие знамена, один за другим разворачивающиеся рядом со стягом его брата. Впереди всех развевался белый флаг с коронованным черным орлом, в одной лапе которого был меч, а в другой – скипетр. Флаг Рисалии.

Через воспоминание Талия почувствовала, как в груди отца словно образовался ледяной комок. Никто не бился за Феорлен ни на южном хребте, ни на крайних флангах. Эти знамена были заодно.

Годрика предали. И воспоминание наполнилось ужасом и горечью.

Картина снова потускнела и расплылась, а события замелькали так быстро, что Талия не успевала за ними. Когда временной бег снова остановился, король стоял перед группой рыцарей и стюардов, среди которых был и Деорвин. На столе, где раньше лежали карты, теперь выстроились небольшие шкатулки, внутри каждой находился сиреневый шар.

– Скачите так быстро, как только сможете, – надрывно сказал Годрик, и в его голосе слышалось отчаяние. – Как только пересечете западные ворота, каждый отправится своим маршрутом. Вас попытаются остановить, даже в нашей стране, но вы должны выполнить этот приказ. Доберитесь до Сидастры, предупредите моего сына.

Рыцари и стюарды кивнули. Воины были готовы, стюарды – нет. Лысая голова Деорвина блестела от пота, но он старался не показывать свой страх. С мрачным лицом мужчина поклонился и кивнул, как и все остальные, готовый служить и выполнить свою миссию до конца.

– Не думаю, что мы встретимся снова, – проговорил Годрик.

Король начал передавать воспоминания в сферы. За ним следовали слуги. Помещая каждый заполненный шар в шкатулку, они передавали ее одному из курьеров. Годрику оставалось заполнить последний шар, когда дверь распахнулась, и в комнату вбежал солдат.

– Лошади ждут в западном дворе, ваше величество!

– Отправляйтесь! – рявкнул Годрик. – Прорвитесь. За Феорлен!

Мужчины быстрым шагом вышли из комнаты – остался только Деорвин, который еще не получил свою шкатулку. Годрик подарил старшему стюарду прощальное объятие. После чего он потянулся к последнему шару… и воспоминание закончились.

* * *

Цвета замерцали, и Талия снова оказалась на чердаке над своей старой спальней, куда не могла добраться даже Скверна.

Принцесса упала на колени. Слезы, горячие и соленые, текли по ее лицу, попадая в рот, когда она прерывисто глотала воздух. Пальцы, державшие призрачный шар, разжались. Шар скользнул по ее ладоням, упал на пыльный пол и откатился дальше.

Талия не подхватила его. Мыслями она все еще была там, в той долине. Принцессе не составило труда представить последние мгновения жизни ее отца. Она видела, как поникли плечи Годрика, когда ушел Деорвин. Силы покинули его. Он наверняка пытался понять, что толкнуло на это Озрика, который не только предал брата, но и позволил Феорлену проиграть войну.