Как работает йога: здоровье по системе Алмазного Огранщика

– Не такая уж это и малая книга, – задумчиво промолвил он.

– Господин сержант, – обратилась я к своему тюремщику, когда он открывал дверь моей камеры. Он взглянул на меня сверху вниз своими налитыми кровью глазами, как кошка на загнанную в угол мышку. – Мне нужна еда. Мне нужно как-то питаться. У меня здесь никого нет, и денег тоже нет. Но я могу работать, поверьте, много работать, если только вы мне позволите… Пусть это будет тяжкая работа, неважно. Любая работа, лишь бы честная.

Он посмотрел на меня с широкой ухмылкой. Я впервые видела, как он улыбается, и это меня не на шутку перепугало. Я почувствовала, что Бузуку в соседней камере изо всех сил прислушивается к разговору и жаждет хоть как-то мне помочь.

– А что ты умеешь делать, девчонка? На что способны… что девчонки вообще умеют? – и он снова отвратительно осклабился.

Я подумала о занятии, которое я только что провела с капитаном.

– Я знаю йогу, – сказала я, – и могу учить йоге. Еще я могу учить Праязыку – древним книгам на санскрите.

Сержант грубо захохотал.

– Я сказал, что ты умеешь, девчонка! Что-нибудь, за что люди деньги платят.

Я покраснела и потупилась. То, что не имеет цены, в этом мире ничего не стоит. Но тут мне еще кое-что пришло в голову.

– Я умею ткать, – сказала я. – Я отлично тку. И быстро.

Сержант помолчал, уставившись на меня оценивающим взглядом. А потом заорал:

– Бузуку!

– Что вам угодно… господин? – с нескрываемой иронией отозвался тот из-за стены.

– Если хочешь подкинуть этой глупой девчонке миску-другую риса, ради бога! Если же она врет, что умеет ткать, или не сможет выполнять какую-нибудь еще… скажем так, полезную работу… то она все равно тут долго не протянет.

– Слушаюсь… господин, – снова послышался голос Бузуку – насмешливый, но не настолько, чтобы последовало наказание дубинкой. Мы все это прекрасно понимали.

Полярная звезда

Третья неделя апреля

С тех пор мне перестали ночью передавать подачки через дырку в стене. Вместо этого из соседней камеры стали вновь поступать щедрые передачи – плошки с бобами и рисом и даже иногда, в качестве маленького сюрприза, лакомства. Я заметила, что эти сюрпризы, вроде горсти арахиса, всегда появлялись, когда дежурил капрал. В такие дни этот молодой человек с уже выпирающим брюшком всегда сидел на скамейке, ссутулившись и пялясь в потолок или на стену напротив, и сам поглощал арахис в огромных количествах. Он лузгал орехи один за другим и вяло кидал скорлупу на пол, где уже с незапамятных времен копились кучи мусора и пыли.

– Что это такое? – спросил меня капитан во время нашего следующего занятия. Он держал куски пергамента, которые я всегда хранила свернутыми в конце Малой книги.

Я невольно протянула руку и благоговейно до них дотронулась: даже прикосновение к ним утешало.

– Это записи, мои собственные записи на моем родном тибетском языке, которые я вела, когда мой Учитель обучал меня по Малой книге о йоге. И перевод, который мы с ней сделали, тоже там. Все это совершенно бесценно, это даже ценнее самой книги Гуру, потому что в мире существуют и другие ее копии, а этих записей – нет.

Капитан задумчиво кивнул и осторожно положил листы пергамента назад.

– Так вы все еще думаете, что я эту книгу украла? Что я могла бы такую книгу украсть? – в упор спросила я его.

Он смотрел на меня несколько секунд, потом опустил глаза.

– Мы все еще… расследуем это дело, – сказал он наконец.

– Расследуете? Кто же ведет расследование?

– Сержант ведет, – отрезал он, и лицо у меня вытянулось. – Сержант ведет расследование, чтобы выяснить, не пропала ли у кого-нибудь эта книга.

– Но что за расследование? – снова спросила я. – И у кого она могла бы пропасть? Много ли здесь найдется людей, которым могла бы принадлежать такая книга? Кто бы сумел ее прочесть?

Капитан строго посмотрел на меня.

– Может быть… может быть, больше, чем ты думаешь, – медленно проговорил он. Затем он аккуратно завернул книгу в тряпицу, и мы начали заниматься.

Его спина практически вернулась в нормальное состояние, и я поняла, что теперь ему нужно не добавлять все новые позы, а выполнять на более глубоком уровне те, что он уже знает. Нет ничего труднее, чем дома, без учителя закреплять на глубинном уровне пройденное. Я вновь напомнила ему, что он не должен забывать о своей главной задаче, когда становится особенно трудно двигаться глубже:

– Те двое наблюдают за вами. Тех двоих тоже нужно исцелить. Вам необходимы постоянство и желание упорно трудиться.

Когда в конце занятия подошло время лечь и расслабиться, капитан уже весь вспотел. В глубине души я была довольна. Он уже выглядел намного лучше, хотя сам этого не осознавал. Про себя я вздохнула:

– Вот так всегда и бывает с учениками.

Я заставила его вновь встать лицом к стене позади его рабочего стола и снова провела пальцем от его макушки до той же точки на спине. Но на этот раз я провела эту невидимую линию чуть левее от его позвоночника.

– У канала под названием «солнце» есть близнец. Вот что говорит Гуру:

И ты постигнешь расположение звезд,

если направишь то же усилие в сторону луны.

    III.28

– Нетрудно догадаться, что этот канал-близнец называется «каналом луны», – сказала я.

– Почему же «солнце» и «луна»? – прервал мои объяснения капитан. – Эти каналы имеют какое-нибудь отношение к настоящим солнцу и луне?

Моему воображению со всей ясностью представилось, как Катрин, склонившись над норками крота в саду, пытается мне все это объяснить.

– Сейчас мы не будем говорить об этом, – сказала я. Но все же, чтобы заронить зерно, которое прорастет в будущем, добавила: – Если на ветви дерева ложится все больше и больше инея, то все труднее понять, как каждый его изгиб повторяет малейшие изгибы самой ветки.

Наступило молчание. Гордость, чисто мужское качество, не позволяла капитану задать мне тот вопрос, который ему хотелось.

– Понимаю, – сказал он уверенно, – пожалуйста, продолжай.

– Как вы можете догадаться, этот другой канал – тот, где текут ваши мысли о второй категории вещей, – не о конкретных предметах и тому подобных вещах, а как бы мысли о ваших мыслях, мысли о вашем собственном мышлении, понимаете? О том, что мы умеем думать и ощущать. Вот, к примеру, можно сказать, что когда вы думаете о своей больной спине, то эта мысль течет по каналу солнца. А вот когда вы думаете о том, что вы при этом ощущаете, когда вы осознанно думаете о своей боли, тогда эта мысль течет по другому каналу, каналу луны. Поняли?

– Понял, – отвечал он. – Мысль о больной спине – по каналу справа, а мысль «ой-ой-ой, как мне больно» – по каналу слева.

Я с улыбкой кивнула. Он и вправду начинал неплохо понимать суть дела – и сами позы, и то, как они на самом деле работают. И я знала, что именно это и должно ему помочь.

– Ну так вот, если все окружающие нас в мире вещи – как бы земля, то наши мысли и все разнообразные части нашего мышления – они как звезды: крошечные точки света, малюсенькие искры сознания, рассыпанные по всему телу. А самые главные из них связаны с теми центрами, про которые мы с вами говорили: с теми местами, где встречаются ответвляющиеся каналы по всей длине спины вдоль самого важного канала. А этот самый важный канал Гуру описывает так:

Направь усилия в сторону Полярной звезды,