История Лауры

– Я прекрасно чувствовала себя, окруженная отравленным дымом и выхлопными газами, – буркнула я, вытянув шею и с неприязнью разглядывая просторный, заросший высокой травой двор и густой еловый лес, начинающийся в нескольких десятках метров от дома. – Я была счастлива в Чикаго, но здесь… Я не чувствую приступа радости… Интересно, много ли волков живет в этом страшном лесу? И как часто они бегают по нашему двору? А что, если…

– Девочка моя, ты слишком впечатлительна, – беззлобно рассмеялась мама и покачала головой. – Папа прав, вид из окна действительно чудесен. Бродя по вечерним переулкам Чикаго, ты никогда не волновалась из-за того, что на тебя может напасть маньяк или бездомный бродяга, а сейчас боишься каких-то вымышленных волков и естественной красоты природы.

– По крайней мере, бродяги и маньяки – тоже люди, – возразила я.

– Поверь, милая… – задумчиво ответил папа и кивнул в сторону леса. – Иногда именно люди – самые опасные животные на планете. Страшнее, злее и беспощаднее, чем самые лютые волки, которые, как известно, никогда не убивают просто так, ради удовольствия.

– Все равно, – не сдавалась я. – Мне не нравится здесь. Я чувствую себя выброшенной на обочину жизни неудачницей, которая вынуждена томиться в клетке на краю света.

– Ты не навечно прикована к постели, – мама подошла и поцеловала мою макушку. – Максимум, через полтора месяца ты встанешь на ноги при условии, что не будешь нарушать режим и…

– И вы разрешите мне вернуться домой? В нашу уютную квартиру с видом на смог, бродяг, маньяков и каменные джунгли?

– …И ты сможешь гулять по округе и наслаждаться чистым лесным воздухом, – закончила мама невозмутимым тоном. – А может быть, мы разрешим тебе снова сесть на велосипед. Уверена, вероятность того, что ты опять влетишь на нем в какую-нибудь машину, в этом районе страны сведена к минимуму.

– Очень смешная шутка, – поморщилась я, но тут в разговор снова вмешался папа и сказал мечтательным тоном:

– Свежий воздух, лес… Простор, ощущение свободы… Не понимаю, принцесса, чем ты так недовольна? Да будь я в твоем возрасте, я бы все отдал, чтобы провести в таком месте лето.

– Во времена твоего первобытного детства не было даже интернета, а единственным развлечением являлся самодельный турник, установленный в соседнем переулке, поэтому ты меня не понимаешь.

– Не отчаивайся! – подбодрил папа, не обратив внимания на мое хамство. – Через несколько дней ты и сама поймешь, что жизнь прекрасна и без гаджета.

– И буду до конца своих дней благодарна вам за лето, проведенное в этом захолустье, – снова поморщилась я. – А потом не захочу возвращаться в Чикаго… Дудки!

– Я знаю, как улучшить твое настроение, – произнесла мама. – Поэтому сейчас мы все вместе съедим потрясающую мясную пиццу, которую я купила в придорожном супермаркете! Осталось только ее немного разогреть! Пойдем вниз, милый, – повернулась она к папе. – Мне будет нужна твоя помощь!

Родители вышли из комнаты, а я, оставшись в одиночестве, тоскливо вздохнула и снова бросила обреченный взгляд в окно. Зрелище было отвратительным и пугающим: заросший высокой травой неухоженный двор, даже не огороженный забором, и начинающийся за ним лес, от которого веяло благоговейным ужасом и смертельной опасностью.

И вдруг я услышала со стороны двери слабый шорох и, повернувшись, краем глаза увидела, как на полутемной, благодаря отсутствию окна, лестничной площадке мелькнула светлая человеческая фигура.

Сердце подпрыгнуло в груди, и я собиралась было уже вскрикнуть от неожиданности, но…

Огляделась и успокоилась. Вокруг царила все та же сонная безмятежность, как и несколько секунд назад.

– Пригрезится же такое, – пробормотала я, откидываясь на спинку кровати и прислушиваясь к раздающимся откуда-то снизу веселым голосам родителей, которые о чем-то оживленно переговаривались на кухне. Мои глаза уставились на потемневший от времени деревянный потолок, который тоже, впрочем, как и все остальное в этом проклятом доме, не производил приятного впечатления. Снова вздохнув, я мысленно пожалела себя, не имея ни малейшего понятия о том, как буду выживать в этой мрачной комнате, в этом угрюмом доме, расположенном посреди этого ужасного леса в течение нескольких следующих недель. Подняв с тумбочки бесполезный мобильник, не ловящий сигнал сети, я посмотрела на экранные часы и убедилась, что сейчас почти три часа дня. Именно сейчас я могла бы встретиться с Гердой, прогуляться по набережной, посплетничать, а потом выпить кофе в одной из многочисленных летних кафе с видом на озеро Мичиган. И меня бы совершенно не волновали выхлопные газы машин, бродяги, прячущиеся в безлюдных переулочках, и прочая, неразрывно связанная с жизнью огромного мегаполиса, чепуха.

Вместо всего этого я застряла здесь, в пустой маленькой неприветливой сырой комнатушке, из грязного окна которой был виден только запущенный, покрытый полынью двор и молчаливый лес.

2

Через полчаса мы дружно уплетали горячую пиццу, стоящую на моем прикроватном столике, и не могу отрицать того, что она была прекрасна и очень вкусна. Я сидела в кровати, облокотившись спиной о подушку, а мама и папа сидели на стульях и, весело переговариваясь, строили планы на ближайшее будущее. Их прекрасное настроение, в конце концов, начало передаваться и мне, поэтому я, окончательно смирившись со своей участью, перестала сокрушаться и активно вступилась в дискуссию о том, как превратить наше приобретение в семейный уютный загородный дом, куда мы будем приезжать с огромным удовольствием, а кроме того, папа пообещал установить спутниковую антенну в самое ближайшее время, и я показала место где должен будет стоять телевизор. В общем, несмотря ни на что, это был прекрасный семейный обед. В какой-то момент я снова посмотрела за окно и, улыбнувшись, убедилась в том, что лес уже не кажется таким страшным и холодным, как раньше. Мы продолжали болтать, как вдруг…

С первого этажа послышался глухой, но достаточно громкий удар, словно что-то тяжелое с силой ударилось об пол.

Мы, как один замолчали, и одновременно уставились в сторону лестничной площадки, а в глазах мамы отчетливо читалось беспокойство.

– Что это было? – взволнованно нарушила она молчание.

– Гм… – рассеянно отозвался папа и задумчиво почесал подбородок. – Понятия не имею. Может, благодаря сквозняку, захлопнулась входная дверь?

– Это невозможно, – отрицательно покачала головой мама. – Я ведь сама лично в твоем присутствии заперла ее на щеколду.

– Действительно, – согласился папа и снова почесал подбородок. – Тогда, может быть, порывом ветра захлопнуло окно в кухне?

– Непохоже, чтобы это был ветер, – вставила я. – На улице полный штиль.

– Значит, что-то просто свалилось с полки или подоконника, – рассудительно ответил папа и добавил, обратившись ко мне. – Ты не представляешь, принцесса, какой внизу творится хаос! Повсюду коробки, наваленные друг на друга упаковочные ящики… Словно мы – мексиканцы-нелегалы.

– Я и не представляла, что у нас так много вещей, – согласно кивнув, добавила мама, – многие из которых, уверена, не понадобятся нам никогда в жизни.

– Не будем гадать, – махнул рукой папа и направился к выходу из комнаты. – Пожалуй, лучше будет, если я спущусь и посмотрю, что там происходит.

Оставшись с мамой вдвоем, мы некоторое время прислушивались к стуку удаляющихся папиных шагов и скрипу лестницы, а потом воцарилась тишина. Пьянящая, одурманивающая, бесконечная тишина.

Мне казалось, что папа отсутствует слишком долго, хотя, на самом деле, прошло не более пары минут. Наконец послышались быстро приближающиеся шаги, и папа появился на пороге комнаты. Он вернулся к своему стулу и, небрежно плюхнувшись на него, взял с подноса кусок недоеденной пиццы, а потом беспечно пожал плечами:

– Я не нашел ничего подозрительного, девочки. Дверь заперта, а окно кухни широко распахнуто, как и должно быть. Возможно, что-то свалилось с полки в погребе, но сейчас мне точно не хочется спускаться туда, надеюсь, вы понимаете почему. А ну, налетай на пиццу!

После этих слов он направил кусок себе в рот и, закатив глаза, полные неземного наслаждения, начал демонстративно чавкать, словно это была его первая и самая лучшая в жизни пицца.

– Интересно, кто жил в этом доме до нас? – спросила я, снова оглядев потемневшие от времени стены. – Что это были за люди и почему они уехали отсюда?

– Кто знает, – все так же беспечно отозвался папа с набитым ртом. – Дом являлся собственностью штата, и я купил его за копейки.

– Но куда подевались его прежние хозяева?

– Понятия не имею, ведь с тех пор прошло, как минимум, семьдесят лет. По закону штата, если наследники не объявляются в течение семидесяти лет, недвижимость переходит в муниципальную собственность и выставляется на продажу за минимальную стоимость. Можно сказать, нам крупно повезло купить такой шикарный дом за сущие копейки!

Услышав его ответ, я улыбнулась и покачала головой. «Такой шикарный дом…» Папа точно сошел с ума. Удивительное создание – человек… Если бы за этот дом агент попросил миллион долларов, папа бы скривился и навсегда уехал без зазрения совести, не обернувшись на прощание, однако, если покупка обходится в доллар, даже, если истинная цена и того меньше, мы воспринимаем ее как драгоценность и благодарим судьбу за удачу.

Остаток дня я провела за чтением очередной любовной драмы с элементами мистики и детектива, наполненной изобличениями человеческих пороков и предательства близких. Как обычно, очередное бульварное чтиво. Но, что удивляет больше всего, именно эта дешевая литература захватывает читателя больше, чем произведения признанных классиков литературы.

3

Я внезапно проснулась посреди глубокой ночи и оглядела залитую лунным светом комнату, которая в его таинственных бликах казалась еще мрачнее, чем днем. Какое-то время я, стараясь не шевелиться, лежала на спине, вглядываясь в темный потолок, и вслушивалась в пугающую тишину, царящую вокруг, хотя готова была поклясться на Библии, что меня разбудил сильный глухой удар, словно кто-то или что-то врезалось в деревянную стену где-то на первом этаже и этот звук был очень похож на тот, который я уже слышала сегодня в обед.

Сердце бешено колотилось в груди, потому что я отчетливо чувствовала необъяснимую опасность, которая исходила из окружающих меня стен. Изо всех сил напрягая слух, чтобы услышать хоть что-нибудь подозрительное, я в десятый раз приказала себе успокоиться.

Кое-как взяв себя в руки и приподнявшись на локтях, я с опаской поглядела в бездонное окно и увидела темные контуры неподвижного леса, тускло освещаемого холодной равнодушной луной. Пугающее зрелище, которого никогда не увидишь в городе. Прожив в Чикаго всю жизнь, я никогда не была в настоящем лесу. Как вообще можно любить это, подумала я и покачала головой, не сводя испуганно-завороженный взгляд с черно-синей кромки. На секунду мне даже показалось, что именно сейчас оттуда, скрываясь за массивными стволами и низкими кронами, на мое окно пристально смотрит какой-то маньяк или вооруженный беглый преступник. Я резко откинулась на подушку и, как можно сильнее, вжалась в скрипучую кровать. Я знала, что веду себя глупо, позволив разыграться воображению, но… Лес, действительно, выглядел жутко. Не представляю, что случилось бы со мной, окажись я прямо сейчас там, среди безмолвных и угрюмых деревьев.

Черт…

Все-таки, меня, городского жителя, очень подавляет близость дикой природы, чувство изоляции и оторванность от цивилизации. Надеюсь, подумала я, снова приподнявшись на локтях и еще раз окинув взглядом черную стену леса, я не сойду с ума за три месяца, которые мне предстоит провести в этом доме, ведь…

С лестничной площадки раздался короткий скрип.

Вздрогнув от неожиданности, я мигом забыла про лес и резко повернула голову в сторону приоткрытой двери, зияющей черным узким прямоугольником кромешной непроглядной темноты.