Распятие

брака.

так страшно играть со смертью – не искушай Господа Нашего.
мне нужно бояться всего, но давно ничего не страшно,
так давно ничего не страшно,
что весь мир превратился в кашу.
я взываю к рассудку людей, рискуя собой и миром,
я взываю к рассудку людей, и они мне несут плаху,
так банально – выносят плаху.
я кричу в свой последний раз, потому что мне больно сильно,
очень больно сильно,
я кричу.

и сотни людей задыхаются в мертвом страхе.

beast of the beast

говорит он: «мой свет, я пропащий,
в этой жизни места мне нет.
меня люди всё рвут на части,
и в затылок мне дышит смерть».

она вторит ему: «да, мой милый,
как и ты, я очень больна,
ко мне люди несут свои вилы,
и я знаю, что это война».

отвечает он: «если не с нами,
то где-то на небе есть бог».

– я знаю, мой милый, знаю,
но какой нынче в боге толк?
люди, словно безвольное стадо,
скалят зубы и громко рычат.

– моя леди, бог это знает,
только вновь предпочтет молчать.
здесь не люди вокруг, а звери,
что могут лишь злобно лгать

в тишине бесконечных прерий
двое правду устали искать.

– огонек мой, я очень устала,
столько войн на земле, а они,
словно звери, копают ямы
для трупов и для любви.
в моем сердце давно уж стужа,
мое сердце закрыто в клеть.
и я знаю, мрут пачками люди.
но ведь звери должны умереть!..

ночь кладет на них свое вето,
и в воздухе виснет вопрос:

«если есть справедливость где-то,
почему нас не любит христос?
в этом мире нечестные судьи,
и наградой мне будет – плеть.

почему умирают люди,
когда звери должны умереть?»

они

меня звали пашей,

павликом,

павлом,

но чаще звали умирать.

их голоса мы слышали

рваными ранами.

останавливались. и бежали опять.

меня звали демоном,

господом,

ангелом,

и все равно —

приносили плаху.

мы бежали

и останавливались.

бежали

и

останавливались,

упоенные горьким страхом.