Тихие омуты

Усевшись за столом, мы с удовольствием оглядели плоды своих трудов. Все сверкало чистотой.

Когда мы, уставшие, потягивали холодный сок, Лерка поинтересовалась, как отреагировали мои родственники на известие о спрятанных в кукле сокровищах.

Я пожевала трубочку и отставила пакетик с соком. Эту тему я от себя отгоняла, так как не знала, что делать. О драгоценностях я своим так и не сказала. Кукла находилась в полиции, так как являлась уликой: получалось, что именно из-за нее Вадим проник в наш дом, и полицейские это видели. По закону ее не могли вернуть мне сейчас. Но деду я так и не рассказала о драгоценностях.

К слову, Лерка оказалась права, Вадим тоже не рассказал в полиции о «начинке» куклы. Об итогах допроса нам поведал дед, который следил за ходом расследования. Вадим заявил, что всегда интересовался историей и очень захотел иметь у себя такую куклу. О кукле он якобы узнал от сестры, которая проводила Урок Памяти в школе.

В полиции его рассказу не особо поверили и назначили психиатрическую экспертизу. Взрослый человек, вырывший тоннель на чужой участок и проникнувший в чужой дом, чтобы украсть куклу, пусть даже времен войны, вызывал подозрения в плане психического здоровья.

Я вспомнила, что подруга так и ждет моего ответа.

– Ты знаешь, Лер, я сначала дождусь возвращения Лизы. Вдруг там и нет никаких драгоценностей, вдруг все это выдумки.

Лерка недоверчиво посмотрела на меня.

– Ну, ты даешь, Майя, я бы уже на твоем месте запланировала кучу всего, чтобы я могла купить на вырученные за них деньги.

– Хорошо. Например, что бы ты купила? – спросила я.

– Ой, да много всего! – Лерка задумалась.

Я терпеливо ждала. Но подруга еще с минуту подумала и пожала плечами.

– Ты знаешь, а может, я бы тоже не знала, что с ними делать. Может, я бы их так и оставила. Надевала бы иногда, когда никто не видит, любовалась бы в зеркало и прятала обратно.

– Вот оставлять их как раз я не хочу. Они будут напоминать мне обо всей этой истории, о моих страхах. Ты не знаешь, как вообще можно безопасно продать драгоценности, чтобы никто не узнал?

– Ого, – присвистнула подруга, – да ты авантюристка – контрабандистка, – шутливо произнесла подруга.

– Есть немного, – улыбнувшись, я скромно опустила глаза.

– Ну, в принципе, – протянула Лерка, – я могу попросить помочь маму. У нее есть знакомый оценщик и ювелир, она когда-то продавала камею своей бабушки в трудные времена нашей семьи.

– Было бы отлично, – кивнула я. – На самом деле я понимаю, что мне эти драгоценности не принадлежат. Они принадлежали семье того самого Владимира, жениха Зои. Но его фамилию я не знаю, а значит, вернуть его потомкам я их все равно не смогу. А если вспомнить, что несколько раз моя кукла была спасена от рук того Вадима только благодаря тебе и Лехе, то, получается, я должна поделиться с вами.

Лерка выпучила на меня глаза и замахала руками.

– Вот еще, здравствуйте. Ты что, с ума сошла? Не возьму я их никогда! Мне чужого не надо.

Я улыбнулась. Почему-то я знала, что подруга ответит именно так. Поэтому на данный случай у меня были идеи.

– Ну а если ты не возьмешь, – сказала я, – тогда давай дадим Лехе на операцию.

Лера несколько секунд, замерев, смотрела на меня.

– Майка, ты не шутишь? – наконец произнесла она.

Я помотала головой. Лерка вскочила и обняла меня. Потом отстранилась.

– Ты серьезно? – уточнила она.

Я кивнула.

– Только я не знаю, сколько денег можно выручить за эти драгоценности…

– Это неважно, – воскликнула подруга. – Они же и сами что-то накопили!

– Но, конечно, если эти драгоценности действительно есть в кукле, – добавила я задумчиво.

Ближе к вечеру Лерка пошла меня провожать. По пути мы свернули на тропинку, которая вела к берегу озера. Дойдя до любимого места – сваленного старого дерева, мы решили посидеть и полюбоваться на воду. Солнце еще не зашло, но уже было довольно прохладно. Я поплотнее закуталась в кофту.

– Красиво у нас, – задумчиво сказала подруга.

– Да, – отозвалась я. – А знаешь, Лера, иногда я ощущала ненависть к этим местам в последний месяц. Когда меня похитили, ты произнесла про меня фразу «В тихом омуте черти водятся». А я именно так думала про этот поселок. Такая красивая и умиротворяющая природа, обманчиво-спокойные места. В которых происходят то похищения, то запугивания. Сейчас понимаю, что поселок тут не при чем. Эти места всегда будут святы, и мне стыдно, что я так о них думала. А омуты – они в душах, в самих людях. Меня все больше и больше затягивало в мой омут горя, и я покорно в него погружалась. Не хотела ни с кем общаться и мечтала, чтобы со мной что-нибудь случилось, и я вообще перестала чувствовать. Вытянула меня на поверхность эта история с драгоценностями. Точнее, вытянули меня люди, которые оказались со мной рядом с этот период жизни.

– А вот Вадим не смог выбраться из своего омута алчности, – заметила Лера, – и одержимости. Пойти на то, чтобы днем забраться в чужой дом, где есть люди, мог только одержимый человек. Видимо, он решил «Или пан, или пропал». Получилось, что пропал.

– Я все же надеюсь, что не совсем пропал, – со вздохом ответила я, – конечно, хорошо к нему относиться я уже не смогу. Но я бы не хотела, чтобы его бабушка Вера больше его не увидела. Надеюсь, что ему дадут небольшой срок и что он не выдаст свою сестру. Должен же хоть кто-то остаться рядом со старушкой.

– Ты молодец, Майя, что не держишь на них зла, – ответила Лерка.

Я пожала плечами и зачерпнула рукой уже остывший песок. В который раз промелькнула мысль, что такого нежного песка, как здесь, на Ладоге, я не встречала больше нигде. Он как жидкий шелк просачивался через пальцы, лаская их и напоминая о скоротечности времени. Необыкновенный контраст. Понимаешь, что время бежит с бешеной скоростью, но сидишь на берегу, где застыла вечность.

Подруга вовсю мечтала, как мы в скором времени приведем сюда Леху без коляски. А я подумала, что хорошо, когда есть человек, всегда готовый поддержать любую твою идею. Кому я должна сказать спасибо за то, что в моей жизни появилась Лерка? Получается, той самой вороватой парочке, которая месяц назад решила меня похитить.

Мы еще немного посидели, встали, отряхнувшись, и пошли домой: завтра предстоял волнительный день.

На следующий день мы с Лерой стояли на вокзале в ожидании пригородного поезда, которым должны были приехать Лерины родители. С утра ее папа поехал в город, чтобы помочь привезти мамины вещи.

Подруга взволнованно смотрела вдаль.

– А вдруг она передумала? Вдруг папа приедет сейчас один? – дрожащим голосом говорила Лерка.

– Тогда мы все вместе поедем и привезем ее силой, – уверенно отвечала я.

Примчался поезд. Мое сердце взволнованно забилось. Поезд остановился, открылись двери. На перрон вышел Лерин папа. Потом повернулся, вытащил два чемодана, поставил на перрон. Протянул руку, и показалась Леркина мама. В ярком сарафане и широкополой шляпе она выглядела необыкновенно летней и красивой. Я выдохнула с облегчением. Подруга счастливо улыбалась.

Мы прошли на парковку, где Лерин папа оставил машину. Пока укладывались чемоданы и рассаживались пассажиры, то есть мы, соседняя машина отъехала, и я увидела свою учительницу истории, Анну Кирилловну.

Она стояла возле билетной кассы и разговаривала по телефону. Вдруг она увидела меня. Ее рука с телефоном опустилась, из другой руки выпала сумочка. Ей тут же кто-то стал помогать поднимать сумочку и выпавшие из нее вещи. Пока она все собрала, наша машина тронулась, а я так и смотрела на нее в окно, и она это видела. Что было в ее взгляде? Злости вроде не было. Наверное, растерянность и стыд. Во всяком случае, мне очень хотелось верить, что она раскаивается. Еще мне хотелось думать, что она хоть немного мне благодарна: все же из сочувствия к их пожилой бабушке я так и не рассказала ни деду, ни полиции об участии Анны Кирилловны во всей этой истории.

Глава 25

Через две недели дед привез мне куклу. Мы с Зевсом играли на веранде: кот увлеченно ловил солнечного зайчика, которого я направляла зеркалом то на диван, то на пол. Вручив мне Лизу, дед потрепал меня по плечу, вздохнул и молча пошел на кухню.

Вечером я позвала Лерку к себе. Мы вооружились маникюрными ножницами и, затаив дыхание, стали распарывать кукле живот. Вскоре рука нащупала небольшой бархатный мешочек. После того, как мы его развязали, ко мне в ладони скользнули украшения. Это были колье, серьги и перстень. Все это искрилось в свете настольной лампы.

– Похоже на золото с изумрудами и бриллиантами, – шепотом сказала Лерка.