Синева

Ответил он не сразу, сперва посмотрел на заляпанный бинт.

– Это мне дочка перевязала.

– И?

– Она медсестра.

– Но ведь это давно было?

– Не помню.

– Вам надо поменять повязку.

К счастью, старик не стал возражать и послушно поднялся. Взяв за руку Лу, другой рукой я подхватил под локоть старика и осторожно повел рядом.

Я спросил, откуда он. И как его зовут.

– Франсис, – пробормотал он. А приехал он сюда из Перпиньяна. Услышав это, я почти обрадовался.

– Мы, можно сказать, соседи, – сказал я, – мы с дочкой из Аржелеса.

Он не ответил – наверное, решил, что для соседства это далековато, и, собственно говоря, был прав.

Мы подошли к санитарному пункту.

Очереди тут не было, мы вошли, и нас сразу же приняла медсестра в белоснежной униформе. От медсестры пахло мылом.

Здесь царила прохлада. И воздух был сухой. На стене тихо гудел кондиционер.

Франсис опустился на пододвинутый медсестрой стул, положил руку на колени. Мы остановились у него за спиной.

Медсестра бережно размотала бинт, и старик всхлипнул. По щекам потекли слезы, лицо сморщилось от боли.

По мере того как медсестра разматывала бинт, запах усиливался. Нет, не запах – зловоние.

– Сядь вон туда, – велел я Лу.

Сам я не мог отвести глаз от его руки.

Рана была большая и воспаленная. Скорее не красная, а желтая. Длинный порез. Плоть вокруг приобрела нездоровый сероватый оттенок.

– Подождите минутку, – попросила медсестра и вышла.

Шло время. Я старался занимать Франсиса разговорами – рассказывал про нас с Лу и про то, что мы должны встретиться здесь с моей женой.

Он кивал, но о себе не говорил. Наконец медсестра вернулась, да не одна, а с врачом. Похоже, они уже всё обсудили, потому что врач тотчас же присела рядом с Франсисом и внимательно осмотрела рану.

– Как вы поранились? – тихо спросила она.

Старик отвел глаза.

– Я… пилой руку задел.

– Пилой?

– Дрова пилил. А топора не было.

– Таких ран от пилы не бывает, – сказала врач, – мне будет проще вам помочь, если вы расскажете правду.

Старик поднял голову и упрямо посмотрел на врача, но почти сразу пошел на попятную.

– Это ножом. Три недели назад, – громко сказал он, – три недели и один день.

– Вам повезло, – кивнула врач, – еще несколько сантиметров – и артерию перебило бы.

– Повезло? – переспросил Франсис. Я услышал, как он сглотнул. – Даже не знаю.

– Я дам вам антибиотики, – решила врач, немного помолчав, – а потом вам надо будет приходить через день промывать рану.

– Какой смысл?

– Антибиотики уничтожат инфекцию.

– А зачем?

– Что – зачем?

– Зачем уничтожать инфекцию?

– Вы хотите руку потерять?

Он промолчал.

Врач уступила место медсестре, и та, умело промыв рану, смазала ее мазью.

Франсис больше не старался скрыть боль и смачно выругался.

– Тс-с! Тут ребенок! – одернул его я.

– Простите, – опомнился он.

– Ничего страшного, – подала из угла голос Лу, – папа тоже такое говорит.

Франсис рассмеялся.

Но потом медсестра принесла новые бинты и принялась накладывать повязку.

– Очень туго, – пожаловался Франсис.