Первая леди

– А я и не верю, – спокойно ответил генерал-полковник, и моё сердце провалилось в бездну.

Очевидно, будь на месте меня священник, начальник управления услышал бы весьма красноречивую проповедь. Но я придерживалась несколько иных взглядов и очень спокойно отнеслась к услышанному. Моментом, выбившим почву из-под моих ног, стал тот факт, что Рик Стивенс увидел во мне безбожницу. И ладно бы это оказалось просто шуткой – мы с Фоминым возвели её в ранг действительности.

– Вы расстроены? – поинтересовался он после паузы. – Американцы не оправдали ожиданий?

– Всё в порядке, – я попыталась выбросить случившееся из головы. – В их поведении нет ни капли неожиданности. Просто… Боюсь, вам не понять. Это вопрос моих отношений с Богом.

Начальник управления проявил тактичность, избавив меня от ненужных объяснений. Тем более, начала поступать новая информация с Марса, и мы прильнули к бесконечному ряду цифр.

– Чужак ускорился, – задумчиво произнёс Фомин. – У нас в запасе не более пяти суток.

– А как по-вашему, есть хоть малейший шанс, что мы сумеем дотянуться до него ракетами?

– Полагаю, аналитики сделают соответствующие расчёты к вечеру. Но если так важно моё мнение, я бы не стал надеяться на чудо.

– Выходит, вы разделяете точку зрения Стивенса? – волей-неволей мне пришлось вернуться к заявлению американского президента.

– Не разделяю. Он говорит как трус. А мы будем биться и не смотреть на вероятности.

– Однако с вашей позиции они объективный критерий несостоятельности человечества. Ведь как атеист вы не можете рассчитывать на божью помощь.

– Я не могу. Но на планете десять миллиардов других людей. И большинство из них имеют на это право.

– То есть, вы верите в какую-то иррациональную силу, способную защитить нас от агрессора?

– Верю, – не раздумывая, отчеканил генерал-полковник. – И имя ей – непоколебимый дух человечества.

Мне показалось, что я сама начинаю сходить с ума – то ли от страха, то ли от обыкновенной усталости. И вся эта музыка иллюзорных высших сфер так и застряла на подступах к моему сердцу.

– Ладно, – я сделала глубокий вдох и обрела необходимое мне спокойствие. – А если без пафоса? У нас есть хоть какие-то козыри?

– Только один, – начальник управления сразу стал серьёзнее. – Плазменная установка «Эдельвейс», неделю назад прошедшая предварительные испытания.

– То есть, это единственный экземпляр, к тому же не сертифицированный для использования?

– Да. Но у нас нет другого варианта. «Эдельвейс» не имеет аналогов в мире.

– И, конечно, США и Китай уже в курсе нашей разработки?

– Увы. Мир стал слишком тесен для таких секретов. Разумеется, мы не афишировали пробный залп, но как не заметить сбитый над Тибетом спутник?

– А-а-а, – многозначительно протянула я. – И каков вердикт? Эта штуковина спасёт нас от пришельца?

– Шансы есть, – заверил меня Фомин. – Если, конечно, у корабля не суперсистема защиты.

– Кругом допущения и никакой конкретики. Что нам вообще известно о его возможностях?

– Только скорость. И тот необъяснимый факт, что марсианские станции не выпустили ни одной ракеты.

– О, Господи, – я начала осознавать, что мимо меня проходит слишком много информации. – А чем вообще занимаются аналитики?

– Рассчитывают наиболее благоприятный сценарий битвы при Луне. А заодно прикидывают потенциал нашего лазерного оружия.

– Вы это серьёзно? Я и сама могу сказать, что лазеров хватит максимум на небольшой астероид. И то не на всякий. Хотели сэкономить бюджет? А кто-то подумал о возможной цене ошибки?

– Вы же знаете… – начал было Фомин, но я не желала выслушивать его объяснения.

– Да, знаю. В ближайшие пятьдесят лет нашей планете не угрожает ни одно небесное тело. Кроме вот этого, – я ткнула пальцем в голограмму, и мой собеседник инстинктивно отпрянул в сторону.

– Юлия Александровна, к чему сейчас копаться в прошлом? Я, как и вы, не участвовал в той афёре.

– Простите, – мой запал тут же сошёл на нет. – И пусть аналитики займутся чем-нибудь полезным. Например, расчётом сценария наиболее эффективного использования «Эдельвейса». Я, конечно, не президент США, но уже сомневаюсь, что стоит вообще использовать ракеты.

Едва эта фраза сорвалась с моих уст, как за спиной выросла фигура Жанны.

– Юля, тебе стоит взглянуть на это, – проговорила она, переключая картинку на проекции.

Эллипсоид исчез, и перед нами возник незамысловатый пейзаж – каменная равнина, простиравшаяся до горизонта.

– Это трансляция с одного из марсоходов, – мой ассистент осторожно присела на край стола, даром что рядом пустовало сразу несколько кресел. – В момент нападения он находился недалеко от базы и по случайности не попал под прицел пришельцев.

– Расстояние до цели? – тихо спросила я, чувствуя дрожь, сотрясавшую всё моё тело.

– Полтора километра. Она вон за тем холмом, – Жанна кивнула на вздыбившуюся часть равнины.

Несколько минут ожидания показались мне вечностью, в которую я уместила десяток жутких фантазий. Неизменным в них оставалось только одно – первой находкой обязательно должны были стать изуродованные трупы астронавтов. Но вышло иначе. Едва марсоход взобрался на вершину холма, нашему взору предстал нетронутый купол станции. Как на картинке. И не было ничего, что нарушало бы безжизненность этого мира.

– Что за… – чуть не выругался генерал-полковник, разом забыв об окружавших его дамах.

– Сюрприз, – с облегчением выдохнула я. – Но почему у нас нет с ними никакой связи?

Ответ пришёл через полторы минуты, когда мы увидели, во что превратился передатчик базы. На его месте зияло бесформенное металлическое пятно – всё, что осталось от кучи дорогостоящего оборудования.

– А вот и новая работа для аналитиков, – начальник управления озадаченно почесал затылок. – Пришелец уничтожил антенну, но почему-то пощадил станцию.

– Чужая мораль – потёмки, – выразительно заключила Жанна. – Возможно, он посчитал её абсолютно безопасным для себя объектом и просто не стал неоправданно растрачивать энергию.

Объяснение выглядело не слишком убедительно, однако пришлось принять его как рабочий вариант – по крайней мере, до показаний очевидцев нападения. Тем временем марсоход преодолел шлюз и въехал в ангар, занимавший почти половину станции. Его уже ждали. Четыре человеческие фигуры в спешном порядке бросились навстречу камере.

– Земля, приём, – главный инженер базы лейтенант Соколов с явной растерянностью обратился к невидимому ему зрителю. – Что происходит? Мы получили уведомление об атаке на защитный периметр, после чего лишились основного канала межпланетной связи. Американцы проигнорировали наш запрос, а с «Красной зари» пришла информация о якобы инопланетном вторжении. Спустя полчаса база подверглась нападению из космоса. Был один залп из неизвестного нам оружия, в результате чего расплавилось всё коммуникационное оборудование вне купола. Китайцы замолчали через пять минут. Похоже, их тоже лишили связи. Просим предоставить актуальную информацию и дать указания касательно дальнейших действий.

По залу прошёлся тихий гул, в котором отчётливо угадывались нотки недоумения. Безусловно, мы были счастливы увидеть персонал базы в полном здравии, однако это только усиливало ощущение тревоги.

– Ну, Юлия Александровна, что скажете теперь? – с растерянностью спросил генерал-полковник. – Я отказываюсь понимать логику происходящего и начинаю думать, что пришельцы намеренно действуют таким образом. Возможно, они даже изучили человеческую психику и теперь просто пытаются вывести нас из состояния равновесия.

– Хорошая версия, – похвалила я начальника управления. – Но если так, они не учли главного. Мы с вами на службе. А это означает одно: здесь и сейчас ни у кого не должно быть нервов.

– Браво! – захлопала в ладоши Жанна, явно имевшая с Фоминым какие-то счёты. Не знаю, когда успели пересечься их пути, но про себя я отметила витавшую между ними враждебность.