Первая леди

– Мы? – от неожиданности Антон потерял дар речи, – Но… Чёрт возьми, что всё это значит?

В глубине души я даже обрадовалась его реакции. Для стороннего слушателя наш разговор превратился в фарс, и теперь мне оставалось только не ляпнуть лишнего.

– Кира со мной, – сообщила я после паузы, – и нам обеим не хватает твоего присутствия. Прости, но мне нужно бежать. Крепко целую. Перезвоню, когда будет возможность.

Не дожидаясь ответа, я отключилась от сети, тихо всплакнула и вернулась в зал управления. Антон услышал то, о чём мы условились ещё до моего президентства, так что теперь мог самостоятельно принять решение. Признаться, я не ждала, что он как ошпаренный полетит домой, однако надеялась на небольшую коррекцию его долгосрочных планов.

Кира встретила меня вопросительным взглядом и улыбнулась, прочитав в моих глазах облегчение. Я заговорщицки подмигнула ей – почти как в детстве, когда мы играли в одной команде. В который раз за день мне захотелось побыть рядом с дочерью, но разум упрямо напоминал о президентском долге. Пришлось задушить свои чувства на корню и вновь приступить к исполнению должностных обязанностей.

От суеты в зале не осталось и следа. Юрий Сергеевич что-то искал среди голограмм, а Жанна понуро изучала чашку с чаем. Я аккуратно подошла к ней со спины и, наклонившись, прошептала в ухо:

– Жалеешь, что согласилась стать моим ассистентом?

– Ни капельки, – на удивление спокойно ответила она. – Я и сейчас сделала бы такой же выбор.

– Хочешь увидеть, как разбомбят Нью-Йорк? – мне было трудно удержаться от этой шутки.

– Нет, – в её голосе прозвучали нотки меланхолии. – Желаю узнать, где находится Изумрудный город.

Внутри меня словно возникла пустота, и что-то холодное коснулось моего сердца. Я посмотрела на висевший над нами эллипсоид – крошечную проекцию грядущего мирового кризиса. Так ли в своих мечтах мы представляли контакт с инопланетной цивилизацией? На то ли надеялись, веками вглядываясь в ночное небо?

Ответ пришёл сам собой – рациональный и оттого ещё более пугающий своей сутью. Я никогда не задумывалась об этом всерьёз, ибо не верила в саму возможность существования пришельцев. И потому то, что творилось вокруг меня тогда, казалось крахом прежде непоколебимой религии.

8

За семь минут до расчётного выхода чужака на орбиту Марса со мной связался генерал Кручинин. Его гравилёт преодолел примерно треть пути, и он в любом случае не успевал к началу представления. Зато, в отличие от меня с министром, начальник генштаба жаждал активных действий.

– Надеюсь, вы не отключили марсианскую систему защиты? – поинтересовался он, едва мы обменялись формальными приветствиями.

– Нет. Станции работают в автономном режиме и будут стрелять, если возникнет хоть малейшая угроза.

– А что на Земле? Вы собираетесь приводить войска в боевую готовность? Насколько я понимаю, ситуация близка к критической.

– Мы с министром ещё не обсуждали этот вопрос. Первоначально нужно выяснить мотивы пришельцев.

– Юлия Александровна! – буквально взмолился генерал. – Вы всерьёз думаете, что они прилетели с миром?!

Я не ответила. Если с министром нас связывали пятнадцать лет знакомства, за время которых мы успели стать друзьями, то начальник генштаба возник в моей жизни восемь месяцев назад, когда я сама назначила его на эту должность. Разумеется, после консультации с Юрием Сергеевичем, который рекомендовал Кручинина как профессионала с большой буквы. Так и оказалось. Генерал прекрасно справлялся со своими обязанностями, однако, похоже, для него не существовало авторитетов. Тем более, если речь шла о сорокалетней женщине, пусть даже занимавшей президентское кресло.

– Юлия Александровна? – повторил он, озадаченный моим молчанием. – Сейчас не время успокаивать себя иллюзией.

– Да нет у меня никаких иллюзий, – выдохнула я через силу. – Просто к чему мутить воду раньше времени? Ему до Земли минимум неделя полёта.

Марк Андреевич издал нечто похожее на ругательство, никак не вязавшееся со статусом нашего разговора. И даже не извинился, хотя между ним и мной лежала пропасть в двадцать четыре года.

– Товарищ генерал… – я попыталась вернуть беседу в деловое русло, но у Кручинина, похоже, окончательно сдали нервы.

– Вы доведёте нас до могилы! – заявил он, прерывая связь с твёрдой уверенностью в безнаказанности своего поступка.

Я вопросительно посмотрела на министра. Тот промолчал, словно ожидал чего-то подобного.

– Хорош ваш протеже в экстремальной ситуации, – съязвила я, закипая как чайник. – А если бы мне потребовался его доступ к кнопке?

Юрий Сергеевич схватился руками за голову. Похоже, он начал понимать главное. Мы стремительно утрачивали контроль над положением, и в любую секунду могла разразиться катастрофа. Причём не на Марсе, удалённом на сотни миллионов километров, а здесь, на Земле, в колыбели нашей цивилизации.

– Три минуты до визуального контакта, – голос генерала Фомина стальным прутом прошёлся по моим мыслям. – Чужак по-прежнему не реагирует на наши запросы. Марс-37 приведён в состояние полной боевой готовности.

Неожиданно где-то внутри себя я осознала, что мы наблюдаем прошлое. А в настоящем, пока недоступном здесь, уже свершилось историческое для землян событие. Его результат нам предстояло увидеть через несколько минут, но что-то подсказывало – на Марсе произошла трагедия.

Чья-то рука коснулась моего плеча, и, обернувшись, я встретилась взглядом с Кирой.

– Мама, держись, – приободрила меня она и, подавшись вперёд, поцеловала в щёку.

Мир качнулся, утратив привычные очертания – как в бреду я отшатнулась от дочери.

– Спасибо, – губы сами подобрали нужный ответ, и наступило затишье перед бурей.

Наконец, на проекции, транслировавшейся с Марса-37, возник эллипсоид, стремительно приближавшийся к станции.

– Он тормозит, – всё тем же металлическим голосом сообщил Фомин. – И делает это чертовски быстро!

Я приготовилась рассмотреть чужака в деталях, но глаз уловил только серебристый окрас обшивки. В следующее мгновенье голограмма растворилась в воздухе, а в ушах зазвучал уже опостылевший сигнал предупреждения.

– Связь утеряна, – объявил генерал-полковник. – Переключаемся на трансляцию с Марса-36.

– Что происходит? – взволновано спросила я, но никто не смог объяснить случившееся.

Возникшая на месте исчезнувшей голограмма продержалась не больше десяти секунд, после чего мы снова остались без картинки.

– Они блокируют наши каналы связи? – с робкой надеждой предположила Жанна.

Министр хотел прокомментировать её слова, но в эту секунду поступил вызов из Пентагона, и секретарь по обороне Регина Вуд на чистом русском огорошила нас вопросом:

– Что происходит с вашим сектором? Мы зафиксировали уже четыре взрыва!

Моя душа моментально упала в пятки.

– Проклятье! – Юрий Сергеевич бросился к таблицам и начал судорожно что-то выговаривать техникам. Потом повернулся лицом к американской коллеге и окончательно убитым голосом произнёс:

– Вы можете переслать видеозапись? Похоже, мы потеряли связь со всеми станциями.

– Сейчас, – Регина отдала приказ своим подчинённым, и нас окружила холодная бездна космоса.

По крайней мере, меня сразу прошиб озноб, едва я увидела взрыв в углу проекции.

– Марс-37, – донеслось до моего слуха. Незнакомец говорил по-английски, и от этого стало только хуже.

Облако мрака пронзила ещё одна короткая вспышка.