Алекса

Алекса
Майя Неверович

Он – умный, воспитанный мальчик. Каких она терпеть не может. И, конечно, его угораздило влюбиться в эту хулиганку, как только они оказались в одном летнем лагере. Фотография, сделанная тогда на "Полароид", на долгие годы стала для него больше, чем просто фото. Спустя годы он находит её. Способна ли она рассмотреть в нём больше, чем верного друга? Или так и останется недосягаемой девочкой с выцветшей фотографии? История о том, как безответная и платоническая любовь способна пережить взросление и разгореться в настоящее пламя. Не обжечься бы. Иначе эти чувства способны как разжечь настоящую страсть, так и испепелить обоих. Содержит нецензурную брань.

Майя Неверович

Алекса

Пролог

– Алло! Алло! Скорая?! Да алло же!

Пустая проселочная дорога, обозленный дождь и она. Метавшаяся в свете фар девушка, истерично кричавшая в телефон.

На том конце трубки спокойный голос устало спросил:

– Оператор 112, что у вас случилось?

– Он… он… у него кровь! Он умирает! Скорее приезжайте!

Александра, или Алекса – как чаще звал ее ОН – металась и не могла собрать мысли в кучу. В машине издевательски играла жизнерадостная музыка и противно пищала автоматика, требуя закрыть дверь. А он, Сашка, ее Сашка, которого она только-только обрела, лежал на земле в неестественной позе. Алекса наклонилась и, увидев растекавшуюся по грязной земле кровь, взвыла еще сильнее.

– Быстрее! Он же умирает!

– Спокойно. Назовите вашу фамилию, имя, отчество.

– Вы серьезно? Машину высылайте!

– Девушка, – абсолютно металлическим голосом продолжила оператор, – представьтесь.

– Касаткина Александра Владимировна.

– Что у вас случилось?

– Они его избили и сбежали! – Александра села на корточки, стоять сил уже не было.

– Вам требуется медицинская помощь, я правильно понимаю?

– Нет, блядь! Я звоню в 112, чтобы суши заказать!

– Девушка, держите себя в руках. Переключаю вас на 103. Будьте на линии.

Только Алекса хотела возмутиться, как на нее посыпались гудки. Долгие, громкие гудки. Когда они прекратились, она аж подскочила с земли. И снова равнодушный, но уже другой женский голос.

– Скорая, слушаю.

Паника к тому времени уже сменилась на гнев. Александра, поглубже вдохнув, попыталась максимально, как ей казалось, спокойно объяснить.

– У меня избили парня. Сильно. Он без сознания, из головы кровь. – Голос предательски сорвался снова на крик. – Ему срочно – слышите?! – срочно нужно в больницу! Он умирает!

– Представьтесь, как вас зовут?

Ошарашенная Алекса убрала телефон от уха. Это все больше проходило на издевательство.

– Касаткина Александра Владимировна, – прорычала она в трубку.

Но голосу было все равно.

– Когда произошла драка?

– Вчера, твою мать! Я вас засужу всех, если сейчас же здесь не будет скорой!

– Где вы находитесь? – Хладнокровности этой мадам можно было позавидовать.

– Мы… – Александра беспомощно огляделась. Она понятия не имела, что это за дорога. – Мы за городом. Дорога на Грушовое. Мы где-то рядом. Трассу слышно.

Дальше пошла бюрократическая телефонная волокита с попыткой узнать точные координаты, состояние пострадавшего. Бесконечно долгая и ненужная.

Скорая приехала спустя такой промежуток времени, что совершенно не оправдывала свое название.

Водитель, грузный пожилой дядька с абсолютно лысой головой, выглядел очень спокойным. Даже слишком. Видимо, работа накладывает отпечаток равнодушия. Или хладнокровности. А Александра уже не знала – орать или падать в обморок от паники, ужаса, который сковал льдом все тело. Она с трудом говорила, с трудом соображала. Казалось, что они специально долго возятся, тянут время, поэтому она постоянно пыталась торопить врачей, кричала. Матом.

Женщина-врач, уже запрыгивая в скорую, попыталась сделать замечание:

– Девушка, я все понимаю, но можно поменьше матов?

– Вы мне предлагаете Пушкина цитировать? – огрызнулась Алекса в ответ. Уши заложило и, кажется, мозг тоже. Она в шоке смотрела на закрывающиеся двери.

– А я? А мне как?!

– Машина ваша? – неуклюжей «утиной» походкой подошел водитель.

– Да.

– Садитесь за руль, – с прежним спокойствием проговорил пожилой водитель скорой, – езжайте максимально близко, я буду заранее включать поворотники. Ехать будем быстро, старайтесь не отставать, чтобы не потерять нас из виду.

Алекса кивала, пытаясь уложить все в голове.

– Ну и чего замерла? По матрешкам – и погнали!

– К-куда? – Неожиданно непонятные «матрешки» вернули ее в реальность.

– В машину. – Легонько хлопнув растерянную и уже продрогшую Алексу по плечу, водитель поспешил в кабину.

Она рванула к машине, в которой продолжала противно пищать автоматика. Захлопнув дверь и выключив магнитолу, глубоко вздохнула. Все, истерить некогда. Теперь нужна полная концентрация.

Ехать за скорой, нестись на красный и пролетать перекрестки оказалось той еще задачей. Конечно, она и в обычной жизни часто пролетала на желтый, но тут все было на грани! Хотя спроси, какой дорогой они ехали или куда вообще – ничего не вспомнить! Александра, как бык за красной тряпкой, мчалась за пытавшимся убежать белым пятном скорой. В голове играла какофония из воя сирены, скрипа дворников и барабанившей дроби дождя. А в мозгу дробь выдавал стук сердца.

Нет! Он не может умереть. Нет. Не сейчас. Не так.