Милый друг

– Конечно, умнее. Они понимают быстротечность жизни и спешат жить! Поэтому в это мгновение, когда распускается пион, запах его аромата может оглушить на мили вперед. Он настолько терпкий, что может одурманить. А женщина не впечатлена… Посмотрите на нее: обыденность съедает ее чувства к прекрасному. И для нее этот пион будто трава, которую стоит скосить для пущего удобства. Она не видит чудес, она лишь видит предмет, – говорила она с надрывом, будто речь шла о чем-то жизненно важном.

Я не хотел останавливать ее – она просто полыхала и пылала от всего своего сердца. Тогда я впервые и увидел огонь внутри нее. «Если эта женщина так страстно печется о судьбе цветов, что же будет с ней твориться в других вопросах», – подумал я.

– И цветы обрели такую пошлость и филигранность в достижении целей своего хозяина! Переходя из рук в руки, иногда жестокие и беспринципные руки! – закончила вдруг она свой монолог.

– Вы сейчас говорили о цветах? – вдруг последняя фраза подтолкнула меня к этому вопросу.

– И о них тоже, – уже немного поникши, произнесла Эва.

– И вы никогда не покупали себе цветы?

– Покупала! Только я себе и покупаю цветы, – ответила она спокойно.

– Почему же? Вам никто не дарит цветов? – спросил я и подумал, что более глупо никогда себя не ощущал, как в тот момент.

– Нет, не дарят. И мне от этого нисколько не грустно. Мне, наверное, было бы неприятно, если бы мне подарили цветы. Дарить живые существа немного кощунственно. Дарить, зная, что обрекаешь на смерть.

Я был немного удивлен таким ответом – ни одна женщина никогда не признается, что ей не дарят цветов и подарков. А тут стояла она, девушка, которая с такой легкостью это произнесла, будто в этом и состоит ее гордость и достоинство. Она нисколько не смутилась от этого, она и не понимала, как мне казалось, от чего можно было бы смутиться.

– Почему же вы покупаете их, если не хотите, чтобы они гибли? – поинтересовался я.

– Потому что их самым жестоким рабовладельческим способом продают мне, их касаются грубые и неотесанные руки, которые не способны ни на что, кроме как взять максимальную выгоду от них. Так почему бы мне не позволить им прожить хоть и короткую, но очень яркую жизнь. Я подарю им прикосновение нежных рук, подарю им свет и тепло. Жаль, конечно, что их жизнь так конечна, – с грустью объяснила мне Эва.

– Бесконечна только вселенная, мы лишь отрезок времени – иногда бездумно занимаем во всем единообразии пространства! – добавил я.

Она взглянула на меня, будто впервые ее голос сошелся с кем-то в унисон, будто кто-то, наконец, понял ее, ее мысли и желания. Никто и никогда не видел ранее столько счастья, сколько было в ее глазах. Счастье, которое сменилось благодарностью за эту секунду и мгновение единения. Мне раздался звонок, очень важный на тот момент, который вынудил покинуть ее. Уходя, я оставил ей свой номер телефона и, говоря по телефону, уже подходя ближе к машине, меня вдруг пробило током. По всему телу прошлись мелкие мурашки, которые позволили осознать самое главное на тот момент. Я понял, что она не позвонит. Девушка, которая с такой космической любовью и гордостью говорила мне о цветах, никогда не позвонит мне сама. Я вернулся, и, конечно, взял у нее ее номер телефона.