Истоки Нашей Реальности

– Нет, зачем? Это не мое дело. Я просто не лезу в это.

В Анджеллине забурлило негодование.

– Но ведь этих людей в конечном счете все равно убивают.

– Возможно. Я этим не интересуюсь, чтобы спать спокойно.

– Они, наверное, тоже спят, только уже непробудным сном.

– Ой! – Тера закатила глаза. – Вы слишком много думаете о каких-то чужаках. Да, это жестоко с моей стороны. Но ведь всех не спасешь. У меня, кстати, тоже есть семья, и я не хочу подвергать их опасности из-за каких-то бизнесменов. Подумайте лучше о себе, ведь о вашей особенности отныне знает весь мир, и можно только догадываться, сколько людей прямо сейчас желает вам зла… Официант? У вас есть то, что нужно многим. – Тера закинула в рот очередную тарталетку. – Признаюсь честно, будь я чуточку отмороженнее, убила бы вас прямо в прямом эфире так, чтобы всем сразу стало понятно – умерла, уже не спасти. Нет источника проблемы – нет самой проблемы.

Анджеллина смотрела на нее, раскрыв рот. Тера пугала и интриговала одновременно. Все-таки ее миловидность никак не сочеталась с такой отбитостью.

– Видели бы вы сейчас свое лицо! – Тера разразилась хохотом, указывая на нее. – Не бойтесь, это все только в теории. Я никогда этого не сделаю. С вами, по крайней мере. Не очень хочется лишать мир и себя удовольствия лицезреть вас.

Анджеллина прочистила горло, смущенная завуалированным комплиментом.

– Кстати, у вас есть пара? – Тера спрятала руки в карманы куртки.

– Нет, я не в поисках отношений.

– А была хоть раз?

– Нет. – То, как Тера изменилась в лице, смутило ее, и она добавила с металлическими нотками в голосе: – Вообще-то обычно такие вопросы не задают королевским особам.

– Как же я тогда узнаю на него ответ? У желтушной прессы, которая припишет вам с десяток партнеров? Или все-таки из первых уст?

Анджеллина поджала губы, молча соглашаясь с ней.

– Хм, прискорбно, что никого нет. Не то я… Знаю одного парня, вы ему нравитесь… – Тера хлопнула себя по бокам. – Ладно, неважно. Я, кстати, сейчас в поисках работы. У вас, погляжу, телохранители немного кретины, если несколько раз вас теряли. – Она переступала с ноги на ногу с мечущимся взглядом. – Нет, я, конечно, ни на что не намекаю. И вообще я дала себе слово, что добровольно не надену на себя ошейник, как это сделала Робин.

– Но вы мне подходите. – Анджеллина ответила прежде, чем обдумала ответ. – Молодая, сильная, сообразительная, хоть на первый взгляд не очень умная…

– Простите?.. – Тера прищурилась, вскидывая левую бровь.

– Но, уверена, с хорошим послужным списком. Так почему бы и нет? Мама одобрит, учитывая обстоятельства и ваш подвиг.

– Н-но я же…

– В должность вступаете незамедлительно.

– Я пришла сюда просто пожрать на халяву, а не на работу устраиваться, еще и цепным псом.

– Если станете моим телохранителем, то будете «жрать на халяву» каждый день. И вам даже не придется убивать за деньги – просто охраняйте меня.

– С чего вдруг такой порыв?

– Просто захотелось.

Тера вздохнула, не сдерживая улыбку.

– Дайте подумать об этом, хорошо?

– Думайте, сколько хотите. Хорошие кадры у нас всегда приветствуются.

6. Вызов

Янмей стояла у двери в кабинет Делинды, откуда долетали обрывки записи прямого эфира с мероприятия в Гранд-Делиуаре.

В какой-то момент послышался дребезг предположительно скинутой со стола вазы, шлепок упавшей папки и шелест бумаги.

Зазвучала трель от телефона.

– Да… Отказал в финансировании?!

Крик Делинды разлетелся не только по просторному кабинету, но и по холлу. Янмей стояла у дверей в ожидании, когда буря негодования сойдет на нет и хозяйка пригласит ее к себе для раздачи очередных приказов.

С тех пор как она воссоединила Хьюзов, не проходило часа, чтобы Янмей не побеспокоилась о раскрытии своего предательства. Делинда считала верность своей телохранительницы непоколебимой и легко доверяла ей самые сокровенные тайны. После многих лет преданной службы, как уверяла себя Янмей, она не смогла бы стерпеть от нее любую ложь.

– Почему он отказал? Что случилось такого, что…

Продолжительное молчание. Тяжелый вздох.

– Да, я поняла… – подавленно ответила Делинда. – Зайди!

– Что-то случилось? – Янмей закрыла за собой дверь и встала в паре метров от стола. Телевизор уже был выключен.

– А по моим крикам не понятно? – стукнула она кулаком по столу и рухнула в свое кресло. – Дирк сворачивает финансирование.

– Но почему?

– Саша оказался его сыном, и об этом они заявили только что!

Янмей давно привыкла к эмоциональным всплескам своей хозяйки, но такой взбешенной и в то же время растерянной видела ее впервые.

– Ненавижу их. Ненавижу обоих! У меня даже воображения не хватает, чтобы представить дуэт хуже… Мне нужно выпить, черт возьми.

Янмей отодвинула картину рядом со столом, открыла сейф, вытащила бутылку вина пятидесятилетней выдержки и поставила на стол, после чего взяла из стеклянного шкафчика рядом хрустальный бокал, наполнила его напитком и протянула Делинде.

– Может, это всего лишь постановка?

– Возможно. – Делинда выпила вино залпом и демонстративно поставила бокал. Янмей налила ей еще. – Но если они действительно родня, это бесит даже больше. Напыщенный богатый ублюдок, от которого во многом зависит моя жизнь, и другой ненавистный, но не менее напыщенный маленький ублюдок, от которого теперь тоже зависит моя жизнь.

Не допив до дна, она швырнула бокал в телевизор.

Зависимость от финансирования Дирка с самого начала казалась ей плохой идеей, однако, успокаиваемая знанием того, насколько у Марголиса глубокие карманы, Делинда постоянно наращивала свои аппетиты, пока это не привело к тому, что без его денег она оказалась практически беспомощной. Жадность завела ее в тупик и отучила от самостоятельности. Она улыбнулась этой мысли.

Делинду до дрожи в поджилках злило то, что на свете есть такие люди, как Дирк. Стоит им только захотеть, как ее планы и мечты полетят к черту. Она ненавидела всякого, кто был в чем-то лучше ее, и чувство это было еще сильнее, если ей приходилось прибегать к помощи таких людей. Это была одна из дичайших форм унижения в собственных глазах. С едва сдерживаемым бешенством она порой представляла, как Дирк насмехается над ее «детскими» амбициями. Она знала, что для него ее война не значимее спектакля, который рано или поздно ему наскучит, ее слова – несвязный лепет, а действия – жалкие детские потуги, за которыми забавно наблюдать, но которые никто не воспринимает всерьез. Зная все это, Делинда не могла простить то, что ради достижения своей цели позволила себя так угнетать, и успокаивалась лишь мыслью, что рано или поздно Дирк поплатится за то, что недооценил ее.