Оценить:
 Рейтинг: 0

Школония

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 19 >>
На страницу:
11 из 19
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Мой отец работал юристом, защищал преступников, и за это ему много платили. Все деньги на нас с мамой тратил. А потом его уволили, мама никуда устроиться не могла, деньги заканчивались. Тогда ему предложили работать консультантом в магазине техники неполный день. Двадцать пять тысяч платили. На это можно прожить, но только не когда у твоей семьи ипотека, которую они, вероятно, до сих пор выплачивают… – Искорка в его глазах стала потухать. – А еще у меня был младший брат.

«Был…» – отложилось у меня в голове.

Данил оставался для меня загадкой. Умей я говорить, сразу огласил бы все свои вопросы, но когда ты немой, а телефон – единственный способ связи, у тебя есть время хорошенько обдумать каждый вопрос и передумать набрать его на телефоне. Чутье подсказывало мне, что не стоит лезть в жизнь Данила. Придет время, и он сам поведает свою историю, если просто захочет поговорить или пожелает, чтобы его выслушали. Может, он хочет мне что-то рассказать, услышать мое мнение и получить поддержку? Но это невозможно. Я могу написать свои мысли, но это не удовлетворит ожидания Данила быть услышанным и понятым. Будет горьковатое послевкусие. Он может пожалеть, что рассказал об этом.

Может, я для него не так важен, чтобы раскрывать свои тайны? Ведь в жизни Данила наверняка было множество людей, которых он фильтровал по интересам, оставляя лишь тех, кто ему по душе. Мне выбирать не приходилось. В моей жизни Данил был первым, а потому я привязывался к нему все сильнее.

«Мы были людьми далеких звезд. Мы тянулись друг к другу, понимая, что никогда не дотянемся. И все равно не могли это прекратить, ибо человек по своей природе существо, в котором надежда сильнее осознания безнадежной действительности». Эту фразу из книги «Мы, лишенные чувств»[1 - Книги «Мы, лишенные чувств» не существует.] я хорошо запомнил. Дословно.

– А мультики у тебя есть? – Данил развалился на диванчике и закинул ногу на ногу.

Я чувствовал себя востребованным, нужным, и оттого пустота внутри меня начала заполняться, даруя тепло и облегчение, внутренний покой и осознание, что мое существование имеет смысл. Что я нужен тому, кто становится важным для меня. Интересно, а он ценит и чувствует мою отдачу, которая проявляется даже в таком маленьком действии, как подать коробки с дисками или книжный подарок? Или он забудет об этом уже завтра? Или уже сегодня, как только выйдет за порог?

Страх омрачал мою уверенность. Что, если это первый и последний раз, когда мы здесь вдвоем? А если бы у меня не было книг, мультиков, свежей еды, то стал бы он сюда приходить, чтобы просто побыть со мной? Если бы комната была холодной, стены с разодранными обоями, минимумом мебели, стал бы он возвращаться сюда ради меня?

Кажется, я слишком быстро вдохновляюсь, ведь я терпел все эти годы одиночество и вот сейчас не мог дождаться ответов на все эти вопросы. А еще я боялся разочароваться.

Мы направились в кухню. Данил включил мультик, и мы просмотрели его до конца, но половину мультфильма я оглядывался на гостя, пытаясь понять, какие моменты ему казались смешнее, какие скучнее, какие его разочаровали, как он смеялся. Я изучал его, но он не изучал меня. Я ни разу не почувствовал его взгляд на себе.

– Да, классный мультик, – подытожил Данил, устало потягиваясь и зевая.

«Хочешь поспать?» – спросил я через телефон.

– Да, не помешало бы. Пойду я, наверное.

«Нет, ты можешь остаться спать у меня дома».

Данил задумчиво нахмурился и ответил:

– Боюсь, что, поспав в твоем уютном доме, я уже не смогу спать в своем, поэтому мне лучше уйти.

Он взял со стола «Одда…», зевнул, не прикрывая рта, и поплелся в коридор. Из гостиной слышался миленький смех Аниты, наверное, болтавшей с парнем, ибо с девушками она ржала как лошадь. Над городом сгущались тучи, поднимался ветер, проникавший в дом через открытую входную дверь; мое сердце замирало при мысли об уходе Данила и о том, что я вновь останусь один, в своем уютном, но пустом доме, где теперь мне не было покоя без него. Но от нашей временной разлуки и ожидания его нового прихода он становился только важнее. И оттого мне казалось, что ничем хорошим это не кончится.

Глава 7

С тех пор прошла неделя. Несмотря на то что под рукой всегда находился телефон и в любой момент я мог написать Данилу, он не прекращал приходить и беседовать со мной вживую: рассказал о Софии и Роме, который нашел на городской свалке почти целый велосипед. Но чем больше мы так разговаривали, чем больше он рассказывал, тем слабее становилась наша связь. Я чувствовал, что тонкая ниточка между нами постепенно расползается, одно волокно за другим. В какой-то момент она лопнет. И тогда он перестанет приходить.

Данил больше не просился в гости, а все мои предложения с вежливой улыбкой отклонял.

Где я мог просчитаться? Что могло ему не понравиться? Он зашел тогда, потому что его томила скука, а теперь больше не хочет тратить на меня время? Зачем тогда приходит? Он хочет оторваться от меня медленно, почти не причиняя боль от своего внезапного ухода? И неужели он тогда не понимает, что я все чувствую, или считает меня тугодумом, механическим мальчиком без сердца и эмоций, который не догадается, что его покидают?

Не было в голосе Данила былого энтузиазма. Становилось все меньше рассказов из его жизни. Все меньше фактов о нем. Он рассказывал о чем угодно, но только не о себе, и оттого мне становилось тоскливо. Я чувствовал, что он отдаляется, и я наивно объяснял это тем, что если заниматься чем-то одним каждый день, оно рано или поздно обязательно надоест.

Данил… Как сложно было представить свой день без него. Он изюминка в моей жизни. Единственный друг. Но, похоже, даже он больше не может терпеть скуку со мной.

Я ничего не рассказывал, потому что поведать мне было не о чем. Ему наверняка будет неинтересно в сотый раз узнать, что я ел на завтрак. Или услышать краткий пересказ книги, которая сто лет ему не сдалась.

Мы абсолютно разные, и все же что-то влекло нас друг к другу. Меня к нему – желание не быть в одиночестве все то время, пока нет папы. Его ко мне… Что же он во мне такого нашел?

В какой-то момент я прекратил слушать его рассказ о девочке из их компании, которую чуть не поймала полиция, и опустил взгляд. Отдался чувствам, что рвались наружу и наводили на устрашающие мысли. Однако я старался думать о хорошем, хоть это и не успокаивало. И медленно, но верно слова Данила стали растворяться в бесконечном потоке звуков извне. Я склонился над коленями.

«Нить между нами разрывается».

И лишь подумав об этом, лишь сказав это самому себе, я ощутил дикое желание заплакать. Это было мое прощание с Данилом. Я уже готовился к серым дням, когда буду подкатываться к окну и видеть все те же дома, тот же забор и газон. И Данила на улице не будет. Когда он приходил, я, сам того не осознавая, смотрел лишь на него. И больше не существовало ни домов, ни прохожих, ни крыш машин, что проезжали здесь нечасто. Когда-то будучи одними из немногих развлечений для меня, теперь они стали такими мелочами на фоне маленького человека, который стоял за забором и, со стороны казалось, говорил сам с собой.

Одиночество. Быть может, это и двигало Данилом? Я ведь практически ничего не знал о нем, кроме тех первых историй, которые он рассказывал, и рассказывать он ничего не собирался. Наоборот, после тех, возможно, случайно оброненных слов о семье, делал все, лишь бы отвлечь меня от него самого. Но он, кажется, не понимал, что я игнорировал «обманку».

Одиночество… Данил, почему ты не признаешь это? Почему не расскажешь, не напишешь об этом? Почему рассказываешь то, что не имеет смысла? Почему прячешься? Неужели тебе так легче? Но ведь ты знаешь, что чем больше лжешь себе, тем больше растет твоя неуверенность. Тем больше ты замыкаешься. Тем больше ты разрушаешь себя.

На долю секунды я задумался об одиночестве и его значении в нашей жизни. Зачем Бог придумал одиночество, как и счастье, и горе? Зачем Бог создал нас? Неужели ему было одиноко?

Я читал в одной книжке, что можно окружать себя людьми, но от этого чувство одиночества лишь притупляется. Затем усиливается в разы, так как этому способствует горькое осознание, что ты пытаешься скрыть одиночество в душе, заполнить ее извне. Но тоску в душе подавить нельзя. Мы рождаемся одинокими и одинокими умираем. Человек всегда один. И как бы ты ни старался скрыться за маской нужности людям, затеряться в людской суете и даже стать частью шумной компании – лекарства от одиночества нет.

Телефон в руках завибрировал.

«Что такое? почему ты так погрустнел?»

Когда я прочел это сообщение, на секунду решил, что накручиваю себя. Я вспоминал, как странно Данил отнесся ко мне в первые дни нашего знакомства: задевал, пытался ранить. А затем стал навещать. И это меня напрягало. Я чувствовал себя как на иголклах. Или, быть может, Данил просто двуличный, но в хорошем смысле? Ведь свою важность он показывал перед другими, а сейчас, когда мы одни и никого из его знакомых нет, Данил вел себя иначе. Разве стал бы человек, которому ты не нужен, интересоваться тем, почему ты грустный?

«все хорошо. просто задумался», – ответил я.

«О чем?»

Я поднял глаза на Данила. Он смотрел на меня пристально, даже с каплей угрозы, словно готовился ко лжи, которая сейчас последует.

«ничего особенного»

«Я требую»

«почему тебя волнует грустный я или нет?»

«Всм?»

«что это значит?»

«В смысле?»

Я снова посмотрел на него. Взгляд его смягчился. В тот момент в глазах Данила было что-то трогательное, что заставило довериться ему и рассказать все как есть:

«я боюсь»

«Чего боишься?»

«я боюсь, что ты исчезнешь из моей жизни. так же резко, как и появился в ней»

Данил пристально смотрел в экран своего телефона. Сообщение не приходило около трех минут, но они будто тянулись дольше трех часов. Я уже не надеялся на ответ.

«Я появился в твоей жизни не просто так»

<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 19 >>
На страницу:
11 из 19