Неприятности в старшей школе

Коллинз ударяет Мэддока в живот, но тот лишь смеется и слегка сгибается, хватая Коллинза за ногу и плечо. Поднимает его и ударяет боком об стену, а потом с грохотом швыряет на пол.

– Еще хоть раз схватишь ее так, ублюдок, и я переломаю тебе руки.

Коллинз бросает быстрый взгляд на меня, и по его лицу я понимаю, чего он хочет.

Решай проблему.

Проклятье.

Я прикусываю щеку изнутри, быстро и сильно, пока по горлу не начинает струиться кровь. Мои щеки будут одной сплошной раной, когда все это закончится.

Но если мое тело будет истекать кровью, возможно, сердце не будет.

– Он может хватать меня, когда захочет, – говорю я, сама удивляясь твердости своего голоса: у меня в голове это был стыдливый мерзкий шепот.

Мэддок оборачивается и смотрит на меня диким взглядом. Ему придется убедить себя, что сейчас я сказала то, что сказала.

Ройс и Кэптен медленно приближаются к нам – их нахмуренные лица повернуты ко мне. И от меня не ускользает то, как Перкинс исчезает в другом конце коридора.

Могу поклясться, на его лице была ухмылка.

Плечи Мэддока все еще напряжены, но он шагает ко мне.

Ярость и неуверенность.

Боже, что же я делаю? Это не должно было так ранить его.

Я глубоко вдыхаю и делаю полшага к нему, но Коллинз вскакивает на ноги и бросается ко мне.

Мэддок смотрит вниз на меня, его руки подергиваются.

Толпа обступает нас.

– Рэй… – зовет меня Коллинз. В его голосе звенит самая фальшивая нежность, какую я когда-либо слышала, громко и отчетливо – чтобы все эти придурки услышали.

Могу ли я сделать это перед всеми их людьми? С врагом?

Есть ли у меня, черт подери, выбор?

Я отвожу от него взгляд, потому что на этот раз просто не могу смотреть ему в глаза, и делаю шаг в сторону, но, конечно же, он вытягивает руку и останавливает меня рядом с собой, плечом к плечу, но мое тело развернуто в одну сторону, а его в другую.

И мы оба поворачиваемся, чтобы встретиться взглядами.

Я вижу в его глазах то, что чувствую сама.

Это пытка.

– Мэдмэн, – тихо произносит Ройс.

Это срабатывает – Мэддок отступает, пряча от меня глаза под привычной маской. Я свободна. Он быстро уходит прочь.

Коллинз подходит ко мне, и я украдкой сжимаю зубы, когда он берет меня за руку и подносит мои пальцы к своим губам. Он уводит меня, прикладывая немалые усилия, чтобы изобразить доброту.

Лживый сукин сын.

Как только мы сворачиваем за угол, он заталкивает меня в темный кабинет, и мы оказываемся лицом к лицу.

– Ты что, мать твою, издеваешься надо мной? – рявкает он, ударяя рукой по стене рядом с моей головой, словно ожидая, что я подпрыгну.

Я этого не делаю.

– Почему я должен вечно напоминать тебе, чтобы ты держала свою задницу рядом со мной? – шипит он.

– Потому что слушатель из меня дерьмовый.

– Ну, тебе, мать твою, придется научиться слушать, а иначе видео окажется не только на сайте этой чертовой школы, но и в вечерних новостях, на хрен.

– У тебя кишка тонка.

– Если бы ты в это верила, тебя бы здесь не было.

Я отпихиваю его.

– Я знаю, что это так, детка, – вдруг произносит он, поспешно пододвигаясь ко мне. А потом шепчет: – Стой спокойно и не смотри, Брей номер три следит за нами. – Его рука обнимает меня за талию и сжимает.

Брей номер три?

Какой же он идиот. Нет никакого номера три, есть три номера один – каждый силен так же, как другие двое. Если он надеется найти среди них слабое звено, его ждет разочарование.

– Я сейчас наклонюсь, и ты мне позволишь. Не вздумай отталкивать меня, – предупреждает он тихим голосом.

– Однажды ты за все это заплатишь, Грейвен. Так или иначе, – шиплю я в ответ.

Он усмехается, выдыхая мне в шею, в то время как его рука на моей талии поднимается вверх.

Я вдавливаю ногти ему в бицепсы так, чтобы остались отметины, и он весь сжимается, как сучка.

– Клянусь тебе, детка, – почти в полный голос произносит он. – Он едва задел меня, не волнуйся. – Его губы скользят по моей щеке, и я закрываю глаза, чтобы не пришлось смотреть на его лицо.

Его рот опускается к моему, и в то же мгновение в коридоре громко хлопает дверь, а потом слышен звук удаляющихся шагов.

Я отпихиваю его прежде, чем его губы успевают лечь на мои, втягивая грудь так, что она едва не прогибается. А Коллинз смеется, ударяя костяшками пальцев мне под подбородок.

– Отличная работа, Рэй, – улыбается он и выходит.

Я закидываю голову назад и шлепаю ладонью по стене, позволяя себе пострадать минуту.

Я делаю глубокий вдох, выхожу из кабинета и замираю, потому что напротив двери стоит Бас со скрещенными на груди руками, уставившись перед собой.