Искусительная маленькая воровка

Изгибы, за которые любой отдал бы жизнь – даже убил бы, – и такая малышка летает, как ветер.

«Астон Мартин», выкрашенный на заказ в карамельно-голубой цвет, с офигенной черной решеткой радиатора, отчего малышка становится еще сексуальнее. Двери поднимаются прямо в воздух.

Можно было бы ожидать, что из «астона» вылезет шикарный придурок в сшитом по индивидуальным меркам костюм и бросит в нашу сторону взгляд с отвращением или пренебрежением. Но ожидания – для дураков, и этот факт подтверждается уже секундой позже.

Первое, что бросается в глаза, – острый каблук, почти равный по размеру складному ножу в моем кармане; черный ремешок сзади плотно обхватывает лодыжку с идеально загорелой кожей. Следующая деталь – юбка в складку. Поднимаясь взглядом чуть выше колена, я иду вверх до того места, где юбка заканчивается на резко сужающихся бедрах, под ней исчезает обтягивающий белый топ с длинными рукавами. Большие золотые браслеты закрывают запястья, а маленькие кольца на пальцах сверкают на солнце, когда она протягивает руку и откидывает несколько прядей длинных, густых светлых волос, не давая им упасть на аппетитно-розовые губы, когда порыв ветра касается ее кожи, как будто она сама его вызвала, как какое-то невесомое божество.

– Черт возьми, – стонет Хейзи.

Точно.

Богиня во плоти, и, без сомнения, она это знает.

Она идет медленно и легко – результат многолетней практики.

Она во всех отношениях похожа на принцессу из средней школы, но ее выдает оттенок помады и то, как ее язычок скользит по надутой верхней губе.

Она не принцесса. Она пиранья.

Скользкая, хищная… готовая укусить.

Не из тех обычных старшеклассниц.

Когда она направляется к небольшому зданию позади и немного справа от меня, ее взгляд скользит в нашу сторону и останавливается на туше ублюдка, лежащего на земле у моих ног. Скорее всего, ей ничего не видно, кроме руки и свисающей с нее полоски скотча, может быть, часть его головы, но не более.

Я медленно выпрямляюсь во весь рост, и ее внимание переключается на меня. Она смотрит, пока я поворачиваюсь к ней лицом, готовый вмешаться, если понадобится.

Именно в этот момент мы обычно наблюдаем, как напрягаются мышцы, расширяются зрачки и быстро вспыхивает паника, что заставляет людей убегать от больших злых волков.

Если ее напускная смелость лопнет и она сбежит, я буду всего в шести шагах от нее. Я догоню ее, загоню в угол, где будет ждать Хейз, но этого не происходит.

Как я уже сказал, эта девушка… она не из тех, о ком можно судить с первого взгляда, поэтому не так уж неожиданно, когда вместо этого она прищелкивает языком, проводя рукой по своим длинным волосам, словно желая убедиться, что они все еще идеально уложены.

– Мальчики и их игрушки.

Она еще и дразнит. Интересно…

– Эта уже сломалась.

Ее губы вздрагивают, и она что-то напевает, направляясь к небольшому кирпичному зданию. Я смотрю ей вслед, пока она не исчезает внутри, а потом поворачиваюсь к Хейзи.

– Возьми несколько обезболивающих и запихни ему в глотку, а потом скати его вниз по склону. Он достаточно очухается, чтобы быть в состоянии свалить, как только боль немного утихнет.

Хейзи ничего не говорит и идет к багажнику.

Снова наклоняюсь и опустошаю карманы парня: достаю бумажник, телефон и сломанную зажигалку. Хейзи возвращается как раз в тот момент, когда я поднимаюсь на ноги.

Как всегда, угадывая мои мысли, он передает мне мой мобильник, и я направляюсь к заправочным колонкам, подходя сзади к красотке за двести тысяч долларов, чтобы быстро сфотографировать номера на тот случай, если что-то пойдет не так и девочка окажется не так толерантна к крови и веревкам, как можно подумать на первый взгляд.

В ту секунду, когда я выбрасываю вещи в мусорное ведро, втиснутое между мойкой для окон и насосом, дверь круглосуточного магазина распахивается, и оттуда выходит она, очки с серебряными стеклами теперь надвинуты на глаза.

Она не смущается при виде меня, стоящего в двух шагах от ее тачки, и просто продолжает идти, зажав темно-красную соломинку между губами.

Идеально изогнутая бровь приподнимается из-под очков, когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки и нажимает кнопку на брелке. Дверца-бабочка поднимается, и она протягивает другую руку, роняя свой коктейль в мусорное ведро. Голубая жидкость выплескивается наружу, но никто из нас не утруждает себя тем, чтобы посмотреть, не попало ли нам на одежду.

– Уже допила?

– Просто хотела попробовать, что за вкус, – язвит она, бросая свою крошечную сумочку на сиденье.

Шаг за шагом отступая назад, она передумывает садиться в свою машину, не потрудившись закрыть двери, хотя ее сумка теперь лежит так близко, прямо-таки умоляя, чтобы ее украли.

Я следую за ней, мои движения замедляются, взгляд прикован к длинным, упругим ногам. Она перекрещивает правую ногу за левую, а затем поворачивается; ее юбка развевается вокруг бедер, рука летит вверх и зависает над капотом моей машины. Она обходит ее с пассажирской стороны, проводя ладонью по контуру в нескольких сантиметрах от поверхности.

– Твоя? – спрашивает она, широко шагая, чтобы не наступить на доказательство того, что ублюдок недавно ел землю возле переднего правого колеса. Она наклоняется немного ближе, ее взгляд скользит по капоту, прежде чем остановиться на мне.

Блондинка в ожидании приподнимает бровь – девушка не привыкла, чтобы ее заставляли ждать.

– Моя, – подтверждаю я, сохраняя невозмутимое выражение лица, но эта цыпочка успела увидеть тело на земле перед тем, как войти в магазин, и даже глазом не моргнула. Теперь она перепрыгнула через лужу крови, как будто это всего лишь вода, и притворяется, что восхищается длинным ржаво-красным капотом моей машины… смотрит прямо туда, где раньше был номер, до того, как я соскоблил его бритвой. – Это…

– «Катлас», семьдесят второго года, – перебивает она, присаживаясь на корточки, и мой взгляд устремляется к изгибу ее задницы, которая так хорошо видна в этой юбке.

– С оригинальной решеткой.

Она оглядывается через плечо, и я перевожу взгляд на нее.

Она едва заметно щурится, но это игра. Настолько, насколько это вообще возможно.

Эта девушка точно знала, куда я буду смотреть, точно так же, как я знал, что это именно то, чего она хочет.

Она поднимается на ноги, игнорируя присутствие Хейзи, когда тот возвращается вверх по склону холма. Он замедляет шаг, бросая взгляды в мою сторону в поисках сигнала – должен ли он схватить ее и заткнуть рот кляпом или ничего не делать.

Мои руки свободно опущены по бокам, я провожу кончиками пальцев по джинсам, молча давая ему понять, без слов или взгляда, что все в порядке.

Блондиночка идет вперед, сложив руки за спиной, как идеальная школьница, какой она, скорее всего, и является, но останавливается, проходя мимо меня. Ее левая грудь прижимается к рукаву моей куртки, и она поднимает руку, чтобы поправить очки на голове, и, когда ее рука опускается, ногти со светлым лаком задевают край моей молнии.

Глаза цвета мха встречаются с моими, и она моргает, красиво и медленно.

– У твоей машины есть потенциал. Больно видеть, что он расходуется зря.

– Ну, что я могу сказать. – Мой взгляд падает на ее тело, но я быстро возвращаю его обратно. – Мне нравится жесткая езда.

В этой девушке нет ничего грубого. Она вся словно из атласа и шелка, с гладкой кожей и изящными изгибами.

Она не притворяется и никак не реагирует, но медленно и чертовски плавно ее губы тянутся вбок.

– Хочешь сказать, что не можешь позволить себе привести ее в порядок? – Она наклоняет голову, говоря с насмешливой невинностью: – Позор.

Точно. Пиранья.