Великолепные руины

– В следующий раз я надену панталоны, как у тебя и Джерри.

– Панталоны! Ха! Мы в следующий раз наденем шаровары. – Линетт, ставшая закадычной подругой Голди в пансионе благородных девиц, опустила свой велосипед на траву и аккуратно вытерла порозовевшие щеки носовым платком. Ее каштановые волосы под шотландским беретом сверкали на солнце как медь.

Джером, который в свои двадцать пять был самым старшим из нас, состроил гримасу и пригладил темную бородку:

– Шаровары? Господи! Только не это! Нельзя, чтобы меня увидели с женщиной в шароварах.

– А нам ничего нельзя надевать без вашего одобрения. И не важно, насколько это неудобно, – сухо процедила сквозь зубы Голди.

– Даже красота не в состоянии затмить то, что выглядит нелепо, – снял с педали юбку-брюки кузины Томас.

Одарив его благодарной улыбкой, Голди повернулась ко мне:

– Тебе потребовалась вечность, чтобы нас нагнать.

– По-моему, я справилась. Особенно учитывая, что я не садилась на велосипед с начальной школы.

– А я тебе говорила: то, чему ты научился, уже не забывается.

Джером потянул за высокий ворот своего вязаного жакета:

– Пойдемте уже внутрь. Я проголодался.

– Ты всегда голодный, – поддела его Голди.

– Это ты вызываешь у меня прожорливость, дорогая, – парировал Джером, взяв под руку Линетт.

Казалось, будто весь Сан-Франциско решил поехать в «Клифф-Хаус» или расположенный поблизости огромный комплекс «Купален Сатро» в грегорианском стиле. Еще в пути я заметила, что шоссе заполоняли лошади и кареты, велосипедисты, автомобили. И теперь они все столпились у входа. Мужчины в кепках и фуражках заигрывали на огромной террасе с женщинами в ярких беретах на головах, шарфиках на шеях и с разноцветными зонтиками в руках. И да! Пара женщин были в шароварах!

– Нам нужен столик у западных окон, – сказала Голди, когда мы вошли. – Я хочу, чтобы Мэй насладилась видом.

Холл был длинным, а его декор – изысканным, красивым и теплым, умиротворяющим. Насколько же неуютным был дом Салливанов, если атмосфера прибрежного ресторана показалась мне более домашней! Строй изящных колонн, подпиравших свод, делил на равные части пространство обеденного зала, со вкусом украшенного пальмами, папоротниками и подвесными светильниками. В нем было много посетителей, но нас сразу же посадили за накрытый белой скатертью стол у окна с видом на веранду и Тихий океан. Тихий гул голосов, позвякивание серебряных приборов о тарелки, аппетитные ароматы кушаний, табачный дым и этот вездесущий, ни с чем не сравнимый запах моря чудесно дополняли потрясающий вид.

– Тебе нравится, Мэй? – поинтересовалась Голди. – Ты рада, что находишься здесь, а не в унылом старом Бруклине?

– Ты же знаешь, что да. Сколько раз мне это повторять?

– Если мы в скором времени не поедим, я рухну от упадка сил, – заявил Джером.

– Поездка на велосипеде оказалась для тебя слишком трудной? – поддразнил его Томас. – То-то ты еле тащился.

– Я не тащился! – негодующе возразил Джером. – Я отвлекался.

– На что? – уточнила Линетт.

– На твою очаровательную лодыжку. – Джером бросил раздраженный взгляд через плечо. – Эта женщина все время задевает мой затылок своей шляпой. Какого черта вы носите такие большие шляпы?! Они действуют на нервы. Ладно тут, так вы еще в театр их надеваете.

– Не далее как вчера вечером я смотрел пьесу сквозь стаю птичек перед моими глазами, – поддержал друга Томас. – Хотя признаюсь, я развеселился, представив в красках, как они заклюют до смерти обладательницу головы, на которой сидели.

Я улыбнулась, хотя пустая болтовня мне уже изрядно надоела. К счастью, вид из окна стоил скуки, грозившей меня одолеть.

Джером подвинул свое кресло поближе к столу и подальше от агрессивной шляпы.

– Ну, что мы будем вкушать, милые дамы?

– Лично я неравнодушна к запеченным устрицам, – сказала Линетт.

К столу подошел официант – принять у нас заказ. Джером с Томасом принялись выяснять, кто его сделает.

– Нет, предоставь это мне, – заявил в итоге Джером. – Я знаю, что здесь должна непременно попробовать Мэй.

Оторвав глаза от меню, я посмотрела на Джерома:

– С чего ты взял, что мне понравится?

– Я понял это, взглянув на тебя. Доверься мне, в выборе блюд я – мастак!

– Ты в этом – полный профан! – не согласилась Линетт. – Как-то раз ты заказал мне улиток и клялся, что они мне понравятся!

– Ты сама мне сказала, что любишь эскарго.

– Я пыталась тебя впечатлить. Да, сознаю, это было глупо с моей стороны. Зато название у этого блюда такое французское!

– Оно и есть французское.

– Из улиток…

Официант вежливо застыл рядом с нами, но я ощутила его нетерпение.

Джером снова сосредоточил на мне взгляд, заставивший мои щеки зардеться. Я еще не вполне привыкла к их манере флиртовать. Как, впрочем, и к тому, что подобное заигрывание ничего не значило.

– Дай подумать… О, я понял! Ты очень серьезная девушка. Следовательно – ничего декадентского. А что-нибудь вроде цыпленка под майонезом.

Голди тяжело вздохнула:

– Мэй уже начинает скучать. А ты еще больше нагоняешь на нее скуку. Начнем с икры!

– И шампанского. – Томас обратился к официанту: – Сэр, нам действительно понадобится много шампанского.

Официант с видимым облегчением удалился.

Глаза Джерома устремились в дальний конец зала:

– Боже, да здесь Эллис Фарж!

Проследив за взглядом Джерома, я увидела темноволосого мужчину, сидевшего в одиночестве за столом и поигрывавшего бокалом с вином. Он был очень бледен – лицо словно высечено из камня, почти изможденное. И он кутался в теплое пальто, как будто ему было холодно. Хотя день выдался чудесным и солнце изливало на клиентов ресторана тепло через окна.

– А кто такой Эллис Фарж?