По ту сторону полуночи

Она прошлась по нижнему этажу особняка, по свежевыкрашенной кухне и оранжерее. Гостиная, окна которой выходили в сад, на озеро и поля, тоже претерпела некоторые изменения. Эдуардо провел последние пять лет, возвращая усадьбе былой лоск. Почти все он сделал сам. Конечно, у него были средства, он мог с легкостью нанять целую бригаду, но, похоже, ему нравилось все делать своими руками.

Белле было семь лет, когда Эдуардо появился в Хавертоне. Это произошло спустя год после отъезда Клодии. Ее отец нанял Эдуардо для участия в каком-то проекте. Однако Белла предполагала другое: Годфри хотел отвлечься от мыслей о побеге молодой жены и от воспитания маленького ребенка, оставленного на его попечение.

Эдуардо выгоняли из всех приемных семей, в которые он попадал. К шестнадцати годам он совершил столько мелких правонарушений, что их хватило бы для заключения его в колонию для несовершеннолетних. Белла помнила угрюмого подростка с отвратительным характером. Казалось, он всегда ходил с мрачным видом. Эдуардо решал проблемы при помощи кулаков. Он ругался как сапожник. Он был невоспитан. У него не было друзей. Только враги.

Однако ее отец каким-то образом разглядел в угрюмом подростке потенциал. Под твердой и терпеливой опекой Годфри Хавертона Эдуардо окончил школу и поступил в университет, где изучал финансы.

Эдуардо воспользовался шансом, который ему представился. Годфри одолжил ему небольшую сумму, и он приобрел свою первую недвижимость, затем раздробил ее. Доход Эдуардо вложил в другую недвижимость, которую отреставрировал и продал. Его бизнес разросся, стал успешным и продолжал набирать обороты. Он также управлял собственностью Годфри, которая по достижении Беллой двадцатипятилетнего возраста должна отойти ей. Оставался целый год до получения огромного наследства. А Эдуардо был занозой, от которой ей не терпелось избавиться.

Каждый месяц он переводил на ее банковский счет месячное содержание. Как правило, этой суммы хватало, но иногда возникали непредвиденные расходы, и Белле приходилось унижаться, прося у него денег. Ее злило, что отец назначил опекуном Эдуардо, а не кого-то более непредвзятого. Годфри доверял ему больше, чем дочери, и это обижало ее. Завещание только усилило ее неприязнь к Эдуардо. Но самым обидным стало то, что отец оставил ему ее отчий дом. Белла любила Хавертон. Усадьба была тем местом, где она провела самые счастливые дни своей жизни, до того, как ушла ее мать. А теперь она принадлежала Эдуардо, и ничего с этим Белла поделать не могла.

С каждым годом она ненавидела его все сильнее. Ненависть медленно разгоралась внутри, и она не представляла, что способно ее унять.

Эдуардо был врагом, и Белла не могла дождаться дня, когда он перестанет контролировать ее жизнь.

Молодая женщина прошлась по этажам, заглядывая в каждое окно. Вид из них будил воспоминания о детстве, проведенном здесь. Ее детская находилась на самом верху, рядом с комнатой няни и огромной игровой комнатой. Детская не была переделана, что удивительно. Даже некоторые ее вещи все еще оставались там. Почему Эдуардо не упаковал все это и не отправил ей?

Войдя в детскую, Белла словно вернулась в прошлое, во времена, когда жизнь была куда менее сложной. Она подняла с пола игрушечного медведя в выцветшей синей жилетке и вдохнула аромат детской наивности и безмятежности. Белла была абсолютно счастлива, пока не ушла ее мать. Жизнь казалась ей идеальной. Но она была слишком юна, чтобы осознать все подводные камни брака ее родителей.

Оглядываясь в прошлое, Белла теперь понимала, что Клодия была капризной и ветреной женщиной, которой очень быстро опостылела деревенская жизнь. Она жаждала внимания и восхищения. Поначалу брак с состоятельным человеком, который был на двадцать пять лет старше, казался ей увлекательным, но со временем Клодия поняла, что ее свободная, полная развлечений жизнь окончена.

Белла могла понять разочарование и одиночество, которые испытывала ее мать, но почему Клодия бросила ее? Неужели она совсем не любила дочь? Неужели новый возлюбленный значил для нее больше, чем дитя, которому она подарила жизнь?

Боль не отпускала Беллу. Она старалась подавить ее всеми возможными способами, но время от времени боль возвращалась. Белла по-прежнему помнила то опустошение, которое она чувствовала, когда мать ушла. Белла стояла тогда на парадной лестнице, не понимая, что происходит. Почему мамочка уходит? Куда она идет? Когда вернется? Она когда-нибудь вернется?..

Белла глубоко вздохнула и выглянула в окно. Заметив движение в саду, она положила медведя на место и подошла ближе.

Эдуардо спускался к озеру, за ним бежал Фергус. Эдуардо постоянно останавливался, чтобы старый пес его догнал, и перед тем, как идти дальше, трепал Фергуса за ухом.

Его забота и внимание не вписывались в образ замкнутого одиночки, который нарисовала себе Белла.

Прежде он не проявлял привязанности к кому-либо. Эдуардо не горевал о Годфри после его кончины, хотя, по правде сказать, Беллы не было рядом, чтобы заметить это. У него было каменное лицо на похоронах, и он едва сказал пару слов ей или кому-нибудь из собравшихся. На оглашении завещания Эдуардо не выглядел удивленным, из чего она сделала вывод, что он принимал участие в его составлении.

В тот день Белла устроила ему разнос. Она кричала и ругалась. Она чуть не ударила его. Но ни один мускул на лице Эдуардо тогда не дрогнул. Он только снисходительно смотрел на нее и выслушивал ее желчные тирады, словно она была испорченным и своенравным ребенком, бьющимся в истерике.

Белла, разочарованно вздохнув, отошла от окна. Она не знала, как вести себя с Эдуардо. Она никогда этого не знала. Белла пыталась его игнорировать – как слугу, как человека, которого ей приходится терпеть, – обращаясь к нему только в случае крайней необходимости. Но его присутствие всегда заставляло ее нервничать. Собственно, она нервничала, стоило ему лишь взглянуть на нее. Эдуардо заставлял ее чувствовать то, что не следовало. Делал ли он это намеренно? Возможно, он стремился продемонстрировать свое превосходство.

Эдуардо всегда считал Беллу испорченной принцессой, поверхностной тусовщицей, которая тратит деньги так, будто они вот-вот выйдут из моды. Раньше она изо всех сил старалась его понять. Белла чувствовала, что мир, из которого пришел Эдуардо, разительно отличается от мира, в котором жила она, но расспросы о детстве он всегда грубо прерывал просьбой не лезть не в свое дело. Самым отвратительным было то, что, по всей видимости, Эдуардо пожаловался Годфри, и отец запретил Белле задавать ему вопросы о детстве. Он настаивал, что Эдуардо надо дать шанс. Пусть он забудет темное прошлое. Подобные разговоры возвели очередную стену между Беллой и отцом, заставляя ее почувствовать себя еще более одиноко.

Со временем ее сочувствие к Эдуардо переросло в неприязнь, а позднее – в ненависть.

Будучи подростком, Белла дразнила его игривыми взглядами, пытаясь вызвать в нем хоть какую-то реакцию. Его замкнутость бесила девочку. Она привыкла к мужскому вниманию, к мальчикам, вечно крутящимся вокруг и говорящим ей комплименты.

А Эдуардо никогда ничего подобного не делал.

Он видел в ней только назойливого ребенка. Но в ту ночь, в библиотеке, Белла перешла грань дозволенного. Набравшись храбрости благодаря найденному ею бренди, она решила во что бы то ни стало добиться внимания Эдуардо. Белла уселась на стол в короткой юбке и в блузке с расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшими ложбинку между грудями, наметившуюся всего пару лет назад.

Когда Эдуардо вошел, он встал как вкопанный, увидев, что она расположилась на его столе, как танцовщица бурлеска. По обыкновению он начал рычать, чтобы Белла убиралась из его кабинета. Но она не удрала, как провинившийся ребенок. Белла соскользнула со стола, подошла к нему и медленно провела пальцами по его груди. Даже в тот момент Эдуардо удержался. Он стоял, будто каменный, но Белла почувствовала свою силу, увидев, как он нахмурился и начал прерывисто дышать. Она прижалась к нему, вдыхая его мужественный запах, и позволяя ему ощутить ее аромат.

Белла все еще помнила тот момент, когда Эдуардо сдался. Он колебался, стараясь держать себя в руках, какие-то секунды, но в конце концов грубо схватил девушку. Она сначала подумала, что он хочет оттолкнуть ее, однако Эдуардо впился в ее губы. Это был голодный и разочарованный поцелуй, злой и жаждущий, такой запретный и такой сладкий. Этот поцелуй потряс ее до глубины души. И когда Эдуардо смог оторваться от губ Беллы и оттолкнул ее, она увидела, что такое же потрясение испытал и он…

Белла отогнала мысли о прошлом. Сейчас ей надо было думать о будущем.

Будущем, которого не было бы без помощи Эдуардо.

Эдуардо, вернувшись с прогулки, готовил обед в кухне. Он точно знал, когда вошла Белла, несмотря на то что стоял спиной к двери. Он точно знал это не потому, что услышал мягкий звук ее шагов, и не потому, что Фергус открыл один глаз и поднял поседевшее ухо. Эдуардо определял ее присутствие по легкому покалыванию, которое он ощущал в затылке, словно Белла гладила его своими тонкими длинными пальцами. Его тело всегда определяло ее присутствие – как сверхточный радар, настроенный на отслеживание цели. Годами он подавлял свои чувства к этой женщине. А ведь он даже не замечал ее, пока она не вступила в пору взросления, и тогда, будто прозрев, он увидел все: и длинные блестящие каштановые волосы, и огромные карие глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц.

Он увидел ее грациозную походку, как у балерины, танцующей на сцене, или лебедя, скользящего по глади прозрачного озера. Он увидел фарфоровую кожу. Она казалась белоснежной по сравнению с его загорелой оливковой кожей. Он ощутил ее аромат: жимолости, цветов апельсинового дерева и ванили. Ростом всего пять с половиной футов, Белла выглядела такой миниатюрной и изящной рядом с ним.

Он хотел ее до боли. Его тело гудело от желания с того самого момента, как он схватил Беллу за запястье. Пальцы все еще помнили ее кожу, нежную словно шелк.

Как долго сможет он не поддаваться искушению? Эдуардо всегда вел себя с ней настороженно, даже отстранение. И не только из уважения к ее отцу. Эдуардо чувствовал, что Белла привлекает его не только физически, а он не хотел, чтобы она использовала его, как использовала других. Мужчины в ее жизни были всего лишь игрушками, которыми Белла забавлялась и о которых забывала, когда ей вздумается. Он не позволит никому, даже Белле Хавертон, использовать его.

– Ужин будет готов через полчаса, – сказал Эдуардо.

– Тебе помочь?

Перекинув полотенце через плечо, он обернулся. Белла была такой молодой, свежей и невинной и в то же время такой искушенной и дерзкой. Это было впечатляющее сочетание, которое всегда играло ей на руку. Она была подобна хамелеону: женщина-дитя, сексуальная сирена и невинный ребенок с оленьими глазами в сногсшибательной упаковке.

Ее одежда облегала идеальную фигуру, как вторая кожа. Даже в мусорном пакете Белла выглядела бы на миллион. На лице ее не было много косметики, однако карие глаза и густые ресницы были умело подчеркнуты, а блеск для губ делал и без того пухлые губы еще более соблазнительными и искушающими.

Сейчас она играла роль Снежной королевы, но Эдуардо видел Беллу насквозь. Она не могла скрыть то, как ее тело реагирует на него. Впрочем, его тело реагировало точно так же. В дело вмешивалась химия, и каждый раз, когда их взгляды встречались, разлетались искры, словно от бенгальского огня.

– Можешь налить нам вина, – разрешил Эдуардо. – Вон там открытая бутылка красного, или, если хочешь, в холодильнике стоит бутылка белого.

Белла налила красного вина в бокалы и передала один из них Эдуардо. Взявшись за ножку бокала, их пальцы на долю секунды соприкоснулись. Он увидел реакцию в ее глазах и, не отрывая взгляда, произнес:

– Салют. – Кровь стучала у него в висках.

– Салют, – ответила Белла, облизнув губы и подняв бокал.

Его всегда завораживала ее чувственность, невероятно естественная. Как может распитие вина вдруг стать сексуальным действом? Эдуардо не мог оторваться от губ Беллы, заблестевших от вина. Какие пухлые! Просто созданные для поцелуев.

– Ну, как же ты познакомилась с этим своим женихом? – поинтересовался Эдуардо.

– Я выходила из метро, а он стоял, раздавая еду бездомным, – ответила она. – Меня потрясло, что он стоит на холоде, раздавая еду и одеяла. Завязался разговор, и мы обменялись телефонами. Остальное, как говорится, уже история.

– Это серьезно?

– Очень. Мы собираемся сыграть свадьбу в июне.

Медленно отпив вина, Эдуардо поставил бокал на стол. Белла выходит замуж? Нет, не теперь.

– Ты понимаешь, что не можешь выйти замуж, не получив моего разрешения?

– Что? – спросила она, заморгав.

– Это четко изложено в завещании твоего отца. Я должен одобрить твоего избранника, если ты решишь выйти замуж до двадцать пятого дня рождения.