Профессор на Луне

Может быть, и к лучшему, что так вот всё вышло. Для очень многих вообще ничего в жизни, честно говоря, не поменялось. Да, на Луне. Но такие же дома, такие же улицы, такие же деревья, такой же кислород. Те же люди рядом, те же школы и институты, та же работа. Каждый взял себя с собой. Это была Земля, дубль два.

Клариса, четырнадцатилетняя девочка, которая интересовалась животными намного больше, чем людьми, меняться не хотела. Ей нравилось заботиться о животных, и она была вполне самодостаточна в своём безразличии к тому, что почувствует она или другой человек. У Кларисы было множество животных на построенном в доме специально для неё чердаке. С ними она и сидела в своей комнате, обдумывая план побега с Луны. Ей не очень-то нравилась её школа на Земле, и она полагала, что здесь не будет лучше.

В голову ничего не приходило. Черепаха медленно и размеренно жевала лист салата. Часы тикали, отбивая секунды и минуты. В полутёмной комнате, освещённой только ультрафиолетовыми лампами, тикание часов звучало для Кларисы как приговор. А может, всему виной были её мрачные мысли о своей нелёгкой судьбе четырнадцатилетнего подростка, которому зачем-то надо было ходить в школу. Зачем? Никто не объяснил ей этого до сих пор.

Она дала черепахе ещё салата и обречённо вздохнула. Нет у неё на Луне ни единой родной души.

«Хочу хоть с кем-то поговорить» – подумала она и снова вздохнула. Не суждено было этой мечте сбыться, пока она живёт с родителями.

Послышался стук в дверь. Клариса оглянулась.

– Да-да, войдите, – торопливо пробормотала она.

В комнату вошёл папа. Ему было на тот момент ровно 44 года, и он уже начинал седеть. Но положение его седины спасали живые, жизнерадостные голубые глаза. Одеваться Дэвид (так его звали) предпочитал в джинсы и майки.

Но сегодня почему-то его не спасали даже прекрасные голубые глаза и лёгкое отношение к жизни. Он тихонечко закрыл за собой дверь и, приняв максимально серьёзное выражение лица (которое было ему несвойственно, и от которого каждый мускул на его лице пребывал в небывалом напряжении), сел на матерчатый коврик рядом с Кларисой.

– Мы с мамой очень беспокоимся за тебя, пойми… – начал было он, но Клариса его перебила.

– Я знаю, – сказала она. – Для меня это не новость.

– Да послушай! – Дэвид явно не был в настроении для того, чтобы его перебивали. Клариса, услышав этот несвойственный папе тон, внутренне напряглась и замолчала, приготовившись слушать.

– Мы с мамой очень беспокоимся за твоё будущее, Клариса. Ты поступаешь в выпускной класс, и то, кем ты станешь, зависит от тебя. Мы беспокоимся, что ты ничем не интересуешься! Ни программированием, ни исследованием дальних планет, ни рисованием. Подумать только! Ты весь день просто сидишь со своими черепахами и рыбками! Кем ты будешь работать, Клариса?

Клариса недовольно сморщила нос. Она слышала эту шарманку столько раз, что пару раз эти слова ей снились. Но ей нечего было ответить.

– Я хочу быть ветеринаром, – честно ответила она.

– Но послушай, Клариса, – папа явно боялся ранить Кларису, и понимал, что сильно рискует. – Ветеринар – это не та профессия, к которой мы готовили тебя.

Клариса давно выработала стратегию для таких случаев. Она высыпала в кормушку к черепахе остатки салата, молча встала и пошла гулять. Но, остановившись ненадолго, она бросила: «Когда у тебя всё-таки появится лунный пёс, ты ведь придёшь ко мне». Отвернувшись, она не увидела, как лёгкая улыбка коснулась папиного лица. Вышла из дома проветриться, отправив маме сообщение, что она пошла прогуляться по городу с подругой. Только вот подруги у неё не было. Поэтому она отправила обычное короткое сообщение «Ушла гулять», и вышла за порог.

На Луне, несмотря на яркое солнце, становилось холоднее. Клариса закуталась поплотнее в кофту и натянула на нос очки. Солнце клонилось к закату. Она ещё не привыкла к здешней обстановке. Вокруг были новенькие домики, красивые сады, аллеи, парки, магазины, но было всё равно не то. Время здесь как будто остановилось. Путешественник во времени, если бы он существовал, сказал бы, что это явно американские шестидесятые, но, подняв голову, он бы увидел свидетельство того, что не всё здесь так просто, и солнце слишком ярко для Америки светит.

На улице было совершенно пусто – люди спали или просто отдыхали. Она знала, что на Луне есть край земли. И он находится там, где заканчивается цивилизация и начинается голый камень.

Туда она и пошла. Выйти за край было нельзя (там не было атмосферы, и стоял пятидесятиметровый забор без единого зазора), но посмотреть-то можно.

Местность становилась всё пустыннее – меньше домов и магазинов. В конце концов, Клариса наткнулась на ярко-красную живую изгородь. Плющ чувствовал себя на Луне, словно для него наступила осень. Туда ей и надо было. Она нашла место, которое было обвито плющом меньше всего, и, будучи довольно худенькой и ловкой, пролезла в образовавшийся проход. Она увидела каменную площадку, которая заканчивалась глухой стеной.

Клариса посмотрела вверх. Полоса голубая и полоса чёрная.

«Папа, почему небо голубое?» – вдруг вспомнилось ей и застыло в звенящей тишине. Кларисе вдруг стало очень одиноко и как-то зябко. Осознание того, что от Земли её отделяют сотни тысяч километров, породило в Кларисе необъяснимое чувство пустоты и тревоги. Её большие голубые глаза были распахнуты навстречу чёрному космосу. Луна показалась ей тюрьмой.

Она села прямо на каменный пол. Изгородь была больше неё, стена была больше, Луна была больше и космос был больше, чем она. Это то и пугало как раз Кларису больше всего. Она уже было задумалась о том, как велик космос и сколько всего интересного в нём есть, как вдруг услышала в оглушающей тишине хруст ветки.

Клариса немедленно повернулась на этот неожиданный для неё звук, и никого не увидела там, откуда (как она думала) он раздавался.

– А ты чего тут? – услышала она голос позади себя и резко обернулась.

Клариса вздрогнула. Перед ней стоял худощавый парнишка лет пятнадцати. Он слегка испуганно и удивлённо смотрел на непрошенную гостью своими карими глазами и всё время убирал со лба прядь каштановых волос. Клариса не растерялась.

– А ты чего?

Парнишка тут же вылупил на неё глаза. Такого ответа он явно не ожидал.

– Ну, сюда вроде не заходят «богатики», которые на шаттлах летели.

Клариса посмотрела вдруг на своё платье, и поняла, о чём тот говорит. Она даже выглядела «аристократично» (мама всегда старалась её одевать по последней моде). Потом она смерила взглядом парнишку и нашла, что даже её папа (который к моде имел весьма косвенное отношение) одевается более стильно и дорого, чем он. Протёртые, пузырящиеся джинсы в пятнах и майка в мелкую дырочку говорили о крайней бедности или даже бедственности его положения.

– А ты как сюда попал?

Хотя Клариса и не сказала прямо «на Луну», они оба поняли, о чём речь. Парнишка замялся и нервно начала кусать губу.

– Я, кстати, Майкл, – он протянул руку.

– Приятно познакомиться, – ответила Клариса. – Ну, наверное… – добавила она.

– Красивая, правда? – Майкл показал на стену.

Клариса вновь посмотрела на стену, и мечтательно протянула «Дааа….». Когда она снова оглянулась, парнишки уже не было.

Она и сама не знала, что испытала в этот момент – облегчение или грусть. Какое-то смешанное было чувство. У Кларисы заурчало в животе. «Пора и домой» – подумала она, и, пробравшись через красные заросли, отправилась по направлению к дому.

«Завтра в школу» – уже точно с грустью подумала она, и вдруг вспомнила о Профессоре.

– Хотя, может, всё не так уж и плохо, – сказала она себе, открывая дверь в дом.

Глава 2. Потерянные мальчики

Удивительно. Люди уже могут жить на Луне, а школа всё равно похожа на завод, где из уникальных личностей делают инструменты для того, чтобы кто-нибудь когда-нибудь ими воспользовался.

Примерно таков был ход мысли четырнадцатилетней Кларисы, когда она сидела в классе и хлопала красивыми зелёными глазами в попытках понять хоть слово из объяснений математика Артура Келли. Он допускал, что можно звать его просто Артур, поэтому именно так без всяких зазрений совести о нём думала Клариса. В своих попытках понять математику она неизменно возвращалась к наблюдению за торчащим локоном рыжих волос Артура.

Клариса находила Артура привлекательным молодым учителем, но недостаточно, чтобы влюбиться в него. "Как глупой девчонке" – думала она. И "не в моём вкусе". Кроме неё в классе было всего девять человек, и все они упорно пытались понять математику.

"Можно ли понять математику, если ты её никогда в жизни не понимал?" – подумала Клариса. Артур рассказывал крайне интересно, но она почти ничего не могла понять из-за пробелов в математике, которые она нахватала ранее.

На втором уроке (который вела Катрин) её вызвали к Профессору.

– Клариса, – обратился ней Профессор. – Мы здесь никого не заставляем учиться. Мы здесь трудимся, чтобы ты и другие ученики приобрели необходимые для жизни знания, умения и навыки и раскрыли свои способности и потенциал. Я вижу, что тебе тяжело. Могу предложить перевести тебя на курс раньше или индивидуальный план обучения, чтобы ты смогла нагнать программу.

– А биологии тут нет? – смущённо спросила Клариса. – Всё это чудесно, но мне непонятны большинство предметов, а вот биология кажется мне очень интересной. Жаль, что её нет.

Профессор внимательно посмотрел на неё.

– Я и сам думал об этом, – сказал Профессор. Он задумался на секунду. – Пожалуй, я мог бы вести биологию. В конце концов, это мой профиль.