Наша боль, наша связь, наш смысл

– Саша, ты даже друга сюда позвал, надо же, – она посмотрела на сына, – Саша?

Послышались всхлипывания. Парень плакал, закрывая лицо руками, а его плечи периодически вздрагивали.

– … я так испугался…я просто… – его голос срывался, а он всё ниже и ниже опускал голову, практически ложась на свои колени. Его мама немного удивилась, а потом с нежностью посмотрела на своего, пусть и уже взрослого, но ребёнка и нежно погладила по голове.

– Ну-ну, всё хорошо, милый. Всё хорошо.

Я тихо вышел из палаты.

Глава 24. Ты нормальный

В детстве мама как-то сказала мне, что люди очень сильные. Тогда я не совсем понял, о чём она. Да и в голове никак не укладывалась эта фраза. Неужели люди и вправду сильные? Все? Я знал мою сестру. Она никогда не могла постоять за себя. Но она была моим светом, который озарял даже самые дождливые дни. Значит, она была сильной? Рядом всегда была мама, которая пошла против своей семьи, чтобы быть с тем, кого любит. Она была своенравной, но искренне любящей своего мужа и детей женщиной. Рядом был отец, который рано потерял родителей и лишь собственными силами сумел встать на ноги и обеспечить своей семье хорошую жизнь. Он защищал нас и делал всё, чтобы мы ни в чём не знали нужны.

Люди вокруг меня были сильными.

Но мне почему-то казалось, что я совсем не такой, как они. В себе я не чувствовал той яркой энергии, которую излучали люди вокруг меня. Мне казалось, что на их фоне я просто муравей, которого совсем нетрудно раздавить. Это всегда немного тревожило меня.

В тринадцать лет я решил, что люди слабые.

Жизнь сейчас изменилась. Я стал присматриваться к этому миру и находить в нём то, что долгие годы было скрыто от моих глаз. Новые эмоции, новый опыт…я стал меняться наравне с тем, как мир меняется в моих глазах.

Но что, если мир всегда оставался прежним? Неужели просто изменилось моё отношение?

Я вышел из палаты и закрыл за собой дверь. Возникло ощущение, будто из меня высосали всю энергию. Я уселся в кресло напротив двери и громко вздохнул. Вдруг какая-то тень привлекла моё внимание. Я повернулся и увидел Голубоглазую, которая стояла у соседней двери и с грустным видом рассматривала её. Хоть она и решила ехать со мной, за всё время она не произнесла ни слова. Иногда я не узнавал свою подругу. Голубоглазая всегда старалась лишний раз достать меня, постоянно требовала к себе внимания. Но в последнее время она будто бы отдалилась. Странно говорить это по отношению к тому, кто живёт с тобой под одной крышей, но для меня это было нормальное явление. Она вроде и была рядом, но одновременно с этим была очень далеко. Прям как мой отец.

– У Сашиной мамы сломана рука, но она быстро поправится, – сказал я, подойдя ближе к Голубоглазой.

– Вот как, слава богу, – она не отрывала глаз от двери.

– Почему ты тут стоишь?

– Артур, – девочка посмотрела на меня, затем быстро отвернулась и с грустным видом опустила голову, – в этой палате кто-то умирает.

Я перевёл взгляд на дверь, у которой мы стояли. На ней было написано «реанимационная палата». Над дверью горела лампочка «не входить».

– Откуда ты знаешь? – тихо спросил я её.

– Я чувствую…чувствую уход жизни. Это больно.

Я молча взял её за руку.

…

Через какое-то время Саша позвонил мне и сказал, что хочет поговорить. Мы договорились встретиться в «Месте» после того, как у меня закончится смена. Анастасия Борисовна пошла со своим мужем в театр, поэтому закрытие было на мне. Я уже около получаса сидел на высоком стуле и смотрел на стены заведения. Почему-то мне вспомнился тот день, когда начальница предложила развесить мои картины.

– В то время всё и началось…

– Артур, прости, я опоздал!

От неожиданности я чуть было не свалился со стула. Я резко повернул голову и увидел запыхавшегося парня с пакетом апельсинов. Я невольно улыбнулся, поприветствовал его и пошёл делать нам кофе.

– Как твоя мама? – спросил я Сашу, когда мы сели за стол.

– Нормально. Мама, как всегда, бодра и весела, обещали скоро выписать, – радостно сказал он.

– Ты действительно очень волновался, – я вспомнил момент в палате. На секунду мне показалось, что Сашу смутило это заявление. Возможно, он из тех людей, кто не любит лишний раз проявлять эмоциональность, однако ужасное волнение за близкого человека взяло своё. В этом я прекрасно его понимаю.

– Короче да, дикая неделя была… я хотел сказать спасибо. Костя вообще в тот день трубку не взял, я не знал, что делать. Спасибо. – Парень протянул мне пакет с апельсинами и опустил свой взгляд в кофе. Я слегка замешкался, но взял пакет. Недолго посидев в тишине, я всё-таки задал давно терзающий меня вопрос.

– Саша, – неуверенно начал я, – почему ты так изменился?

– А? – он задумался, – спрашиваешь, почему…ну понимаешь, с возрастом многие меняются. В детстве мы часто глупим, творим всякую ерунду. А потом жалеем…

– Жалеем, говоришь…

В груди что-то сдавило. Мне становилось не по себе от новых чувств, которыми меня каждый день одаривал мир. Мне становилось не по себе от того, что всё вокруг стало меняться.

– Ты тоже изменился, Артур, – Саша прервал мои размышления.

– Я изменился? – я удивлённо поднял бровь.

– Да. Это не так явно на первый взгляд, но раньше казалось, будто тебя совсем не интересует жизнь, а сейчас…

– А сейчас?

– А сейчас ты нормальный парень, – Саша широко улыбнулся, – ну, мне пора уже. До скорого, Артур!

Он встал и протянул мне руку. Секунд пять я в ступоре смотрел на неё, а потом будто что-то невидимое толкнуло меня, и я пожал руку в ответ. Саша ушёл.

Нормальный? Я?

Глава 25. Ненавижу

Я сидел в своей комнате и смотрел на полотно. На нём была изображена Голубоглазая. В какой-то момент осознание того, что девочка-призрак отдаляется от меня, дало мне неплохой пинок, и я принялся за работу.

…

– Так, мы договорились? Сейчас я делаю эскиз, а потом самостоятельно завершаю портрет. И ты не будешь смотреть, пока я не закончу! – твёрдым строгим голосом сказал я, показывая всю серьёзность своих намерений.

– Есть, сэр! – весело ответила девочка, отдавая честь.

– Садись на этот стул, – я поставил табуретку у белой стены. Тут хорошо падал свет с балкона, освещая половину лица девушки. Голубоглазая молча присела и стала наблюдать за моей подготовкой. Когда я закончил, я заметил её беспокойство. – Всё в порядке?

– Да, просто… я не знаю, что мне делать, – тихо ответила девочка, смотря вниз. – Я не умею позировать.

– Тебе не нужно позировать, – спокойно сказал я, – просто расслабься и отдыхай.

Девочка несколько секунд сидела, опустив глаза в пол. Затем, глубоко вдохнув, она подняла голову и выдохнула. Голубоглазая посмотрела мне в глаза, одарив меня такой улыбкой, которую я не видел раньше. Это уже не была улыбка наивной маленькой девочки, которая любит внимание и ненавидит одиночество. Человек, сидящий передо мной, будто в одно мгновение стал старше и мудрее. В какой-то момент мне показалось, что я и не знал девочку-призрака.