Шутки Сталина в переводе Мемуариста

Президент Рузвельт даже заявил:

– Но позвольте, Львов, ведь даже не входил в Российскую Империю!

Сталин отреагировал молниеносно:

– Правильное замечание господина президента. Поговорим тогда о столице Польши – Варшаве. Она входила.

Так Львов стал Советским городом.

***

Переговоры идут очень тяжело, особенная грызня посвящена судьбе Польши (особенно областям, которые сейчас стали западной Украиной и западной Белоруссией). По вечерам, на традиционных банкетах главные участники переговоров пытаются разрядить обстановку к следующему напряженному дню.

На очередном таком застолье премьер-министр Британии Черчилль предлагает поднять тост за руководителя США – президента Рузвельта. Выпили.

Следующий тост поднимает товарищ Сталин:

– Теперь я бы хотел выпить за руководителя нашего союзника – Великобритании…

В наступившей паузе Черчилль расплываются в улыбке, пьют-то за него. Но Сталин невозмутимо продолжает:

– … за его Величество короля Георга Шестого Виндзора!

Немая сцена. Черчилль взбешен и только въевшаяся в кровь аристократическая привычка не позволяет показать этого. Всем известно, что в Британии у короля нет никакой власти и все нити в руках премьер-министра. Но формально Иосиф Виссарионович прав, действительно, – за короля.

Впрочем, британец быстро опомнился и предложил третий, заключительный тост. Со своим обычным слегка гнусавым выговором Черчилль предложил выпить и за руководителя Советского государства… Всесоюзного старосту Михайло Ивановича Калинина!

Сталин тост принял с хитрой улыбкой и осушив бокал сказал:

– Хороший тост, но как не следует путать силу русских пушек с заморской британской артиллерией, так и не следует путать товарища Калинина с… его Величеством королем Британии.

***

После очередного напряженного дня переговоров в Ялте Сталин повел разгоряченных спорами союзников прогуляться в уникальном зимнем саду Ливадийского дворца. Даже в разгар января в теплом, искусственно освещаемом саду цвели редкие тропические цветы и кустарники.

Вождь подвел коллег к небольшим ящичкам с особым сортом орхидей. Эти цветы были выведены американскими флористами специально в честь победы Советских войск в Сталинградской битве. Цветок получил красивое латинское название Орхидеэ Сталинградис.

Над цветками с жужжанием вились несколько припозднившихся шмелей. Получилось так, что пока руководители любовались цветами, один шмель сел Черчиллю сзади на шею, а второй впился в руку Рузвельта. Оба от неожиданных укусов не удержались и вскрикнули.

Черчилль в шутку упрекнул вождя, что – должно быть, это особые, Сталинградские шмели, кусают всех, кроме самого товарища Сталина.

На это Верховный улыбнулся и с легкой ехидцей сказал, что у него есть более простое объяснение:

– На этой конференции большевики честно говорят, что могут позволить себе союзники Советского Союза и что они не должны позволять себе. А Ваши заявления, господа, похожи на сладкую водичку – обещаний много, дела мало. Вот шмели и вьются!

***

На той же конференции очень жесткие обсуждения были посвящены проблеме будущего раздела Польши. Союзники очень хотели воссоединить Польское государство, сделать его капиталистическим, создать из братьев-славян враждебный кордон на границах Союза.

Сталин, напротив, выступал за Польшу с Советским правительством, а восточную часть страны и вовсе оставить в Союзе в виде Западных Украины и Белоруссии. Переговоры и торговля поселками и целыми областями шла ожесточеннейшая.

Черчилль в пылу полемики сорвался и довольно оскорбительно заявил, что Сталинская администрация не имеет права делить Европу! Что Советы уже в ходе войны совершили две гигантские ошибки, за которые поплатятся в самом скором времени! Этими ошибками было: открыть русскому Ване Европу и открыть Европе русского Ваню!

Британский лис довольно грубо намекал на то, что Советские войска, насмотревшись на жизнь "настоящих цивилизованных людей", будут бунтовать против жестких на его вкус Советских порядков. И наоборот, что европейские народы, насмотревшись на "русских дикарей" в ужасе отшатнутся от Советов.

Сталин не выказал обиды и довольно спокойно ответил британскому премьеру:

– Кто там и что открыл, господин Черчилль, за других не скажу. Знаю другое – и в Польше, и в Венгрии, и в Чехословакии Советских солдат встречали как освободителей, цветами и песнями. И что-то на улицах Будапешта или Варшавы не было видно британской королевской пехоты или американских рейнджеров. Нужно помнить одну простую штуку – если бы не русский Ваня, не было бы давно никакой Европы!

***

Когда переговоры в очередной раз зашли в тупик, Сталин обратился к Президенту Рузвельту с вопросом, казалось, не имеющим отношения к делу:

– Господин президент, Вас так беспокоит судьба нашего соседа – Польши. Не напомните, сколько километров от Вашингтона до Варшавы, тысяч.. семь?

Это были не последние переговоры о Польше, но Сталин победит. Польша станет и социалистической и дружественной. Министром обороны у них будет маршал Константин Рокоссовский. Тот самый, который не дал гитлеровцам зимой 1941-го взять Москву.

***

Во время конференции лидеры стран-участниц несколько раз фотографировались для прессы. Фото делали на улице, для руководителей ставили кресла, т.к. Рузвельт не мог стоять из-за давних осложнений полиомиелита. Ялтинский климат, конечно, не настолько суров, как в центральной России или в Сибири, но все-таки начало января. Мягко говоря, не жарко.

Черчилль и президент Рузвельт вышли фотографироваться, как и принято у высоких начальников, без головных уборов и в легких летних туфельках. Сталин посмотрел на это все и сказал:

– Вот ведь, ради красивой позы готовы на всё! Даже макушку отморозить. Ну уж дудки, нам, русским, страну восстанавливать, голова еще пригодится!

Так и вышло, что на ялтинских фото Сталин единственный в сапогах и глубоко надвинутой фуражке. Государственное дело важнее красивой картинки.

***

Рассказывают, что во время очередных переговоров на Ялтинской конференции Черчилль и Рузвельт обменялись через помощников короткими записками. Сталин не показал вида, что его это как-то интересует. Тем не менее, все силы разведки были брошены на установление содержания этой переписки.

Одному из дипломатических сотрудников удалось добыть блокнот помощника Черчилля и восстановить по отпечатку надпись на вырванном листе. Ответная записка Черчилля Рузвельту гласила:

– Благодарю, но не стоит беспокоиться. Старый орёл не выпадет из гнезда.

Но что же это значит? И что написал Рузвельт, что получил такой вот ответ? Подключены лучшие шифровальщики и аналитики. Ответа нет. Сталин в сердцах бросает: "Это, должно быть, какая-то потрясающая глупость!".

По окончании конференции, когда утрясены все вопросы и окончательно подписаны итоговые протоколы состоялся прощальный банкет. Сталин в шутку попросил Черчилля открыть тайну, ведь уже на ход переговоров она повлиять не может. Британский премьер пошептал что-то Сталину на ухо.

После мероприятия смеющийся Сталин вызвал шифровальщиков и передал ответ Черчилля:

– Рузвельт написал, что после уборной премьер забыл застегнуть ширинку. Черчилль его так успокоил. Лучше, лучше нужно работать, товарищи. Даже такой простой шифр взять не смогли!

***

Два замерзших и голодных оккупанта сидят в окопе под Сталинградом. Вот-вот начнется русское наступление.

– Ганс, Ганс куда ты все время стреляешь? Русские еще не начали!