Дети Божии

– Так… Не ради Общества… не ради Святой Матери Церкви… Тем не менее ради себя самого и ради Бога ты должен вернуться, – поведал Эмилио Сандосу Геласий III с жуткой и веселой уверенностью. – Бог ждет тебя там, на руинах.

Винченцо Джулиани всегда был человеком сдержанным и привыкшим владеть собой. И всю свою взрослую жизнь он проводил среди подобных себе людей – интеллектуалов и умудренных космополитов. Он читал и писал о святых и пророках, но это… «Я увяз в этой истории с головой», – думал он, желая спрятаться, устраниться от того, что происходило в этой комнате, любым способом сбежать от жуткого милосердия Господа. «Говори ты с нами, и мы будем слушать, но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть»[11 - Книга Исход, 20:19.], – подумал Джулиани, внезапно посочувствовав израильтянам на Синае, Иеремии, послужившему Богу против воли, Петру, пытавшемуся бежать от Христа. И Эмилио.

Тем не менее надо было собраться воедино, произнести короткие милосердные объяснения и утешительные апологии, проводить Святого Отца вниз по лестнице и наружу, под солнце. Вежливость требовала предложить Его Святейшеству откушать перед возвращением в Рим. Долгий опыт позволил проводить гостя в трапезную, непринужденно обсудить неаполитанский приют и достоинства его архитектуры, созданной Тристано. Указать на живописные произведения – превосходного Караваджо здесь, неплохого Тициана там. Милостиво улыбнуться брату Козимо, полностью ошарашенному появлением на своей кухне верховного понтифика, осведомлявшегося о том, готовили ли сегодня рыбный суп, особенно рекомендованный отцом-генералом.

Далее последовал anguilla in umido[12 - Угорь под соусом.] и тост, произнесенный над бокалом изумительного вина 49 года «Лакрима Кристи»[13 - «Слеза Христова», сладкое ликерное красное вино.], слезы Христовой, пролитой о Сатане… Генерал Общества Иисуса и Святой Отец Римско-католической церкви за простым деревянным столом в самой обыкновенной кухне мирно вкушали обед, завершившийся капучино и sfogliatele[14 - Тортик (итал.).], внутренне посмеиваясь над тем фактом, что обоих равным образом называли Черными Папами: иезуита – за черную сутану, римского епископа – за экваториальную кожу. Ни тот ни другой более не упоминали Сандоса. Или Ракхат. Речь шла о вторых раскопках Помпеи, которые можно было уже начинать, после того как Везувий как будто бы удовлетворился новым преподанным им Неаполю уроком геологического смирения. Поговорили об общих знакомых, обменялись сплетнями о ватиканских политиках и внутрицерковных шахматных матчах. И Джулиани заново проникся уважением к человеку, явившемуся на Святой престол извне и в данный момент умело разворачивавшему это древнее общечеловеческое учреждение в сторону политики, на взгляд отца-генерала вселявшей надежду своей мудростью и проницательностью.

Потом они неспешно дошли до «Фиата» папы, и длинные тени их скользили по неровной каменной мостовой. Усевшись в свой автомобиль, Калингемала Лопоре вставил ключ, однако смуглая рука его задержала движение. Опустив стекло, он некоторое время смотрел прямо перед собой и не сразу заговорил.

– Очень жаль, – произнес папа неторопливо, – что между Ватиканом и религиозным орденом, долго и достойно служившим нашим предшественникам, пробежала тень непонимания.

Джулиани замер, сердце его колотилось.

– Да, Ваше Святейшество, – проговорил он. Именно поэтому, среди прочих причин, он посылал Геласию III расшифровки присланных ракхатской миссией отчетов и собственное изложение случившегося с Сандосом. Ибо в течение пяти сотен лет преданность папскому престолу являлась той осью, вокруг которой обращалось всемирное служение ордена иезуитов, однако, основывая Общество Иисуса, Игнаций Лойола подразумевал солдатскую диалектику повиновения и инициативы. Терпение и молитва – и безжалостное давление, оказанное в том направлении, куда, по мнению иезуитов, должны быть нацелены решения, – время от времени приносили плоды. И при всем этом иезуиты считали своей целью образование и общественную активность, подчас граничившую с революционной; столкновения с Ватиканом редкостью не считались, и некоторые из них оказывались серьезнее остальных. – В то время это казалось неизбежным, но, конечно…

– Времена меняются. – Геласий говорил рассудительно, непринужденно, с юмором, как будто общаясь с другим светским человеком. – Приходские священники теперь могут жениться. На папский престол избрали угандийца! Но кто, кроме Бога, знает будущее?

Брови Джулиани поползли вверх… в ту сторону, где прежде росли волосы.

– Пророки? – предположил он.

Папа благоразумно кивнул, скептически поджав губы.

– Разве что редкий биржевой аналитик.

Застигнутый врасплох Джулиани рассмеялся, покачал головой и понял, что человек этот очень нравится ему.

– Нас разделяет не будущее, но прошлое, – сказал понтифик генералу ордена иезуитов, обрывая тем самым годы взаимного молчания о клине, который едва не развалил Церковь пополам.

– Ваше Святейшество, мы более чем готовы признать, что перенаселение не является единственной причиной нищеты и страданий, – начал Джулиани.

– Что же еще? Слабые умом олигархи? – предположил Геласий. – Этническая паранойя? Непредсказуемые экономические системы? Давняя привычка относиться к женщинам как к собакам?

Джулиани глубоко вздохнул и ненадолго затаил дыхание, прежде чем высказать мнение Общества Иисуса и свое собственное:

– Никакой кондом не избавит человечество от тупости, никакая пилюля или прививка не защитит его от жадности и тщеславия… Однако существуют вполне гуманные и разумные способы смягчить некоторые рождающие страдание тенденции.

– Мы лично претерпели смерть сестры, закланной на алтаре Мальтуса, – отметил Геласий III. – В отличие от Наших просвещенных и блаженных предшественников Мы не способны узреть святейшую волю Господню в контроле за численностью населения посредством войн, голода и болезней. С точки зрения простого человека, эти факторы слепы и жестоки.

– И при всем том неадекватны цели. Как и простое половое воздержание, – отметил Джулиани. – Общество всего лишь просит, чтобы Святая Матерь Церковь снисходила к человеческой природе, как и любая любящая свое чадо мать. Безусловно, способность думать и планировать свои действия является Божественным даром, который следует использовать ответственно. Конечно, нет никакого зла в том, чтобы к каждому рожденному ребенку относились с такой же радостью и заботой, как к самому Христу Младенцу.

– О признании системы абортов не может быть никакой речи, – решительным тоном произнес Лопоре.

– И все же, – заметил Джулиани, – святой Игнаций советовал нам «не устанавливать таких жестких правил, из которых не может быть исключения».

– Но равным образом мы не вправе содействовать установлению такой негибкой и жестокой системы контроля за рождаемостью, которую Сандос описывает на Ракхате, – продолжил Геласий.

– Средний, Царский, путь всегда является наиболее трудным, Ваше Святейшество.

– A экстремизм всегда остается простейшим, однако… Ecclesia semper reformanda![15 - Церковь вечно реформируется! (лат.)]– с неожиданным пылом произнес Геласий. – Мы изучили предложения ордена иезуитов и наших братьев из Православной церкви. Благое решение достижимо! Вопрос только в том, каким образом… Для этого, как Нам кажется, надо заново определить области естественного и искусственного контроля за рождаемостью. Салинс… вы читали Салинса?[16 - По всей видимости, имеется в виду Маршалл Салинс (1930–2021) – американский антрополог, член национальной Академии наук.] Так вот, Салинс пишет, что понятие природного определяется через культуру, так что и искусственного тоже.

Рука шевельнулась, зажужжал стартер, Папа приготовился к отъезду. Однако темные глаза его вновь вернулись к лицу Винченцо Джулиани:

– Да, следует думать, планировать… и все же какие замечательные дети приходят к нам незапланированными, нежеланными, презираемыми! Нам сообщили, что Эмилио Сандос – бастард и рожден в трущобе.

– Жестокие слова, Ваше Святейшество. – Подсказанные, вне сомнения, ватиканскими политиканами, скользнувшими за престол святого Петра, как только это место освободили их изгнанные предшественники-иезуиты. – Но технически правильные, как я понимаю. – Джулиани задумался на мгновение. – Невольно вспоминается Книга Чисел 11:23[17 - «И сказал Господь Моисею: Разве рука Господня коротка? Ныне ты увидишь, сбудется слово Мое тебе или нет?»] и поздние дети Сары и Елизаветы. Даже Владычицы нашей! Полагаю, что, если Всемогущему Богу угодно, чтобы родился необычный ребенок, нам следует верить, что Он способен устроить такое рождение?

Карие глаза блеснули на невозмутимом лице.

– Этот разговор доставил Нам чрезвычайное удовольствие. Быть может, вы также посетите Нас?

– Не сомневаюсь в том, что мой секретарь договорится с вашим кабинетом, Cвятейший.

Папа склонил голову, поднял, благословляя, руку. Но, перед тем как переключить регулируемые односторонние стекла «Фиата» на режим видимости изнутри и вывести автомобиль на мощенную древней брусчаткой дорогу, спускавшуюся к римскому шоссе, он еще раз повторил:

– Сандос должен вернуться туда.

Глава 4

Великий Южный лес, Ракхат

2042 год по земному летоисчислению

В последний месяц беременности София Мендес взяла себя в руки, изгнав из памяти лица ушедших и сконцентрировав все свое внимание на пока неведомом ей самой собственном ребенке. Поворотная точка случилась через несколько недель после того, как они оказались в Труча Сай.

– Кто-то подумал: Фиа никогда не разлучается с этой вещью, – однажды утром сказал Канчай, передавая ей компьютерный планшет. – И поэтому кто-то принес его из Кашана.

Проведя ладошками по гладким торцам компьютера, заново ощутив его очертания и вес, стерев пыль с солнечной батареи, София почти беззвучно поблагодарила Канчая и в одиночестве отправилась к поваленному стволу в’ралии, чтобы сесть возле него, пристроив планшет на животе и поднятых коленях. После всего странного и страшного, после смятения и печали перед ней оказалась вещь обычная и знакомая. С трепетом душевным она вызвала «Стеллу Марис» и даже охнула с облегчением, когда включился экран библиотеки, как всегда терпеливый и надежный.

Она погрузилась в систему, по ходу процесса загружая данные. Роды, связанные термины: Роды дома, Роды в Средние века. Естественные роды…

– Единственный вариант для меня, – пробормотала она. И тут же воскликнула вслух: – Роды под водой! – Полностью озадаченная София заглянула в рекомендованные источники, чтобы понять, о чем речь. «Чушь», – решила она и продолжила поиск. Ребенка Развитие – тысячи отсылок. Ограничив поиск Младенца Развитием – Норма, она, отчасти из суеверия, не стала изучать такие статьи, как Аутизм, Пороки развития, Замедление роста, Воспитание – Максимы. «Возможно, еще пригодятся, – подумала она, – тем более за отсутствием такого важного источника информации, как бабушка. O, Энн! O, мама! Где вы?» – подумала она, немедленно прогнав воспоминания. Воспитание детей – Религиозные аспекты – Иудаизм. «Да, – решила она и открыла заодно и Тору. – Что делать, если родится мальчик?» – подумала она и решила, что справится с этой проблемой, когда и если до нее дойдет.

«За всяким листиком и корешком стоит ангел и приговаривает: расти, детка, расти! – говорила ей мать, когда она была маленькой и боялась темноты. – Или ты думаешь, что Бог будет хлопотать над каждой травинкой, а про тебя забудет?»

«Мама, теперь я всего лишь одноглазая вдовая беременная еврейка, – подумала София, – застрявшая в невозможной дали от дома. И если за мной действительно наблюдает Бог, то я предпочла бы оказаться травинкой. Но раз так, Боже… пошли мне дочку, прошу тебя, – торопливо помолилась она. – Маленькую девочку. Маленькую и здоровую».

Однако София никогда не полагалась на Бога, немногословного с ней даже в те времена, когда Он явно присутствовал на рабочем месте. «Ступай к фараону и освободи Мой народ», – сказал Он, оставив логистику Моисею в качестве самостоятельной работы. Поэтому последующие несколько недель она провела за чтением и усвоением доступных в Сети книг и статей, создав для себя нечто вроде ИИ акушерки: синтезируя, расписывая последовательность действий, устанавливая ключевые точки, по возможности сводя их к утверждениям вида: если (условие), то (действие) – причем действия следовало производить на Ракхате, руками руна. Свои объяснения она сводила к практическим, наглядным и простым указаниям; после чего записывала их на руанже так, чтобы, заметив какие-то неполадки с ребенком или собой, могла без лишних размышлений отдать распоряжения, способные спасти жизни обоих. И, занимаясь этим делом, она утратила долю страха, но не надежды.

Отбраковка продолжалась по всему югу Инброкара – повсюду, где были высажены огороды. Продолжали небольшими группами по двое и трое приходить с младенцами отцы-руна, заодно приносившие и новости. Однажды пришли и женщины из Кашана; их вела девушка по имени Джалао, к которой мужчины относились с большим пиететом, так как именно она предупреждала их о появлении патрулей джанада.

Понимая, что Джалао ВаКашан спасла ее собственную жизнь, помимо множества прочих, София отозвала девушку в сторонку, чтобы поблагодарить ее во время короткого перерыва в шелесте руанжи, наполнявшем красные вечера, когда отцы укладывали детей спать: ручки на животик, хвостик на ножки, спинку к спинке.

Джалао выслушала благодарность, подняв уши и без смущения, и факт этот, помимо всего прочего, заставил Софию зайти в разговоре подальше:

–?Сипаж, Джалао, но почему руна должны вернуться назад в свои деревни? Почему они не могут просто уйти от жана’ата? Почему бы не показать им свой хвост, перебраться сюда и остаться здесь!

Джалао обвела взглядом лесной поселок, и только тут уши ее поникли. Расстроенная видом руна, живущих как животные, она сказала Софии: