Парни из преисподней

– Известен вам этот человек?

Следователь показал фото.

– Кто ж его не знает? Это ж…

– Гражданка Золотарева, – сухо предостерег собеседник, – давайте с вами условимся не говорить о том, что вам не известно наверняка, а будем говорить о том, что доподлинно известно. Понимаете разницу?

Гражданка кивнула, сделав такое движение головой, словно ей пришлось проглотить язык.

– Я так понимаю, вы встречали здесь этого человека? Будем называть его «приезжим».

– Пожалуйста, как вам будет угодно, – молодая женщина не смогла сдержать улыбки, несмотря на старание. – У нас всех неместных так называют.

– Так вы его встречали?

– Да. Он заходил на почту.

– Были ль приезжему письма из Москвы?

– Вчера одно было.

– Заказное?. Он получил его под расписку?

– Как же иначе? На то есть почтовый регламент.

– Покажите, если не затруднительно, формуляр с подписью.

– Пожалуйста.

Заведующая подала следователю учетную книгу.

– Вам запомнилось что-то при общении?.. Удивил ли чем приезжий?

– Да он весь удивительный! – живо отреагировала молодая женщина, которой, видимо, в тягость была официальная рутина. – У него любое слово не такое, как у всех. Мнение обо всем свое, а не как в телевизоре… – она виновато взглянула в строгие глаза следователя и резко «скукожила» ответ. – Ой, простите…Сама не знаю, какие такие особенные…особенности. Ну, валенки у него вместо унт. Да-да. Я, представляете, первый раз видела валенки не на картинке из детских сказок, а прямо на ногах! Ещё…ещё он задавал странные вопросы.

– Какие?

– Ну…спросил меня, как устроен мозг…например.

– Ваш?

– Вот и я спрашиваю. – Лицо девушки беспрестанно по поводу и без повода озарялось белозубой улыбкой. – «Мой?» А он отвечает: «Нет, вообще. Человеческий». Я удивилась. Мне казалось, что в Кремле… простите больше не буду… всё, что надо, о человеке знают, а не то чтоб сюда прямо ехать. Он сказал, что нет. «Нельзя, – сказал, – сидеть в Кремле и знать все на три тысячи километров. Великие эмиры Востока, – сказал, – и русский царь Александр l в их числе, в первую очередь, – переодевались в лохмотья и скитались каждый по своей стране. Только при таком отношении к своим обязанностям возможен порядок. Ничего тут такого нет. Александр Македонский, не стесняясь, разговаривал с бомжом Диогеном. Вот как я сейчас с вами разговариваю». «Но я не бомж», – возразила я. Он посмотрел на меня так…ну…внимательно. «Бомж или нет – это состояние духа, – ответил он, – а «Диоген» тем более. Я хотел бы быть Диогеном. Вот потому я и здесь. Я хотел бы быть эмиром. Но страна, как древний и неповоротливый ящер. Мы с вами знаем эту песню. И я вместе с ней заявляю: тупик. А все оттого, что превратила она себя в свалку. Точней, мы ее превратили. А тут у нас в Сибири масса возможностей, и есть место, чтобы произвести очистку…и…»– приезжий не договорил, а я спросила: «Вы хотите у нас устроить здесь свалку? Но разве людям и зверям, которые здесь живут, безразлична чистота?» Он посмотрел снова на меня так…и сказал: «Вот почему я интересуюсь устройством человеческого мозга. Почему он заводит самого себя в тупик, вместо очевидного выхода? Ответ где-то рядом».

Пока вошедшая в раж свидетельница частила, не переводя дух, следователь кинул взгляд на помрачневшие окна. Неужели уже закат? Значит, скоро должен возвратиться в село Жеребов – ВРИО Главного Администратора Ванувары.

Взглянув на стенные часы, которые показывали всего четыре пополудни, он понял, что спешить пока некуда: просто закат здесь наступал раньше, чем в Москве.

– То есть этот особенный человек приходил на почту исключительно за письмом? – уточнил он во время паузы.

– Не только, – с новой силой затараторила Христина Анатольевна. – Сейчас я вам все подробно расскажу. «Милая девушка», – сказал приезжий мне, – я здесь втайне от всех, в секрете от всей страны. До сих пор я надеялся, что и моя жена не в курсе – но вот, пожалуйста, пришло извещение о письме. Вздыхай или не вздыхай (он вздохнул) – результат один. Вижу, что от нее не скрыться. Хорошо ли, плохо ли – только Богу известно, но женщинам все надо, чтоб муж был у нее на ладо…» «Что вы? –воскликнула я, не дослушав. – Как вы могли ей не сказать? Не предупредить детей? Они же переживают!» Он снова так посмотрел на меня и сказал печально: «Не одна она страдает. Не один я ухожу из дому в никуда…Чехов уехал на Сахалин, Толстой убежал из Ясной поляны, царь-Александр прибыл в Сибирь из Таганрога, где имитировал свою смерть. Сюда, в Енисейскую тайгу, он явился в образе скитальца Федора Кузьмича. Знаете это? В прошлом все об этом знали, даже Николай I, а нам нужно догадываться. Нашего Герасимова не пустили к могиле. Томскому священнику до сих пор не дают сделать ДНК-анализ мощей Федора Кузьмича. Я в растерянности замигала, а он и говорит: – Вижу, что вы, милая девушка, тоже не понимаете, что происходит. Это нормально». Я успокоилась и уточнила: «Так мне за анатомическим атласом в подвал лезть? Архив у нас в подвале» «Нет, – сказал он. – Не лезьте в подпол за обычным атласом, а лезьте за атласом Криволапкина».

Христина Анатольевна подняла блестящие глаза на Илью, как бы приглашая посмеяться вместе, но тот сохранял серьезность и только внимательно слушал. Наверное, поэтому она робко сказала:

– Меня это рассмешило.

– Почему же?

– Потому что «Географический атлас Криволапкина» – несерьезный! Его раскритиковал главный исследователь тунгусского метеорита – Леонид Кулик.

– Вот как?.. – усмехнулся ее собеседник.

– Атлас всегда у нас в свободном доступе, – продолжала библиотекарь. Зачем ему –в архив? Но вот не знаю почему, он очень востребованный. По этой причине я направила приезжего в читальный зал.

– А где у вас библиотека?..

– Тут. Я библиотекарь – по совместительству. Библиотека в другой половине дома. Слева от двери – почта, а в правой библиотека.

– Вот как? Да вы очень важный тут человек, я вижу, Христина Анатольевна, – сказал Илья.

– В тайге все люди наперечет, Илья Семенович, – в тон ему ответила та не сморгнув. – И мы все уважаем друг друга. Но нам… – тут она помедлила немного, – мы привыкли общаться по именам. А вы слышали, что ученые-этнографы прошлого называли эвенков «французами Сибири»?

– Должно быть, у вас и в списке литературы что-нибудь редкое имеется? – спросил Илья вместо ответа.

– Как же. Наш район по специальной квоте для нацменьшинств в советское время по первому классу обслуживался. К нам именитые профессора валом валили, за рукописями по геологическим изысканиям Леонида Кулика в очереди строились. Его весь мир знает…Вы ведь не исключение? Помните? – Христина продекламировала:

– «Снова явилися гордые россы,

Снова костер на поляне горит,

Снова пытливые слышны вопросы:

«Где наш Тунгусский метеорит?»

Илья пожал плечами, но промолчал.

– Тунгусский метеорит, итальянцы называли «ударом необъяснимой природы», – говорила словоохотливая госслужащая. – Кроме них, у нас были космонавт Гречко и Эдвард Теллер – ровесник метеорита, создатель американской водородной бомбы…

– Можно на зал взглянуть? – спросил, еще раз глянув на часы, Илья.

– Берите ключи. Вы при исполнении. Я обязана помогать.

Илья прошел по указке, открыл дверь толстым бородчатым ключом. В сухом, прохладном помещении множество стеллажей. «Бальзам на душу любому библиофилу, – подумал Илья. –Но что это?..»

Он резко остановился.

Христина выглянула из-за плеча и вскрикнула раненой птицей. Через приоткрытое слева окно через щель на пол намело целый сугроб.

– Видно он растворил окно…– пробормотала библиотекарь и, переведя глаза на стеллаж, побледнела и пошатнулась.