Шесть дней на Хеленос

50 лет, рост 182 см, вес 90 кг;

Особые приметы: на правом плече татуировка птицы Лайвер и аббревиатура LFC

Место рождения – Земля, Ливерпуль.

Образование – Военно-космическая академия. Стрелок-наводчик. Ранение в битве при Астероиде. Старший лейтенант в отставке. Не женат.

Конец файла

В вену установлена капельница. Второй штатив с жидкостью стоит у изголовья. Под шею подложена подставка таким образом, чтобы голова была на весу. Макушка прикрыта салфеткой. Под неё ведёт трубка от флакона. Снимаю салфетку. Жидкость из трубки орошает открытый бледный серо-розовый мозг.

Верхняя часть черепа аккуратно отпилена. Что-то они повадились черепушки вскрывать, то андроидам, то животным, теперь вот людям… Отмечаю для себя какие-то чужеродные синеватые наплывы на коре головного мозга. Чтобы разобраться что это, необходима биопсия.

Обхожу стол, снимаю простыню. В правом боку внушительная пробоина, закрытая прозрачным медицинским силиконом так, что можно разглядеть состояние внутренностей. Похоже на выстрел из серьёзной штурмовой винтовки. Разглядываю как в анатомическом театре: обугленные рёбра, остаток лёгкого, а вот с печенью всё хуже. Её нет. Надо будет просканировать, понять, жилец ли этот парень вообще.

Дарин внезапно открывает глаза, видит меня, силится что-то сказать. Трубка ИВЛ мешает.

На моём поясе замигал маячок – это сигнал, что разговор в кают-компании заканчивается. Ретируюсь как можно быстрее, но мимо стеклянного колпака не проскочишь. Всё по протоколу: открытие – одна минута, обработка защитной плёнки – три минуты, утилизация плёнки – ещё минута. Последний этап – обеззараживание объекта под плёнкой, то есть меня. Уф, наконец колпак отпускает жертву. Мчусь в S-5. Кажется успел, через пару минут дверь приоткрывается, входит Иви, останавливается на пороге и спрашивает кого-то за дверью:

– Хотите что-то посоветовать?

– Просто не во все помещения легко проникнуть, – голос Лионы Кински.

– Уверяю, я справлюсь. Если у меня возникнут трудности – воспользуюсь вашим пультом.

Кински пытается заглянуть через его плечо, касается рукой двери как будто хочет помешать её закрыть. Но наш мальчик не промах – заслоняет собой обзор в номер, нежно снимает и целует руку Лионы. Потом затворяет дверь у неё под носом. Ну вот как так? Пижонство и хамство в одном, отдельно взятом роботе?!

– Ну, показывай, – отделяясь от стены командую я, едва дверь закрылась.

Иви послушно исполняет команду. Усаживаюсь смотреть «кино», снятое его «глазами» и проецируемое на его же «спину».

Запись разговора в кают-компании

Дверь W-2 открывается. Иви профессионально делает панораму слева направо. В центре за длинным овальным столом сидит профессор, что-то тычет в планшете. Справа от входа барная стойка с напитками и кофейным аппаратом.

– Добрый день, профессор. Я Сэм Макарофф, спецагент АРНИД, вот моё удостоверение, – Иви убедителен.

– Чем могу служить? – меланхолично бросает Струве, проигнорировав документ.

– Я должен задать вам несколько вопросов, – Иви присаживается за стол напротив.

Крупный план лица профессора. Сказать, что мыслями Струве далеко – не сказать ничего. Учёный полностью в своих думах.–Крупный план лица профессора. Сказать, что мыслями Струве далеко – не сказать ничего. Учёный полностью в своих думах.

– Какова истинная цель вашей экспедиции?

– Разве вас не ознакомили с документами? Мы проводим эксперименты по использованию вириона Струве на месте катастрофы.

– Успешно?

– Пока рано говорить.

– Где остальные участники экспедиции?

– С мисс Кински, как я понимаю, вы уже познакомились. Лаборанты-андроиды почти всё время у микроскопов, очевидно, и сейчас там. Вилкул Стадлер решил покинуть нашу миссию. Его местонахождение мне неизвестно.

– Как проходит ваш обычный рабочий день?

– Я разбираюсь с геномом микоплазмы с утра до вечера. Это очень трудоёмкий процесс. Время от времени мы выходим в город, чтобы собрать нужный материал.

– Как это происходит?

– В городе и на территории космопорта много трупов. Мы находим кого-то, вскрываем и берём кусочек тканей на анализ. Правда, последнее время материал совсем никуда не годится. Время, знаете ли… покойники портятся. Но у нас есть небольшой запас и несколько заражённых животных. Кстати, я рекомендовал бы вам сделать прививку, если вы намерены прогуляться по городу.

– Хорошо, я подумаю.

– Я не помешаю? – Входит Кински, присаживается за стол рядом со Струве.

– Нет, – отвечает ей Иви и продолжает, обращаясь к доктору. – Мисс Кински рассказала, что Стадлер не сошёлся с вами во взглядах. В чём проявились ваши разногласия?

– Это очень специфическая научная информация. Скажем так, я высказал ряд гипотез, которые необходимо было подтвердить некоторыми экспериментами. Стадлер счёл мои предложения ерундой. Мы поссорились.

Кински встаёт, проходит за стойку, делает кофе себе и профессору. Спрашивает у Иви:

– Кофе, спецагент?

Чёрт, да это тест! Она умна как дьявол! Такой оборот я даже не рассматривал.

– Спасибо, не сейчас, – искусственный интеллект оказался на высоте, – насколько я понимаю, у вас не первая потеря в группе? Можете пояснить, куда подевался бортмеханик «Лакки пайк» Дарин?

Профессор посмотрел на Кински, побарабанил пальцами по столу и продолжил после паузы:

– Я должен сделать официальное заявление. Примерно месяц назад во время выхода в космопорт за материалом, наши лаборанты нашли раненого Дарина. Он был без сознания. Мы оказали бортмеханику всю возможную помощь. Сейчас он в коме, состояние критическое. Но мы продолжаем бороться за его жизнь.

– Почему вы не сообщили об этом на Землю?

– Мы решили подождать, пока чаша весов склонится в одну или другую сторону. То есть умрёт он или пойдёт на поправку.

– Как по-вашему, кто мог ранить Дарина?

– Я мог бы сказать, что это был Стадлер, но не стану. Никто не видел, как это произошло.

– Стадлер вооружён?

– Как знать. Кажется, нет.

– У кого ещё есть оружие на станции?

– В нашей миссии пистолет есть у меня, по-моему, он валяется где-то в столе.