Шесть дней на Хеленос

– Знаете, это долгая история, – отвечает Струве.

– Мы ведь никуда не торопимся?

Доктор помолчал, очевидно, настраиваясь на то, что хотел сказать.

– Думаю, настоящая причина – мисс Кински. Из нас двоих, она предпочла меня.

Интересный поворот. Вот почему так? Как только замкнутое пространство, двое мужчин и одна хорошенькая женщина, так тут же начинает вырисовываться любовный треугольник. Но старик-то каков! Счастливчик. Любой на его месте был бы непрочь подружиться с красоткой Кински поближе.

– Скажу вам честно, доктор, я не особо верю в то, что человек из более-менее комфортных условий может уйти в полный опасностями город, с перспективой погибнуть в одиночестве, из-за того, что ему отказала женщина.

– Можете думать что хотите.

– Зная вашу историю, мне проще думать, что вы его убили и закопали в лесу или на лужайке.

Доктор вскинулся, очевидно, хотел сказать что-то резкое, но передумал и пожал плечами.

– Я говорил Вилкулу, что это плохая затея. Кроме того, он пренебрёг своими служебными обязанностями. Целый блок работы теперь находится под вопросом. Но что поделать, не мог же я посадить его в клетку, как обезьяну.

– Почему вы не сообщили о поступке Стадлера в центр?

– Что бы я сказал? Что у нас тут сцена ревности? Кроме того, возможно, он одумается и вернётся.

Н-да, есть логика в его словах.

– Но вы могли хотя бы дать ему в помощники одного из роботов. Кстати, кто разобрал врача-андроида Возник?

– В каком смысле?

– В прямом. Робот стоит на складе без мозгов и сердца.

– Я не знал… Возможно Стадлер хотел что-то починить?

– В чужом роботе? Без согласия хозяина?

– Я право не знаю, что ответить.

– Что будете делать, если с компьютерами возникнет проблема?

– Полагаю, значительную часть задач смогут решить Таро.

– А если они выйдут из строя?

– Все три? Это маловероятно.

Входит Иви с обезьяной на руках, ставит её на землю возле клетки, мягко подталкивает внутрь и запирает дверцу. Поворачивается ко мне, протягивает ключ и заявляет:

– Шеф, мне есть что сообщить.

Поднимаюсь из-за стола, беру ключ и обращаюсь к доктору:

– Профессор, вы можете продолжать работу. Я ещё загляну к вам, чтобы осмотреть склады и вашу комнату. Мне надо твёрдо знать, где находится боекомплект к пистолету.

– Чувствуйте себя как дома, – язвит Струве, – насколько я понимаю, моё присутствие необязательно. Вы блестяще справляетесь сами.

– Буду вам крайне признателен, если вы самостоятельно найдёте и предъявите мне боекомплект.

– Хорошо, я попрошу мисс Кински поискать. – Видя, что мы с Иви собираемся выйти, доктор останавливает меня вопросом. – Спецагент, ключ от клетки вы берете с собой?

– Нет, конечно, – кладу ключ на стол и вслед за Иви выхожу в галерею.

– Шеф, в крови обезьяны обнаружен микотоксин, схожий по формуле, а значит, и по действию с мусцимолом, – озадачивает меня напарник, как только дверь за нами закрывается. – В остальном всё в пределах физиологической нормы.

Мусцимол, мусцимол… постой, это же что-то мухоморно-грибное, веселяще-пофигистическое, если мне не изменяет память. Кажется, сто лет назад использовался в медицине как седативное. Ну и среди любителей расширить сознание иногда встречался. Поэтому обезьяна такая странная? Х-мм, возможно, учёные специально вводят ей успокоительное? Примем к сведению эту информацию. Но тест на интеллект не худо бы провести. Слишком осмысленный взгляд у животного.

X. Безнадежный пациент

Из галереи отличный обзор в незакрытое дверное окно операционной, где лежит раненый Эрвин Дарин. Вижу, как Кински в костюме биозащиты заканчивает перевязку головы бортмеханика. На сей раз входим без стука. Впрочем, кому стучать в биотамбуре? Лиона, не отрываясь от работы, наблюдает, как автомат заботится о нашей безопасности – пакует в плёнку сначала меня, а затем Иви.

– Спецагент, – говорит девушка, как только стеклянный колпак по одному выплёвывает нас в операционную, – это некоторым образом хирургия, сюда нельзя посторонним.– Спецагент, – говорит девушка, как только стеклянный колпак по одному выплёвывает нас в операционную, – это некоторым образом хирургия, сюда нельзя посторонним.

– Мэм, какой же я посторонний. Я почти родной. Вот и доктор посоветовал мне чувствовать себя как дома. Что вы делаете с несчастным?

– Накладываю повязку. Впрочем, я закончила, – с некоторым раздражением отвечает мисс Кински, собираясь уходить.

Действительно, штатив от изголовья отодвинут в угол. На голове бортмеханика красуется свежий «чепчик». У перекатного столика один из Таро набирает в шприц какую-то жидкость.

– Постойте, дайте нам его осмотреть. Иви, просканируй жизненные показатели.

Делаю вид, что впервые вижу раненого. Снимаю простыню, ещё раз осматриваю рану. Иви работает в своём режиме с другой стороны стола-кровати.

– Серьёзная дыра. А что с головой?

Леди немного смущена, очевидно, опасается, что я потребую снять бинты с головы и увижу техничную ампутацию половины черепа.

– У него ушиб головного мозга и кровоизлияние, – отвечает Кински, – мы сделали трепанацию.

– Он под наркозом?

– Да, мы ввели его в искусственную кому.

– Какие препараты используете для поддержания седации?

– Мидазолам. Таро как раз собирался вводить очередную дозу.

Ага, это уже ближе к теме – синтетический препарат, часто используют при наркозе. По себе знаю.

– Иви, что там у тебя?