Слоновая кость

– Хочу тебя увидеть, – сказала она, и я уже представила, как она собирает вещи и умоляет отца отпустить из школы на несколько дней.

– Со мной все хорошо, Габи, правда. Мне наняли телохранителя.

На другом конце провода на мгновение воцарилось молчание.

– У тебя телохранитель? Сочувствую бедняге.

Если сестренка начала шутить, значит, удалось хоть немного ее успокоить.

– Но очень хочу с тобой повидаться. Можешь поговорить с папой? Мы ведь так давно не виделись, Мар.

– Знаю… хотя сейчас тебе не стоит возвращаться, там ты в большей безопасности, по крайней мере, пока не выясним, кто стоит за похищением.

Габриэлла заупрямилась, в этом мы с ней были похожи, но все же согласилась, что сейчас не время приставать к отцу и о чем-либо его просить. Долго разговаривать не могли, перерыв между занятиями у нее был всего пятнадцать минут, но договорились вновь связаться. Пусть и не удалось до конца успокоить Габриэллу, гора с плеч свалилась, когда поняла, что сестра прислушается и прекратит вечерние вылазки из интерната.

Покинув студию, зашла в комнату, которая отныне принадлежала Себастьяну, но его там не оказалось. Застала его на кухне, у плиты. Он готовил что-то, что пахло слишком хорошо для моей квартиры.

Спортивные штаны и майку сменил на домашние брюки и простую черную футболку. Волосы были все еще влажными после душа.

– Что готовишь? – спросила я, подходя к нему и вдыхая аромат, исходящий от кастрюли, где тушились овощи. Одновременно дразнящий и непривычно домашний для этого места.

– Ревуэльто[4 - Ревуэльто (исп. revuelto) – испанская закуска родом из Андалусии. Готовится из взбитых яиц с добавлением грибов, спаржи, шпината и других ингредиентов. Может иметь бесчисленное количество вариаций (зависит как от региональных традиций, так и от фантазии кулинара).] с шампиньонами, овощами и креветками.

Интересно, угостит ли он меня этим блюдом, которое выглядит так аппетитно? Или отнесет тарелку к себе в комнату, оставляя довольствоваться опостылевшей китайской лапшой из забегаловки за углом?

– Оставлю тебе порцию, если хочешь.

«Хм, а с воспитанием у него все в порядке».

Бросила: «Было бы неплохо, спасибо» – и поспешила скрыться в спальне, не только потому, что нужно было принять душ. Находиться так близко к Себастьяну и натыкаться на ледяную стену равнодушия было невыносимо. Когда приняла душ, надела пижаму и вернулась в гостиную, обнаружила, что она пуста. На столешнице ждали тарелка с дымящимся ревуэльто, стакан и два симметрично лежащих прибора. Ужинать придется в одиночестве.

–

В четверг решила отправиться на пробежку и сообщила об этом Себастьяну. Ему это, видимо, как и все, что связано со мной, пришлось не по нраву, особенно когда с ним «на хвосте» я направилась прямиком в Центральный парк.

Даже себе не могла назвать причину, почему так нужно было вновь оказаться именно там, где произошло похищение. Ведь это было любимое место в Нью-Йорке, а похитители превратили его в гнездовище кошмаров, и это приводило в ярость, как и то, что в тот день не смогла себя защитить. Шансы в такой опасной ситуации были равны нулю, и все потому, что не была готова.

Когда добежали до фонтанчика (меня похитили примерно в это же время дня), остановилась и оглянулась по сторонам. Лишь теперь поняла, что этот уголок парка – просто идеальное место, если замыслил недоброе. Несколько огромных валунов закрывали обзор любому, кто гулял поблизости, а из-за небольшой рощицы, окружавшей фонтан, незаметно схватить кого-то легче, чем сосчитать до трех. Огибающая рощу тропинка вела к кованой железной решетке вдалеке, на которую раньше совсем не обращала внимания. Направилась прямо к ней, в гущу деревьев, пока вновь не почувствовала, как меня схватили за локоть и удержали на месте.

– Не искушай судьбу, Марфиль.

Тон Себастьяна показался скорее рассерженным, чем обеспокоенным. Уже знала, что, если бы по-настоящему грозила опасность, Себастьян бы не позволил отойти так далеко. А значит, им двигали иные причины, и пусть очень хотелось понять, что на самом деле его насторожило, главный вопрос заключался в другом: как, черт возьми, меня утащили отсюда и никто ничего не заметил?

– Просто делай свою работу. Для этого ты здесь.

Прозвучало грубее, чем хотела. Но я не придала этому особого значения: он все время был холоден со мной. Высвободилась из захвата и прошла в глубь рощи, пока не достигла забора и решетки.

– Закрыто…

Зажала в ладони тяжелый навесной замок; решетчатую калитку дополнительно опоясывала железная цепь, а в нескольких метрах от места, где мы стояли, по огибавшей парк дороге на умеренной скорости проезжали машины.

– У того, кто это сделал, наверняка был ключ…

– Не обязательно. Они могли взломать замок.

Вот только с замка и цепи хлопьями отслаивалась ржавчина.

– Если бы цепь сорвали, заменили бы новой, а эта, кажется, висит здесь много лет.

Повернулась к Себастьяну со странным, скребущим чувством внутри.

– Что-то не сходится в этом чертовом деле… Оттого все начинает казаться… бессмысленным.

Себастьян едва заметно моргнул.

– Помнишь что-нибудь о том дне?

Я покачала головой.

– Думаю, если бы увидела этих типов… смогла бы их опознать. Каждую ночь снится человек, не более чем размытая фигура, но он преследует меня. Надеюсь, рано или поздно те, кто это сделал, окажутся в тюрьме.

Отошла от решетки и побежала по дорожке по направлению к дому. Не хотелось говорить ни о том дне, ни о тех мерзавцах, ни тем более о кошмарах с тем, кто, если так подумать, тоже был абсолютным незнакомцем. Сама не зная почему, вдруг почувствовала острое желание оказаться в стенах квартиры, а потому припустила, совершенно позабыв, кто бежит позади.

Когда достигла парадной дома, дошло, что Себастьяна нет рядом. Сердце отчаянно забилось. Огляделась, чтобы убедиться, что одна.

Кто-то следил за мной, я это чувствовала.

– Черт! – раздалось за моей спиной.

Себастьян с пульсирующими на шее жилками – то ли от бега, то ли от злости – приблизился к парадной.

– Думала, ты бежишь за мной.

– Заходи в квартиру.

Сделала, как он просил, но заметила, что он внимательно осмотрел улицу, прежде чем последовать за мной к лифту.

Оба тяжело дышали, и, судя по тому, как Себастьян старался не выдавать напряжения, поняла: разозлился не на шутку. Что ж, было уже поздно.

Когда вошли, он захлопнул дверь с гораздо большей силой, чем необходимо.

– Тебе нельзя отдаляться от меня. Сколько раз нужно повторить, чтобы поняла: ты в опасности?!

– Ты здесь, чтобы защищать меня, не так ли? Так защищай! Но делай это таким образом, чтобы не вмешиваться ни в мою жизнь, ни в мои привычки.

– Да ты понятия не имеешь… – прошипел он сквозь зубы, и, когда прошел, чтобы вновь запереться в чертовой комнате, встала у него на пути.

– Не собираюсь мириться с тем, что ты так со мной разговариваешь.