Хакайна. Убийца Судьбы

Тэкера (Хакайна) – главная героиня. Одна из Пятерки сильнейших учеников Ёсиды Сёина, получившая во время войны прозвище «Хакайна» (Истребительница) за проявленные жестокость и стремление к справедливости. Возраст – 18 лет. Преемница Стихий.

Хаджимэ Сайто – командир третьего подразделения. В своем мастерстве владения мечом практически не уступает Оките, так же являясь признанным гением. Возраст – 24 года.

Хана – женщина, воспитывавшая Сейджина с его братьями и Тэкеру.

Харада Саноскэ – командир десятого подразделения. Специализируется на владении копьем. В апреле 1867г., после битвы при Косю-Кацунуме, ушел из отряда вместе с Нагакурой, посчитав политику синсэнгуми неподходящей. Они создали отряд Сэйхэйтай, также сражавшийся на стороне сёгуната. Возраст – 27 лет.

Хэйске Тодо – командир восьмого подразделения. Присоединился к группировке Ито Каситаро в марте 1867 года. Возраст – 21 год.

Шимпачи Нагакура – командир второго подразделения. Вместе с Саноскэ покинул синсэнгуми, создав отряд Сэйхэйтай. Возраст – 28 лет.

Часть 1.

Мирабилис – цветок, что цветет во тьме

Глава 1. Тьма – сигнал к началу спектакля

И все твои битвы рано или поздно принесут мир.

    (с) Renegade Fives — Losing your senses

«…ты – особенный цветок, который явит миру свою истинную красоту, только когда землю окутает тьма. Кромешная и всепоглощающая. Именно тогда ты и станешь путеводной звездой. Но прежде чем это произойдет, твоим корням еще не раз придется впитать чужую кровь. Иначе ты увянешь».

Однажды Хидеаки сказал учителю: «Я многого не понимаю в этой жизни, но в одном уверен точно: все мы нуждаемся в поддержке близкого человека. Когда он есть, что еще нужно? Благодаря тебе мы почувствовали себя нужными и узнали отцовскую заботу. Ты подарил нам то, чего не всегда могут дать даже кровные родители. Должно быть, оттого что у нас изначально ничего не было, мы осознаем ценность простых вещей».

У судьбы своеобразное чувство юмора, или же она так несправедлива только к нам?

Беспризорники, собранные под крылом Ёсиды Сёина, обретшие свой дом в его додзё, теперь снова вынуждены искать пристанище. Единственный луч надежды на светлое будущее – и тот погас, мы погрузились во мрак, и только жгучая ненависть заставляет вновь и вновь подниматься, верша правосудие. Жить в стране, где твердолобое правительство не считается с мнением простых смертных, повергает Японию в хаос и смеет отнимать у людей право на ношение меча? Этому не бывать!

Удар. Рассекаю очередного врага, сердце сжимается в сладкой истоме, безумная улыбка искажает мое лицо. Мы должны одержать победу, ради наших товарищей, ради… него.

– И это все, на что способны твои ученики, Сёин?

Мерзкий тип в плаще стоит во дворе резиденции сёгуната Токугава. Они решили не привлекать лишнего внимания. Конечно, показательная казнь преступника призвана вселить ужас в противников действующей власти. Но она может вызвать еще большее возмущение народа. Это как посмотреть! Они решили не рисковать.

Не будь я связана, он бы уже давно покоился на дне близлежащего пруда, растерзанный моим мечом. Ками-сама… Мы так слабы.

Беспомощно оглядываю связанных товарищей и учителя, который непоколебимо смотрит смерти в лицо. Негодяи силой заставили его встать на колени! Подчинили его тело, но не самурайский дух.

Отрезанные от внешнего мира, мы были бессильны. Наивно полагали, что так просто освободимся, но нас схватили с ним заодно. Сильнейших учеников Сёина, которыми он так гордится… Всех, кроме Иссэя… Что же, оно и к лучшему. Пусть хоть один из нас продолжит нести волю учителя.

Вот только согласится ли Иссэй вернуться после ссоры с ним?

– Хочешь сказать, твои ученики стоят того, чтобы умереть за них, Сёин? – Повинуясь жесту главного, его приспешники швыряют нас перед учителем. – Хватит ли у них смелости сложить головы вместе с тобой? Или же они отступятся от своих взглядов и будут жить дальше, признав, что их сэнсэй всего лишь жалкий протестант, посмевший выступить против власти сёгуната?

Он и правда думает, что мы на такое способны?! Ярость в моей груди клокочет с новой силой. Как он смеет?!

Уголком глаза замечаю, как некто уверенной походкой подходит к учителю. Недоуменно поворачиваю голову. Даже спустя столько лет я не могу не узнать его.

Иссэй?! Идиот, опусти меч!

Как сейчас помню его уходящим в даль. Так неожиданно, но на удивление красиво.

Маэбара Иссэй. Красота всегда была его неизменной спутницей. Он даже смерть умел делать завораживающей. Убийственно прекрасной. Именно эта эстетика добавляла деяниям нашей Пятерки Сильнейших особый шарм. А что же теперь? Остались лишь слепая ненависть, реки крови и желание положить как можно больше врагов. Порой Иссэй становился той самой сдерживающей силой, которая превращает ненависть в искусство, а затем шутя сметает преграды на пути.

По-прежнему помню длинные волосы, передние пряди которых он закалывал на затылке. Прическа местной знати. Чего только стоила безупречная осанка даже во время сражений! Мягкие черты лица Иссэя делали его женственным, чего так не хватало мне с моими мальчишескими замашками. Но стоило ему взяться за меч, как миловидность исчезала без следа, являя миру совершенно другого человека. Воина. Во всех смыслах этого слова.

Когда-то он был учеником нашего додзё… В глубине души оставался им и по сей день, но это я поняла позже. Иссэй разделял взгляды учителя не во всем. Он не одобрял выступлений против сёгуна, считал, что это бесполезно, пока большая часть общества не сопротивляется политике бакуфу. Эти слова и стали яблоком раздора между ним и Сёином, в результате чего Иссэй покинул Сёка-Синдзюку.

И вот я увидела его вновь, таким непривычно серьезным, и подумала: если он здесь, не значит ли это, что обида на учителя настолько сильна?

Сдерживать панику удается с огромным трудом.

– Тебе не кажется, что умереть от руки собственного ученика – наивысшая награда для такого как ты, Сёин?

С ужасом смотрю, как уверенно Иссэй идет к стоящему на коленях Сёину. Неужели я настолько плохо его знаю?

– Нет! Иссэй! – Шинсаку не выдержал первым, взвился в отчаянном крике.

Из всех нас, так горячо преданных сэнсэю, Шинсаку единственный готов убить любого, включая собственных товарищей, ради свободы Сёина.

– Пожалуйста! Остановись! – кричит он, а я пытаюсь вспомнить, снисходил ли он когда-нибудь до просьб. Пожалуй, нет.

Бью себя по щеке, чтобы собраться. Сейчас не самое подходящее время предаваться унынию. На грани, почти без сил делаю то, что всегда помогает мне держаться: обращаю боль в ярость!

Безумие вновь овладевает мной, и я бросаюсь в самое пекло. Жаль, что способности не безграничны: едва не пропустила удар в спину.

– Соберись, Тэкера! – недовольно кричит Сейджин, и враг падает, рассеченный надвое. Мы стоим спина к спине, и я слегка опираюсь на него, переводя дух.

– С меня должок.

В ответ тот горько усмехается:

– Ты не должна сражаться наравне с мужчинами. Не этого желал сэнсэй! – Глаз цвета пламени недовольно косится в мою сторону.

– Есть варианты? – спрашиваю, вонзая оружие в очередного врага.

– Я дал себе слово защитить тебя, несмотря ни на что. Но тех тренировок, той силы все еще недостаточно. – С яростным криком он вспарывает живот врага и обратным движением вскрывает шейную артерию другого.

– Навыки владения мечом, которые мы приобрели благодаря учителю, должны использоваться во благо. Он будет отмщен.

Другой вопрос: месть – это благо? И изменит ли она что-либо?

Меня вновь оттесняют от Сейджина, вокруг кипит сражение. Отражаю атаки. Смахивая с лица прядь бело-лилового цвета, ищу взглядом боевых товарищей. Живы ли они? Силы на исходе у всех. Хидеаки и Шинсаку дальше всех от меня, они тоже стоят спиной к спине, опираясь на мечи.

Мы сражаемся на обломках того, что некогда было нашим домом. Духом прошлого пропитан каждый камешек, каждый лепесток поваленной сакуры – символа вечной красоты и быстротечной хрупкости жизни.

Лезвие вражеского меча проходит сквозь еще одного боевого товарища. Его смерть предстает передо мной в мучительной замедленной съемке, будто демонстрируя беспомощность перед превратностями судьбы.