Руки, полные дождя

– Клиентки считают его милым.

– После третьего бокала любой бармен будет милым.

Гор молча подхватил один из коктейлей, которые сделал Анубис, и явно собирался уйти, но Сет настойчиво придержал его за локоть:

– Сначала расскажешь кое-что.

Гор нахмурился. В полумраке и мерцающих огнях было почти незаметно, что у него разные глаза.

– Что такое?

– Я знаю, ты чего-то недоговариваешь. И хочу знать, что именно.

Гор сжал губы и в этот момент стал очень похож на брата. По крайней мере, упрямства в них обоих предостаточно, и Сет не помнил, чтобы оно когда-то было таким ярким у Осириса.

Ну, не в дядю же пошли эти двое?

– Он скрывает что-то о своём умирании, – мрачно сообщил Анубис. Облокотился на стойку и поглядывал на брата. – Не хочет говорить.

Как и мать Гора, Исида, которая считала, что знает всё лучше всех. Поэтому с ней так тяжело ладить, по крайней мере, Сет старался встречаться как можно реже. Несложно, учитывая, что она его терпеть не могла. Анубиса тоже недолюбливала, а с Амоном не ладила, считая его слишком несерьёзным.

Иногда Сету казалось, Исида втайне полагает, что именно она достойна быть главой пантеона. Тёмные желания, в которых она не призналась бы даже себе.

Гор не сказал ей о том, что умирает.

– Мне ты всё выложишь, – пообещал Сет. – Вытрясу, если нужно. На верёвке через пустыню протащу. Сейчас не время для нелепых секретов.

Гор выглядел так, будто хотел возразить, но стушевался под взглядом Сета. Может, понял, что тот говорит серьёзно – или всё-таки осознал, что Сет прав и тайны сейчас бессмысленны и даже опасны.

Посмотрев на Сета, Гор произнёс:

– Дуат тоже разрушается.

– Каким образом? – сухо спросил Сет. Увидел краем глаза, как в удивлении вытянулось лицо Анубиса.

– Я – воплощение жизни. И часть Дуата. По отцу. Когда Дуат начал разрушаться, он стал восстанавливать себя моими жизненными силами.

– Ты для него батарейка? Значит, нужно разорвать эту связь, – нахмурился Анубис. – И ты будешь в порядке.

– Понятия не имею, как это сделать. И тогда сам Дуат начнёт разрушаться. Как Подземный мир.

Или возьмёт силу Анубиса, подумал Сет. Хотя с Гадесом ничего подобного не происходило, так что наверняка дело в том, что Гор воплощает чистую жизнь – и в то же время связан с мертвецами.

– Почему не сказал-то ничего? – спросил Анубис.

– Не хотел, чтобы ты выбирал между мной и Дуатом.

Он поднял голову, сумрачно смотря на Анубиса. Тот ответил не менее долгим взглядом, потом возвестил:

– Мой брат – идиот.

Сет не считал количество коктейлей, но Анубис несколько раз уходил и возвращался с новыми, пока они все вместе сидели за столиками и обсуждали происходящее.

По всему выходило, что Геката действительно тихонько разрушает царства мёртвых и их границы. Дуат пока использовал жизненную энергию Гора, из-за чего тот постепенно умирал.

– Может, для этого ей и понадобилась моя сила, – предположил Амон.

Он то ли не был пьян, то ли быстро протрезвел от новостей. Его пальцы отстукивали нервную дробь по столешнице.

– Ты о чём? – не поняла Нефтида.

– Солнечная сила. Геката повелевает тенями. Она могла объединить то и другое и создать оружие, которое пробьёт границы. Или сделает ещё какую-то пакость.

– Не слышала о таком.

– Геката – богиня колдовства, если кто и может, то она.

Никто не говорил вслух, но наверняка подумали об одном и том же, Сет не сомневался: Геката выпустила Кроноса из Тартара, на это у нее ума хватило. Может, все было ради того, чтобы воспользоваться и его силой.

– Не представляю, зачем это Гекате, – нахмурилась Персефона. – Ломать царства…

Гадес возразил:

– Мертвецы – это сила. Энергия. Направь её в нужное русло, и она снесёт любую плотину. Или бросит всех богов на колени перед Гекатой.

Он не стал говорить, но Сет и так прекрасно помнил рассказы Гадеса: на самом деле, управлять мертвецами невозможно, это энергия, но она направлена во все стороны сразу. Смерть – это хаос, шок боли и пустоты. Вечность, которая неизмеримо больше любого человека или бога.

Геката может думать, что подчинит мертвецов, но у неё ничего не выйдет.

– Значит, придумаем, как её найти, – решил Амон.

Но Геката умеет прятаться в тенях. Её не отыщешь, пока она сама того не захочет.

– Завтра, – добавил Амон, хлопнув ладонями по столешнице. – У меня есть пара идей, но пока не встанет солнце, ничего делать не буду.

Возражений ни у кого не нашлось, и Анубис отправился за новой порцией коктейлей, хотя сам почти не пил. Так что Сет не удивился, когда к ночи, едва речь зашла о мотоциклах, Анубис предложил Персефоне:

– Не хочешь покататься?

– Сейчас?

– Почему бы и нет.

В прошлом воплощении Персефоны они так делали довольно часто. Гадес предпочитал автомобили, а вот Анубис с радостью катал на мотоцикле.

Они уходили под музыку, и Амон задумчиво смотрел им вслед. Он даже забыл пить.

– У меня плохое предчувствие, – сообщил он.