Руки, полные пепла

Хотя Софи не сомневалась, она впервые видела этого человека.

Когда Хелен в очередной раз пошла щебетать о Гадесе, Софи не выдержала:

– Если он так тебе понравился, может, ему стоило дать твой телефон.

– А вдруг он любит только рыженьких? – вздохнула Хелен.

– Тебе лучше знать, ты за его Фейсбуком следишь.

Хелен не успела продолжить разговор, они остановились у дома Софи, и та побыстрее распрощалась с подругой.

Низенький забор действительно стоило подновить, а нарисованные на почтовом ящике звезды не были видны в ночи. Поежившись от осеннего холода, Софи обхватила себя руками и по дорожке заторопилась к освещенному крыльцу. Она слышала, как за спиной отъехала машина Хелен, и пригородный район снова погрузился в привычную тишину, нарушаемую какой-то ночной птицей. Софи в них совершенно не разбиралась.

Дом окутывал теплом и запахом выпечки – похоже, мать снова готовила, ожидая возвращения дочери. Она никогда не ложилась спать, пока Софи не приходила.

Сняв ботинки в прихожей и повесив куртку на крючок в виде латунной виноградной лозы, Софи провела рукой по длинным, темно-рыжим волосам, приводя себя в порядок, а потом прошла в гостиную.

– Мам? Я вернулась.

Она сидела в кресле, в углу комнаты, среди пушистых ковров, маленьких диванов и торшера в стиле ар-деко, заливавшего всё вокруг мягким светом. Длинные волосы цвета спелой пшеницы собраны в косу, перекинутую на грудь, прямо поверх скромного платья в мелкий цветочек. Заложив пальцем книгу, которую читала, мать строго посмотрела на Софи:

– Ты сегодня поздно.

– Полуночи нет!

– Могла позвонить.

– Мам, я уже не маленькая.

– Если тебе исполнилось восемнадцать, это еще не значит, что ты стала взрослой.

Не выдержав, Софи закатила глаза, но от матери это не укрылось.

– Дорогая, я просто о тебе волнуюсь. Время неспокойное, а ты разгуливаешь в таком виде поздно ночью.

– Это нормальный вид. И еще не поздно.

– Я надеюсь, в следующий раз ты позвонишь.

– Прекрати.

– Нет. Это ты прекрати. – Голос женщины растерял мягкость, тут же став твердым, почти грозным. В нем звучали бури и дожди. – Я не позволю тебе шататься непонятно где непонятно с кем.

Софи знала, что если не хочет опять ругаться, то проще промолчать. Тем более мать тут же прекратила бушевать и миролюбиво спросила, как прошел концерт. Как будто она слушала хоть что-то из того, что нравилось Софи и могла поддержать разговор. Поэтому мать молча выслушала сухой рассказ.

Хотя, разумеется, Софи не стала говорить, как вокалист «Стикса» попросил ее номер телефона. Еще жив был в памяти скандал, который закатила мать, узнав о школьном ухажере Софи.

Но на следующий день Софи возвращалась мыслями к тому, что ее номер у человека по имени Гадес. И хотя ни за что бы в этом не призналась, но куда чаще, чем обычно, проверяла телефон. Он хранил молчание всю первую половину субботнего дня.

Гадес позвонил, когда Софи была в оранжерее. Срезала тонкие стебельки трав для матери. На самом деле, то, что называли оранжереей, представляло собой всего лишь пристройку рядом с домом, не больше обычного сарая, но с огромными окнами и стеклянным потолком, чтобы на травы падало солнце. Внутри было не развернуться, Софи едва могла сделать два шага в сторону от двери.

Телефон в кармане завибрировал, когда в руке лежало пять упругих стебельков, которые требовались матери. Оставив инструменты, Софи достала телефон и, увидев незнакомый номер, не могла не подумать, что это Гадес. Поэтому помедлила, не выходя из оранжереи – ей вовсе не хотелось, чтобы мать услышала разговор.

– Да.

– Здравствуй. Это Гадес. Надеюсь, ты меня помнишь.

Короткий смешок на той стороне – Софи не понимала его, но невольно улыбнулась в ответ:

– Я знаю твой голос.

– О?..

– Слышала много песен.

– О, – повторил Гадес. – Я рад. Может, у тебя будет свободный вечер? Я бы с удовольствием прогулялся и угостил кофе.

Он замялся, но негромко добавил:

– Если ты не против.

Софи заметила мать, подошедшую к окну в доме и глянувшую на нее. Как будто забеспокоилась, почему дочери нет так долго. Софи махнула ей рукой, указывая на телефон, и отвернулась. Как будто если будет стоять лицом, мать может услышать слова.

Теперь надо ответить. Просто ответить и ничего не испортить.

– Я не против.

– Когда ты свободна?

Ей хотелось сказать, что сейчас. Выходной день, который она обещала провести с матерью, помогая ей – и в который предпочла бы оказаться в другом месте.

– Ммм, – замялась Софи.

– А что ты делаешь сегодня?

– Сушу с матерью травы, – честно ответила Софи. И выпалила дальше: – Но если ты спасешь меня от этого занятия, я буду очень рада!

Он рассмеялся. Наверное, негромко, но прямо в телефонную трубку, так что Софи отлично слышала этот смех… ощущение, как будто проводишь ладонью по бархату. Как будто гладишь кошку, на миг втянувшую когти.

– Когда за тобой заехать?

Софи растерялась. Заехать? Ей почему-то представилось, что такой человек как Гадес наверняка ездит на мотоцикле, а Софи ни разу на нем даже не сидела. Зато видела, как в фильмах у девушек на мотоциклах развевались юбки… а сами они тесно прижимались к мужчинам.

– Через час.

– Где встретить?

Сначала Софи не поняла, почему не у дома, но потом решила, что ей и самой совсем не хочется объясняться с матерью. Поэтому попросила подождать ее в начале улицы и назвала ее. Гадес только согласился и тут же повесил трубку. А Софи еще несколько секунд стояла, убрав телефон и перебирая в руках стебли травы.