Репродукции картин малоизвестного художника

Репродукции картин малоизвестного художника
Михаэль Фартуш

К молодому следователю Коршунову попадает на дорасследование дело десятилетней давности о пропаже из пионерского лагеря вожатого Дениса. Уже с самого начала Коршунов осознаёт, что это дело касается и его лично, т.к. у него начинаются видения того, что происходило в то время.

Репродукции картин малоизвестного художника

Михаэль Фартуш

Дизайнер обложки Михаэль Фартуш

© Михаэль Фартуш, 2018

© Михаэль Фартуш, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-2092-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Мне посчастливилось родиться в самом прекрасном месте на Земле. Наше село располагалась на одном берегу живописного озера, по другую сторону которого находился красивый хвойный лес. А еще дальше на пригорке было березовая роща. Местные жители в хвойном лесу осенью собирали маслята, а березовая роща служила источником лесных ягод и лекарственных растений. Озеро, как рассказывают старожилы, образовалось естественным путем из ключа который бил из-под земли. С этого озера начиналось небольшая речка Волк, неизвестно почему так названная. Река находилась ниже уровня озера, поэтому вода из него перетекала с помощью невысокого, но широкого водопада. У меня отложился в памяти звук падающей воды и радуга, которая образовывалась от капель. Такое зрелище забыть невозможно. Водяная мельница, которая стояла на берегу реки сразу же возле водопада была очень старой и частично разрушенной. Но мой дядя рассказывал, что её перестали эксплуатировать всего несколько лет назад. Дядя Миша и тётя Света заменили мне с братом маму и отца. Маму я помню очень смутно. И если я где-нибудь встречу её, то вряд ли узнаю. Она бросила нас, когда моему брату исполнился год и с тех пор мы её ни разу не видели. Однажды я подслушал разговор, с которого понял, что наша мама живёт в соседнем селе со своим новым мужем, но я не очень-то верю этому. Неужели за столько лет ей не захотелось посмотреть, как выросли её дети. Подозреваю, что и отцы у нас с братом разные. Ходили слухи по селу, что наша мама была очень красивой и легкомысленной. Неудивительно, что мы с братом совсем не похожи внешне. Я курчавый и темноволосый, со смуглой кожей. Мой брат голубоглазый блондин, говорят очень похожий на маму. Но ни один мужчина в селе не признавался в отцовстве. У тёти и дяди не было своих детей, поэтому, когда мама нас бросила, они с радостью взяли на воспитание меня и моего брата. Именно, тётю и дядю, я считаю своими родителями, очень ими горжусь и люблю. У меня очень мало воспоминаний из детства. Помню, как нас возили на подводе в соседнее село в школу. Помню, как с соседскими мальчишками играли в футбол на поляне за селом, а после купались в прохладной воде озера. Помню, как лазили по разрушенной мельнице, и играли в прятки в хвойном лесу, где с лёгкостью можно было укрыться, дрались один на один, дабы выяснить, кто из нас самый сильный и ловкий. Но один день отложился в моей памяти навсегда. Мне тогда было десять лет, а моему брату семь. Дядя, если у него не было много работы, очень часто брал нас на рыбалку. Озеро находилось недалеко от нашего дома, в нём водились караси и карпы, а также странная рыба, которую дядя называл красноперка. Она действительно имела красный хвост и плавники. Дядя любил рассказывать что-нибудь о своей жизни. Как он так же, как и мы учился в школе в соседнем селе, как познакомился со своей будущей женой и даже почему они не смогли завести ребёнка.

– Понимаете, некоторые женщины болеют, – он пытался популярно объяснить нам насущную проблему. – У них что-то там в организме неправильно функционирует и медицина бессильна что-либо сделать. К каким мы только врачам не обращались. А ведь очень хотели детей. Мир несправедливо устроен. Моей сестре дети совсем не нужны, но она родила вас, у неё с этим делом всё в порядке. Впрочем, видимо, есть бог на свете и он внял нашим молитвам. Теперь у нас с мамой Светой есть два прекрасных сына.

– А если мама захочет нас забрать? – задал я совсем не детский вопрос.

– Не заберёт, – уверенно ответил дядя. – Если вы сами не захотите. А вы ведь не захотите?

С этими словами дядя вопросительно посмотрел на меня с братом.

– Нет, мы останемся с тобой и с мамой Светой, – ответил я за обоих.

Мой брат вообще был очень молчаливым и замкнутым, но если он о чём-то говорил или рассуждал, то можно было сразу же заметить довольно высокий его интеллект. Об этом говорили все в селе. Я не очень-то понимал, что это за штука такая интеллект и почему обо мне так не говорят, но предполагал, что когда брат пойдёт в школу, то будет учиться там лучше всех. Дядя нас очень любил, и хотел чтобы мы выросли настоящими мужчинами. Он был очень добродушным и весёлым этот дядя-папа Миша. В этот раз рыбалка у нас задалась на славу. Когда солнце уже садилось за горизонт, в нашем ведерке бултыхались ещё живые несколько карасей, два карпа и десятка два небольших красноперок. Дядя был очень доволен, настроение у него поднялось и он предложил нам идти домой. На обратном пути, дядя привычно что-нибудь рассказывал.

– Вот ты, Колька, когда вырастешь, станешь инженером будешь проектировать новые машины, – говорил он мне. – Ведь ты любишь что-нибудь разбирать и чинить. А нашей стране нужны толковые инженера, чтобы быстрее прийти к коммунизму.

– А ты, Серёга, – сразу же обращался он к моему брату. – Наверняка станешь великим художником. И тобой будет гордиться вся страна. У тебя же талант. Посмотри, в свои семь лет, какие красивые пишешь картины.

Действительно, я тоже гордился своим братом. Его никто не учил рисовать, но он уже написал к этому времени восемь великолепных пейзажей. Сергей рисовал по памяти и это были окружающие нас прекрасные места. И водопад, и старая мельница, и дорога, ведущая к селу, и хвойный лес, и даже наш дом, уютно расположившийся на пригорке. Мама Света очень поощряла такой вид деятельности и, несмотря на то, что жили мы очень бедно, каждые два месяца для Сергея покупались новые краски и холсты.

– Только вы, ребята, никогда в жизни не признавайтесь, что у вас мама еврейка, – заговорщицки негромко говорил дядя. – В нашей стране евреев не очень любят, хотя стараются не показывать это. Поэтому, будьте осторожны.

Я тогда ещё до конца не осознавал, что же такое быть евреем. И что это вообще такое, поэтому не очень-то всерьез воспринимал слова дяди. Для меня это казалось чем-то чуждым и малоинтересным.

– И ещё одно, пацаны, – продолжал дальше свои нравоучения папа Миша. – Будьте всегда вместе и поддерживайте друг друга. Избегайте ненадежных, случайных людей, дружите только с теми, в которых вы уверены на сто процентов.

К чему он это сказал, я только осознал через многие-многие годы. Уже возле самого дома дядя радостно сказал:

– Ну вот, мальчишки, мы и дома. Сейчас отдадим наш улов маме, она его почистит, а завтра нам сварит свою фирменную уху.

Нам не суждено было в этот раз попробовать тётушкину уху. Завтра была война.

Глава 2

Молодого следователя Виктора Коршунова начальник отдела вызывал к себе не часто. Но, если уж вызывал, то ничего хорошего от этого приглашения никогда не было. Как правило, следователи ругали за медлительность в расследовании простых дел, за несоответствие служебной должности и прочее несущественные оплошности в работе. Поэтому Виктор воспринимал походы в кабинет к начальнику очень болезненно и с опаской. Коршунов служил в отделе уже два года, ему поручали совсем простые с точки зрения криминалистики дела, как правило это были кражи, мошенничество в не очень крупных размерах, хулиганство или бродяжничество. В девяностых годах, когда страна погрузилась в пучину хаоса, криминальных разборок и передела имущества заниматься столь незначительными делами для молодого следователя было очень обидно. Но просить, чтобы ему доверили какое-нибудь громкое скандальное дело, он не решался, так как видел чем могут закончиться расследования подобных дел.

Начальник отдела Константин Иванович был очень строгим и злым мужчиной, он очень часто повышал голос на подчиненных и уже совсем не терпел когда ему возражали. Он становился взрывоопасным и мог наговорить кучу обидных вещей оппоненту. Виктора он встретил не доброжелательным взглядом и жестом попросил того сесть.

– Есть очень интересное и необычное дело, – Константин Иванович бросил пыльную папку на стол поближе к Виктору. – Можешь ознакомиться.

Виктор понял, что разговор окончен и встал, чтобы покинуть ненавистное ему помещение.

– Ты что совсем сумасшедший, – брызгая слюной зло пробурчал начальник. – Куда ты собрался? Я ещё не закончил.

Коршунов недовольно сел на место.

– Десять лет назад у нас в разработке было дело об одном пропавшем без вести, – продолжал далее Константин Иванович. – Молодой человек работал вожатым в пионерском лагере и ночью неожиданно исчез. И больше не появлялся. Мы, естественно, провели комплекс необходимых поисковых и следственных мероприятий, но самого человека, а также его тела так и не обнаружили. И вот два дня назад местные жители обнаружили недалеко от бывшего пионерского лагеря полностью разложившийся труп. Мы предполагаем, что это труп бывшего вожатого. Тебе предстоит выяснить это окончательно. Скелет находится в Бюро медицинской судебной экспертизы, нужно срочно найти мать этого молодого человека, если она еще жива, провести анализ и так далее. Обо всех этапах в следствии будешь докладывать мне лично. Вопрос очень пикантный. Дело было закрыто за недостатком улик. Выяснить сейчас, был ли это несчастный случай или совершенное преступление не представляется возможным, поэтому, пожалуйста, никакой самодеятельности. В папке ты найдешь всю информацию об этом деле.

– Мне можно съездить на место преступления? – нерешительно спросил Виктор.

– Следователь не должен задавать такие вопросы, – неодобрительно прошипел начальник. – Ты сам должен решать, что тебе делать и как. Но еще раз повторяю, никакой самодеятельности и держи меня всегда в курсе дела.

– Как дела у самого лучшего следователя в городе? – молодой журналист Антон Савелов в последнее время постоянно задавал этот ироничный вопрос Виктору, дабы его немного позлить.

Однако Коршунов никогда не поддавался на провокацию и отвечал вопросом на вопрос:

– А как поживает самый известный журналист?

На этом словесная перепалка заканчивалась. Виктор и Антон дружили уже очень давно, ещё со школьной скамьи. Один окончил Академию полиции, другой факультет журналистики университета. Казалось, судьба должна была разлучить бывших приятелей. Но по какой-то странной и счастливой случайности, они по распределению попали в один и тот же город и снова встретились. Во время первой тёплой встречи в недорогом ресторане, друзья решили сообща снимать квартиру и жить вместе. Так было дешевле. Благо, что ни один, ни другой к этому времени не обзавелись семьями.

Намётанный взгляд Антона сразу же заметил увесистую папку на столе Виктора. Любопытный журналист подошёл поближе.

– Взял работёнку на дом? – усмехнулся он. – Разве вам можно выносить документы из отдела.

– Это дело из архива. Я подписался, что верну его в целости и сохранности.

– Вот как! – интерес Савелова нисколько не ослабевал, но взять папку без ведома хозяина, он не решился. – Тебе поручили дорасследовать дело о громком заказном убийстве?

– Какое там! – махнул рукой Коршунов и сразу же догадался, что нужно приятелю. – Я надеюсь, ты интересуешься не с профессиональной точки зрения.

– Боже упаси! – Антон клятвенно сложил руки на груди. – Один раз я уже тебя подставил, опубликовав маленькую заметку, когда дело ещё не было закрыто. Больше этого не повторится.

– А я из-за тебя лишился премии и получил « строгача». Благо, что преступление было не очень тяжким. В противном случае, меня могли с треском уволить из органов.

– Повторяю, я совершил глупость и больше подобного совершать не буду, – виновато процедил Антон, надеясь на снисходительность своего друга.

Как же ему хотелось заглянуть в эту папку, полистать её, ознакомиться с протоколами допросов, следственных мероприятий, результатов экспертиз. Виктор наблюдал за приятелем сбоку и едва-едва усмехался. Он отлично знал своего друга и понимал, что тому нужно. Выдержав театральную паузу, Коршунов на радость Савелова произнёс:

– Ладно. Бери стул. Будем вместе изучать эту папку. Только прошу тебя никому ничего не рассказывать.