Эксперимент Селина

– Почему же я раньше этого не проверил? – проговорил Михаил. – Хотел заново изобрести велосипед. Хотя мой эксперимент и отличается от других.

Профессор тут же набрал номер телефона Фурман. Селин даже не поздоровался, а сразу же возмущенно проговорил в трубку:

– Лена, Вы же знали про эксперимент Розенхана и подобные. Не может быть, чтобы вы не знали. Почему же тогда не рассказали мне о них?

– Михаил Наумович, во-первых, здравствуйте, – спокойно ответила Фурман. – Поверить не могу, что вы о них ничего не знали. Я думала, что, именно, подобные эксперименты подтолкнули вас на создание своего собственного.

Селин растерялся.

– Я… Я, действительно, ничего об них не знал. Боже мой, как мне стыдно. Психиатр, имеющий такой большой опыт, воспитавший не одно поколение врачей и преподаватель психиатрии… Как же так?

– Вы очень взволнованны, – проговорила трубка. – У вас что-то случилось. Как проходит конференция?

– Дурацкая конференция, – закричал профессор. – Я должен быть там, рядом с вами, должен решать вопрос о дальнейшей судьбе Петришина! А я тут, как на каторге, ничего не могу сделать.

– Не волнуйтесь вы так, – успокоила Селина Фурман. – Завтра вы приедете, и мы все решим. Не стоит так переживать. Один-два дня все равно ничего не решат. Не будет же Вадим подавать в суд за несколько просроченных дней.

– Я приеду только завтра вечером. Вы бы заглянули в «Август», узнали, как там дела?

– Я без вас там все равно ничего не решу, – ответила Лена. – А лишний раз там мусолить глаза не хочется. Приедете, и мы будем конкретно заниматься этой проблемой. А пока отдыхайте.

…После завтрака всех выгнали на прогулку. Погода в этот день была очень хорошая и теплая. Вадим сразу же занял свое любимое место под навесом и стал играть в шахматы с Евдокимовым. Но игра у Петришина не пошла, он был рассеян и постоянно терял фигуры. Он очень быстро проиграл две партии подряд и уступил место другому игроку. Вадим все надеялся, что сейчас его вызовут в кабинет главврача, где будет уже находиться Селин и Фурман. Ему скажут, что он может собираться домой. Однако пролетали секунды, минуты, часы, но никто не приходил. Наступило время обеда, и Вадим стал серьезно волноваться. На прогулке он видел Вита, но тот был почему-то очень спокоен и хладнокровен. После обеда Петришин зашел к нему в палату.

– Чего тебе? – недружелюбно спросил его Виктор. – По правилам в чужую палату заходить запрещено.

– К черту правила, – зло процедил Вадим. – Ты же знаешь, что сегодня последний день выписки. Почему же за нами никто не приехал?

– А, что ты хочешь от меня, – равнодушно зевнул Вит. – Мне и здесь неплохо.

– И ты не хочешь вернуться к своей семье и работе, – удивился Петришин.

– Сейчас уже нет, – Виктор изобразил печальное лицо.– Моя невеста поверила в то, что я психически больной и разорвала со мной отношения.

– Как же так! – воскликнул Вадим. – Ты разве не мог объяснить нормально, что ты всего лишь участник эксперимента и абсолютно здоров. Ведь Селин проверил тебя.

– Тебе-то какое дело до этого, – процедил сквозь зубы Виктор. – Иди отсюда. Ты мне мешаешь спать.

Петришин неопределённо пожал плечами и вернулся в свою палату.

– Странный он какой-то стал, – рассуждал про себя Петришин. – Вроде вначале был нормальным, а сейчас что-то на него нашло.

Перемены, произошедшие с Витом, были видны даже невооружённым и не профессиональным взглядом. Неужели на него так подействовала обстановка психиатрической больницы.

После обеда был так называемый «тихий час». Больные разбрелись по своим палатам и ложились спать. Петришин очень редко спал в дневное время, но сейчас у него слиплись глаза, и он задремал. Видимо, сказались последние несколько бессонных ночей.

Вечером тоже никто за ним не пришел и Вадим в панике позвонил Ире. Телефон давал длинные гудки, но Ира трубку не подняла. Вадим позвонил второй раз, потом еще, но результата не было.

Юноша окончательно разнервничался, бросился в сестринскую и попросил приема своего лечащего врача.

Одна из медсестер спросила другую:

– Таня, а Гордеев еще здесь?

– Нет, ушел минут десять назад, – был ответ.

– Тогда мне нужно поговорить с главврачом, – не унимался Вадим.

– Успокойтесь, больной, – приказала медсестра. – Иначе мы сейчас позовем санитаров. – Главврач не принимает больных по личным вопросам. Только родственников больных. Так что идите и не морочьте нам голову.