Эксперимент Селина

Вадим был слегка растерян, ничего такого он не имел в виду. Но, к счастью, девушка недолго злилась. Она иронично посмотрела на юношу и засмеялась:

– Какой же ты глупый? Профессору почти семьдесят. Он и в молодости не сильно бегал за женщинами, а весь был зациклен на медицине.

– Извини, я ничего такого… Я не хотел тебя обидеть, – затараторил, сбиваясь Петришин. – Какой же я идиот, ведь у профессора наверняка есть жена и дети.

– Его жена умерла десять лет назад. Двое сыновей тоже стали психиатрами. Один уехал в Москву. И там чуть не загремел за решетку за садистское отношение к больным. Профессор с ним не общается и не признает. А младший укатил на Дальний Восток и, насколько я знаю, по специальности не работает.

– А ты неплохо осведомлена о личной жизни профессора, – Вадим снова мог навлечь гнев своей спутницы.

Но девушка отреагировала спокойно.

– Это Елена, Она иногда становится такой болтушкой, что может часами рассказывать что-то, не замолкая.

– И о своих отношениях с профессором она тоже рассказывает?

– А какие у них могут быть отношения? Сугубо деловые. А я вижу, у тебя какой-то есть пунктик сексуальный. Прав был дедушка Фрейд, кому чего-то в жизни не хватает, тот об этом говорит. Наверное, у тебя давно не было женщины. Или, может, ты девственник?

Девушка громко рассмеялась так, что Петришин аж покраснел.

– Черт меня дернул задавать такие глупые вопросы, – корил он себя.

Парень растерялся, не зная, как продолжить разговор. Он немного обиделся на девушку, но всем своим видом не хотел этого показывать. Ира взяла его за руку и немного потрясла ее.

– Ладно, не обижайся, – сказала она примирительным тоном. – Я тоже иногда бываю такой глупой. У Лены есть семья. Муж ее тоже врач. Если я не ошибаюсь, педиатр. У нее двое детей. Старший в армии, а младший учится в выпускном классе. Она, так как и я, была учеником профессора. Но это было уже очень давно. Когда профессор открыл свой кабинет, он пригласил Фурман работать у него. На самом деле она очень хороший специалист. И вообще, я тебе очень много рассказываю лишнего. Участнику эксперимента, это абсолютно не положено знать.

– Я ведь необычный участник, – расхрабрился Петришин.

– Что ты говоришь? – всплеснула руками Сорокина.– И что ж такого в тебе особенного? Что ты пользуюсь своим обаянием, решил охмурить меня и узнать больше, чем должен знать любой другой участник.

– В моих действиях нет никакой выгоды, – честно признался Вадим. – Просто ты мне понравилась. И точно так же, я начал за тобой ухаживать, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Я говорю правду, поверь мне.

Их глаза встретились, и девушка поняла, что юноша ее не обманывает.

– Мне Фурман рассказала про эксперимент. Но я так до конца не понял, в чем же он заключается? – продолжил разговор Вадим.

– А что тут понимать? Проблема в том, что невозможно точно диагностировать психические отклонения.

– И как это Селину пришла в голову такая мысль?

– Эта мысль витает уже давно в головах многих психиатров. Даже я согласна с ним.

– То есть получается, что вы не можете с точностью определить кто здоровый, а кто больной?

– Именно так, – девушка немного замешкалась. – Со мной в одной группе учился парень Сергей. С первого курса он начал ухаживать за мной. Мы полюбили друг друга. Он был неплохим, но я иногда замечала странности в его поведении. Эти странности возрастали по мере того, как мы более детально стали изучать свою специальность. У меня возникли серьезные подозрения, что Сергей не совсем психически нормальный. У него были частые перепады настроения, он обижался по всяким мелочам, был скрытен и очень подозрителен. В разговоре он часто перепрыгивал с темы на тему, не доводил свою мысль до логического конца и много беспричинно фантазировал. Честно признаться, я очень любила его и не верила, что будущий психиатр может иметь какие-то проблемы с психикой. Но на четвертом курсе я поняла все. Он пригласил меня к себе в гости, когда его родители были в отпуске. Я очень часто бывала у него дома и, чего греха таить, оставалась на ночь. Но в этот раз что-то пошло не так. Я не помню из-за чего, но мы серьезно поругались. Я не пожелала оставаться с ним на ночь. То, что произошло дальше, мне больно вспоминать. Он вдруг расплакался и просил не покидать его. В этом не было ничего удивительного. Удивительно было потом. Он не дал мне покинуть его квартиру, он угрожал, просил, уговаривал не оставлять его одного. «Что с тобой происходит? – воскликнула я. – Ты немножко остынешь, я пересмотрю свое поведение. Через пару дней снова будем встречаться. Мы же не первый раз с тобой ругаемся». Он ответил: «Если ты сейчас меня оставишь одного, то я не доживу до утра». «Ты сумасшедший!». Я так и сказала ему: «Ты сумасшедший! Что же такого страшного произошло?». И тут у него началась истерика. Он кричал, что не может оставаться в квартире один длительное время, так как за ним приходят странно одетые люди и хотят его забрать с собой. Я поняла, что это была одна из форм шизофрении. Я могла точно поставить ему диагноз. Это было параноидная шизофрения, очень распространённая форма болезни. У него она не началась сразу, а протекала постепенно и достигла максимальной выраженности спустя несколько лет после начала заболевания. Он уже был болен на первом курсе, но это было еще не так заметно. На четвертом курсе он уже был серьезно болен, у него начались галлюцинации преследования. Ведь странно одетые люди, он еще называл их внеземным разумом, были только в его голове. Я испугалась и не осталась с ним, мне удалось вырваться и, в течение нескольких месяцев, я избегала встречи с ним. Представляешь, как мне тяжело было это делать, ведь мы учились с ним в одной группе. А потом он куда-то исчез и, спустя месяц, я узнала от однокурсников, что его поместили в психиатрическую больницу. Мне уже тогда было удивительно, как может психически нездоровый человек стать психиатром. Почему его приняли на учебу, не проверив это?

– Тогда, если следовать твоей логике, то человек с больными зубами никогда не может стать стоматологом, – перебил свою спутницу Вадим.

– Но ведь это совсем разные вещи, разве ты не понимаешь, – возмутилась Ира. – Больные зубы не доставляют проблем и неудобств окружающим и их можно легко вылечить, а вот душу… Мне до сих пор больно вспоминать наши взаимоотношения. Какая же я была дура, что любила его.

– А где он сейчас?

– Я его с тех пор не видела. Парень, который с ним дружил, рассказал, что его семья переехала в другой город, так как им было очень стыдно перед многочисленными родственниками, живущими здесь.

– От чего возникает эта болезнь? – заинтересованно спросил Петришин.

– Если ты станешь участником эксперимента, то профессор тебе прочитает краткую лекцию о психиатрии, и ты будешь знать абсолютно все. Точные причины возникновения большинства психических расстройств никто не знает. В этой области еще очень много пробелов. Поэтому я поддерживаю Селина в том, что он решился провести этот эксперимент.

– Неужели никому раньше не пришла в голову эта мысль, – удивился Вадим.

– Мне кажется, что подобные эксперименты уже проводились, – кивнула головой Сорокина. – А вообще не мешало бы это проверить.

Когда молодые люди выпили по чашечке кофе со сладкой выпечкой, Ира поблагодарила парня и сказала ему:

– Тебе пора. Завтра у тебя будет очень тяжелый день.

– Посидим еще полчаса, мне с тобой так хорошо, – признался Петришин.

– Ты так похож на Сергея, – заметила Сорокина. – Может это и неправильно сравнивать своего бывшего и нынешнего, но, честное слово, я когда первый раз тебя увидела, думала, что это он.

– Большое спасибо тебе за комплимент, – обиженно протянул Вадим. – Может быть, я тоже страдаю каким-нибудь психическим расстройством.

– Не обижайся, честное слово, у него, правда, были рыжие волосы, но прическа точно такая же. И голос у тебя похож, и походка, и даже форма носа и губ такая же. Я не имела в виду ничего больше.

Парень обиделся, но казалась, девушка этого не замечала.

– Хотя тебе придется на два месяца стать психбольным, – продолжала она далее. – Ты не боишься этого?

– Нет, – хмуро ответил Вадим и попросил у официанта счёт.

Теперь только девушка заметила, что Вадим стал грустным и печальным.

– Если ты не перестанешь обижаться из-за всякой ерунды, то я перестану с тобой встречаться, – пригрозила она.

– Ладно, – махнул рукой раздосадованный Петришин. – Мне кажется, что я влюбился в тебя.

Ира улыбнулась и, погладив парня по голове, сказала:

– Иди, отсыпайся и не думай пока ни о чем, кроме эксперимента. Я очень хочу, чтобы ты стал его участником.

…Наспех позавтракав, Селин пошел на заседание врачей-психиатров. Он равнодушно слушал доклады, и даже выступление его ученика не заинтересовало. «Применение ультразвуковых волн при лечении эпилепсии». Боже мой, какая чушь! Вот он провел эксперимент, который может быть войдет в анналы истории, а все остальное это мелочи. Если бы не этот прокол с Витом и Петришиным, уже вполне можно было поделиться результатами со своими коллегами. Он, кстати, познакомился с этим Отто, светилом немецкой психиатрии. И даже успел немного поговорить с ним. Довольно умный и толковый психиатр. Если бы его мысли не были заняты экспериментом, он побеседовал бы со своим коллегой еще. Но сейчас его ничего не волновало, ему нужно было срочно решать, что делать с оставшимися двумя участниками эксперимента. И, если насчет Вита он уже все решил, то с Петришиным было не все так гладко. Заседание закончилось как раз перед обедом. Но профессору кусок в горло не лез, и поэтому он сразу же закрылся в своем номере и залез в мобильный Интернет. Он хотел проверить слова Бугаева о том, что подобные эксперименты уже проводились за границей. Так и есть. Эксперимент Розенхана, проведенный в 1973 году в пяти Штатах США. Там двенадцать псевдобольных симулировали непродолжительные слуховые галлюцинации. И всем им было назначено лечение антипсихотическими препаратами. Псевдопациенты находились в различных психиатрических учреждениях несколько месяцев. После того, как они признали себя больными и согласились принимать назначенные им препараты, их выписали.

– 73 год, – подумал Селин. – Значит, я не первооткрыватель и до меня уже о несовершенстве диагностики задумывались другие, хотя за это время ничего не изменилось. Хотя и были разработаны более точные методы. Но ведь я не повторил этот эксперимент, а придумал свой.

Еще больше разочарование испытал профессор, когда узнал и о других подобных интересных экспериментах. Морис Темерлин предлагал двадцати пяти психиатрам, разделенным на две группы прослушать речь одного актера. Первой группе сообщили, что у актёра некоторые проблемы с психикой, а другой группе этого не сообщили. 60% психиатров в первой группе поставили актеру диагноз «психоз». Во второй, контрольной группе, такого диагноза никто не поставил, и признали актера психически здоровым.

В 2008 году посвящённая науке программа BBC «Horizon» выбрала десять человек, у пяти из которых были диагностированы некоторые психические отклонения, а пятеро были здоровы. Все десять человек были обследованы тремя специалистами по психиатрической диагностике. Всего лишь двум пациентам из десяти эксперты поставили правильный диагноз, одному – неправильный и ошибочно сочли двух здоровых людей психически больными.

Еще один подобный эксперимент проводился в 2009—2010 году в Нидерландах. Отличие было только в том, что врачей клиник предупреждали, что к ним могут явиться на прием псевдопациенты, которые были оснащены видеокамерами и микрофонами, передающие информацию в реальном времени.