Бег кицунэ

– Перестала считать на тысяче. Для языковой практики полезно оригинал смотреть.

– Ого. Какой любимый режиссер?

Я задумалась.

– Наверно, все же, Бергман, – ответила я.

– «Час волка» – это его фильм? Про художника.

– Да-да, его, но мне у него больше нравится «Осенняя соната».

– «Игру престолов» смотрите? – вмешался Артём.

– Жду последний сезон, – воскликнула Снежана, – мой любимый сериал.

– Дааа, обожаю, особенно когда рубилово там начинается. Карлик прикольный. Пахана в сортире замочил, я трубил с этого.

Гриша был такой услужливый и внимательный, после упоминания о футболе он по-другому на меня смотрел, да и вообще все время подливал напитки и спрашивал чего подать-передать, мне он стал очень нравиться, симпатия между нами росла, что заметили и другие. Артем что-то неистово рассказывал Снежане про своих баранов, как он их покупает-продает. Я же слушала красивую речь Григория про христиан-евангелистов, для которых его фирма проектирует здание и про то как он побывал на практике в Чехии. Всесторонне развитый, интересный молодой человек. Кульминацией нашего общения стал обмен номерами телефонов, в этот раз мой айфон меня не подвел. Будет с кем погулять в Саркеле на выходных. Радостно!

Вечеринка перевалила за полночь. В большом зале Хоминых нашлось место и для танцев.

«Танцы – моя стихия», – кричал пьяный Артём, дергаясь на нашем импровизированном танцполе, на ковре, под громкий бит. Гриша все время танцевал на таком близком от меня расстоянии, что просто до не приличия, сказывался алкоголь в крови. Чего греха таить – я была не против, мне он нравился все больше и больше. Около двух часов ночи решили идти спать.

Мне досталась спальня на втором этаже с окном, открывающим вид на железную дорогую. Ночью проехал состав, размеренный стук его колес проник в мой сон. Мне снилось, что я медленно иду вдоль железной дороги, а рядом со мной лисица. Внутри меня чувство покоя и умиротворения. Лисица то и дело так забавно фыркает: «фыр-фыр-фыр». Нам весело. Я готова идти с милым животным далеко-далеко в бесконечность. На розовом рассвете мой сон растаял. Лежа на боку, я приоткрыла глаза. Открылась дверь. В проеме стояла хозяйка дома, вытирая слезы. Она тихо произнесла: «Гриша умер».

Меня словно ударило ножом в сердце. Сонливость мигом улетучилась. «Как?», – только и вырвалось у меня. «Только вызвали медиков, у него лицо такое жуткое, не выходи из спальни». И Оля разрыдалась еще сильнее.

Мертвого Гришу обнаружил Артем, случайно зашедший к тому в спальню за сигаретами. Приехавшая скорая, констатировал остановку сердца. Что-то напугало парня до смерти, так сказал медик. Мы пребывали в состоянии шока. Врач скорой выдал мне и Снежане по таблетке успокоительного. Трясущиеся руки немного унялись. Я никогда в жизни не сталкивалась со смертью так близко. Мне было невыразимо жаль этого интересного парня, еще несколько часов назад такого жизнерадостного и веселого, танцевавшего со мной на ковре. Так горько осознавать хрупкость человеческой жизни. Так горько, когда умирают молодые. Это несправедливо! Мучительно больно, когда смерть забирает не живших. Но, что же могло его так напугать?

Понедельник своей рабочей атмосферой заставил забыться и уйти от плохих мыслей, терзавших меня все выходные. Работа кипела во всю, и она морально помогала. После празднования Дня республики на нашу клинику обрушился шквал просьб о помощи от «наотмечавшихся» иностранцев. Один нигериец сломал ногу, когда пьяным поднимался по лестнице к себе домой. Пьяный англичанин подрался в ресторане и получили сильное сотрясение мозга. Был еще один англичанин, мистер Хантер, теперь он поступил к нам с вывихом руки. А также масса звонков, о том, как снять последствия алкогольной интоксикации. Я переводила всю информацию от врача и давала консультации. Рабочий день пролетел незаметно.

3.

Мои ступни, в ботинках на тонкой подошве, слегка подмерзали. Из-за выпавшего снега транспорт ходил редко, и я долго ждала свой автобус сильно голодная и измотанная работой. Как назло, подступили тревожные воспоминания о прошедшем празднике, пред глазами стояла та каталка с черным мешком, в котором лежал мертвый Гриша. И зачем я только выглянула тогда из окна? У меня выступили слезы и я смахнула их рукой. Впереди замаячили огни автобуса, и мне так захотелось, чтобы это был тринадцатый. Поскорее бы домой, у меня был припасен зеленый салат, сыр тофу, а потом можно было бы выпить чаю с медом. В этот миг почувствовала знакомый пряный запах. Тут же кто-то легонько ухватил меня за локоть. Я обернулась и увидела Максима. Меня как будто ударило током.

– Ой, привет! – воскликнула я удивлённо.

– Привет, Алиса, – сказал он волшебным голосом, – ты потеряла мой номер или не захотела звонить?

– Конечно, потеряла, то есть блокнот был испорчен, один пациент его испортил. Я бы написала, честно. Как дела?

Он тогда предстал в том же строгом, черном пальто, а на шее был повязан стильный сиреневый платок с узором.На зачесанных и по стилю уложенных назад темных волосах лежали снежинки. Краем глаза я заметила, как автобус тринадцатого маршрута закрыл свои двери и поехал дальше. Макс улыбнулся и ответил:

– Спасибо, все хорошо, может переместимся с улицы в какой-нибудь ресторан?

Мне сделалось неловко, но совладав с собой, я сказала:

– В первую встречу? Я даже не знаю.Я и одета не для ресторана.

– Пустяки, у нас будет вип, никто нас не увидит.

– Я стесняюсь, – честно ответила я. – Может просто прогуляемся?

– Твоя взяла, – улыбнувшись ответил он и выставил в сторону руку, тут же остановив желтое такси, – едем в «Ниппон». – сказал он таксисту и переведя взгляд на меня, – а потом прогуляемся.

– Ох.

В ресторане,выдержанном в японском стиле, играла тихо национальная музыка страны восходящего солнца. Заведение находилось на первом этаже величественной сталинской высотки недалеко от набережной, и несмотря на близость к центру города, почему-то было безлюдно. Встретив нас на входе, молодой официант проводил до уютного столика с кожаными диванами и скрылся на кухне, мы сели друг напротив друга и через миг возник коренастый, седой мужчина, азиатской внешности. Неужели настоящий японец? Он учтиво кивнул Максиму и протянул нам меню, но Максим сказал ему,не глядя на толстую кожаную папку: «заказ двадцать семь», и японец, вновь поклонившись, скрылся.

– Позволь, я угощу тебя фирменным блюдом, извини, что не дал выбрать, но поверь это самое лучшее, что у них есть. Тебе понравится.

– Я не сказала тебе, я – вегетарианка. Не ем мясо и рыбу.

– Серьезно? – Максим поменялся в лице. – Может сделаешь исключение ради нашей первой встречи, и извини, кстати, что я без цветов.

– Эх, как-то я кушала бабушкин борщ с говядиной, чтобы не обидеть её, – призналась я, – ладно, сегодня я не вегетарианка.

– Это настоящая японская еда, не пожалеешь.

– Как ты нашел меня? Ты случайно мимо проходил?

– Если быть честным, то я узнал до скольки твоя смена и подошел к остановке.

– Как ты узнал где я работаю?

Он улыбнулся.

– Ты записывала мой номер в блокнот «Бионики Лайф», легко было узнать дальше их расписание.

– Ой, я чувствую себя глупенькой, ты прям Шерлок.

– А это комплимент, спасибо.

Его зеленые, огромные глаза горели огоньками живого интереса и тайны, они манили и мне хотелось безотрывно любоваться этими искорками отблеска света. Я подумала, что от этого парня могут родится самые красивые дети на свете и скорее всего у них будут глаза этого волшебного редкого цвета.Он смотрел с легкой улыбкой тонко очерченных губ и его выступающие скулы слегка окрасились розовым оттенком, когда я рассказывала факты своей краткой биографии. Нам принесли заказ, и мы приступили к суши, если быть честной, то никаких особенностей я не заметила, обычная японская кухня, а вот традиционное сливовое вино Умешу мне очень понравилось.

– А где ты работаешь? – спросила я.

– Это большой секрет, – ответил он, с улыбкой, – государственная служба.

– Государственная Служба Безопасности,– продолжила я.

– От тебя ничего не скроешь, да, она самая, пожалуйста, никому не распространяйся о нашем знакомстве, – все так же улыбаясь, ответил он.

– Ой. Разумеется. Я почему-то сразу подумала об этом, когда увидела тебя, ты похож на эталонного агента. Откуда ты родом? Все время я болтаю.

– С Дальнего Востока, здесь по работе. Мне о ней нельзя говорить, как и о своей биографии, скажу лишь, что она не сильно примечательна. Я офицер.

– Мой папа был военным и дедушка тоже.