Тень дьявола. Часть 2

Тень дьявола. Часть 2
Михаил Александрович Каюрин

Отставной офицер ГРУ, учёный-физик Алексей Кедров, получив смертельную болезнь, попадает на законсервированную подземную базу инопланетян, расположенную на островке суши среди непроходимых болот. От хранителя острова, двухсотлетнего старца, он узнаёт, что является земным человеком лишь наполовину, а после излечения – по решению Высших Сил – ему предстоит возглавить лабораторию по усовершенствованию Homo sapiens на планете Земля. Исчезновением Кедрова заинтересовалось ФСБ. Занимаясь его поиском, сотрудники службы выявили пропажу группы учёных, даты рождения которых – три цифры "6". Идя по следу пропавших, военные обнаружили таинственную базу. Начинается непредсказуемое противоборство с сотрудниками лаборатории, обладающими инопланетными технологиями. От исхода жестокой схватки зависит судьба человечества…

Михаил Каюрин

Тень дьявола. Часть 2

Глава 1

Спецслужбы тоже не дремлют

Заместитель начальника ФСБ области полковник Головко после встречи с шефом был крайне озадачен. За всю службу ему ни разу не приходилось иметь дело с подобными людьми, о которых поведал генерал. Кто они? Сколько их? И существуют ли вообще? А если существуют, то каковы их зловещие планы, какую опасность представляют для общества? Ответить на все эти вопросы предстояло в самые сжатые сроки. Очевидно, дело было поставлено на контроль в верхах, и генерал торопился.

Разный народец приходилось видеть на своём веку полковнику Головко – хитрых, умных, талантливых и, совсем противоположных личностей: тупых, безмозглых преступников. Для него, опытного офицера госбезопасности, не составляло особой сложности намечать круг их поиска. Иногда в проработку попадали очень осторожные люди, с большими связями во властных структурах, но и в таких случаях ему удавалось завершать операцию успешно.

Сейчас всё обстояло по-другому. Полученная информация была скудной и носила какой-то мистический характер.

«Ну откуда, спрашивается, взяться человеку-феномену, обладающему набором невероятных способностей? – сразу же начал размышлять полковник, как только покинул кабинет генерала. – Что он, искусственно созданный биоробот? Возможно ли такое в наше время? Не иначе, как сущий бред! Да, в истории человечества известно много фамилий, чьи способности поражали и продолжают поражать умы учёных: Нострадамус, Ванга, Вольф Мессинг, Джуна, Кейси, Ури Геллер. В обычной жизни они такие же, как и все – едят, пьют, спят, но не помышляют ни о чём плохом. К тому же, каждый из них обладал или обладает одним, двумя феноменами, не более. А тут появился какой-то монстр, который замышляет превратить целую нацию в зомби! Полнейший вздор! Но, как бы то ни было, а приказ начальства не обсуждается. Придётся хорошо потрудиться, чтобы отсечь вымысел от реальной картины».

Полковник стремительно двигался по коридору в левое крыло конторы. Там находился его кабинет. Всякий раз, получив указание, он спешил уединиться. Такова была сила привычки, выработанная годами. Точкой отсчёта сложившегося образа действий стал первый день в должности заместителя начальника управления ФСБ области. На это место Головко попал совсем не случайно. После вывода советских войск из Афганистана, где Иван Савельевич успел побывать трижды, у него имелся уже солидный стаж оперативной работы и безупречный послужной список. Нельзя сказать, что его служба всегда была успешной и давалась легко. Вовсе нет. Просто офицер Головко слыл запредельно трудолюбивым и чересчур упёртым. Эти качества и позволяли ему добиваться блестящих результатов. Он не был выскочкой и службистом, но его фамилия всегда была на слуху у начальства. Звание подполковника Иван Савельевич получил досрочно. Отгуляв положенный отпуск, он переступил порог начальника управления для представления и сразу получил ответственное задание. В тот раз информация генерала была исчерпывающей, и Головко, словно опасаясь расплескать огромный объём сведений по коридору, поспешил проследовать в свой кабинет и просидел там до полуночи. С того первого дня так и повелось.

Закрыв за собой дверь на ключ, полковник без промедления плюхнулся в кресло. Откинувшись на спинку, он потёр ладонью о ладонь и продолжил рассуждения:

«Итак, у нас есть хотя и маленькая, но всё же неплохая зацепка – члены какого-то тайного научного общества, призрачные масоны. Предположим, что это так называемые «лжеучёные». Все их труды, как известно, отвергаются маститыми академиками, которые грудью встали в дверях «чистой» науки. Что ж, такая версия может иметь место на существование. Не беда, что у нас пока нет их фамилий – это дело времени. Если очень постараться, то через пару недель призраки примут вполне реальные очертания. Сломать таких горе – интеллигентов – что два пальца в снег сунуть. На первом же допросе распустят нюни и обделаются».

Иван Савельевич снял локти с подлокотников кресла и обхватил ладонями затылок.

«А если не так? Что если моя версия рассыпается, как бусы на полу? Что тогда? А тогда, Иван Савельевич, придётся тебе ползать на четвереньках и собирать по углам каждую бусинку в отдельности. Вот так, другого варианта не уготовано. Зато мы с точностью до процента будем знать, что имеющаяся информация ложная и имеет статус сплетни. Источник преднамеренной лжи будет уличён и понесёт ответственность перед законом. Хорошо. А сколько же потребуется времени, чтобы вытащить анонимщика из норы, как червя из навозной кучи?»

– Время не ждёт, Иван Савельевич, – всплыли слова генерала. – Подключай всех, кого посчитаешь нужным для работы, но нарой мне исчерпывающую информацию в кратчайшие сроки. Иначе эти инакомыслящие могут такого наворочать, что мало не покажется.

«Стоп. Похоже, шеф чего-то не договаривает. Надо думать, он располагает сведениями, о которых предпочёл почему-то умолчать. Что за причина? Возможно, ему хочется их перепроверить, чтобы подтвердить или опровергнуть? Что ж, молодец Фёдор Павлович в таком случае, обеспечил себе подстраховку».

Головко задумался и вновь вернулся к разговору с шефом. Сейчас для него было очень важно не упустить ни одного слова, произнесённого генералом.

– Сопляки! Едва успели повыпрыгивать из студенческих аудиторий, как тут же возомнили из себя творцов науки! Индиго хреновы! – распалялся генерал.

Иван Савельевич поразился эрудиции своего шефа. Сам он, честно признаться, не знал про индиго ничего, но догадался, что речь идёт о каких-то одарённых детях.

– И эти зарвавшиеся молокососы поставили своей целью спасение цивилизации?! – Генерал повертел массивным указательным пальцем у виска. – Надо же такое выдумать! Спасать людей. От чего и от кого? Наше общественное развитие поднимается с каждым днём всё выше и выше, я бы сказал, перескакивает сразу несколько ступенек, опережая время, а они, эти нечеловеческие выродки, вознамерились его спасать?

Фёдор Павлович покрутил в руках любимую ручку с золотым пером и, озлобленно скривившись, закончил:

– В общем, полковник, сметай эту нечисть в канаву поганой метлой. Чтобы уверенно шагать в будущее, нужно иметь чистую и гладкую дорогу.

«Хорошо сказать: нарой. А где та земля, в которой мне предстоит ковыряться? Не повесят же пресловутые «лжеучёные» на грудь табличку «Спаситель цивилизации»? – с грустью подумал Головко.

Повернув голову, он посмотрел в окно. На улице шёл мелкий дождь, больше похожий на осеннюю изморось, хотя фактически была весна. Первый майский листок календаря был оторван всего лишь пять дней назад. Иван Савельевич не признавал других календарей. Ему доставляло большое удовольствие отрывать по утрам клочок бумаги с жирной цифрой посредине. Каждый раз, выполняя эту маленькую процедуру, он вспоминал тот восторг, который испытывал в детстве. Календарь висел на уровне головы отца и ему, малолетнему пацану, приходилось подставлять стул, чтобы приоткрыть таинство следующего дня, спрятанное под бумажным прямоугольником. Ваня знал, что отрывать листок раньше времени нельзя и с большим нетерпением ждал очередного утра.

В кабинете висела какая-то мрачная и вязкая тишина. Полковник сидел, не шевелясь, замкнув руки на затылке. Долго наблюдал, как мельчайшие частицы дождевой воды скапливались на стекле и тонкими живыми змейками стекали вниз. Потом он развернул кресло на четверть оборота, достал из кармана ключ от сейфа и открыл тяжёлую металлическую дверцу. В правом дальнем углу за стопкой папок стояла початая бутылка «Хенесси». Иван Савельевич извлек её вместе с пузатым фужером и поставил на стол. С минуту он пристально смотрел на неё, как будто колебался: налить коньяку и взбодриться или же возвратить бутылку на прежнее место. Так могло показаться только со стороны. Полковник решительно взялся за горлышко и наполнил фужер на одну треть. Подержав его в руке некоторое время, словно согревая, отпил несколько глотков. Коньяк был приятным на вкус и хозяин кабинета пил его, не закусывая, хотя в сейфе на маленьком блюдце покоился лимон.

Покончив с коньяком, Головко поднял трубку телефона и набрал домашний номер капитана Безупречного. Долгое время шли длинные гудки. Наконец, трубка на другом конце ожила, послышался голос помощника:

– Я вас слушаю. – Своего имени и фамилии капитан не назвал.

– Это хорошо, что ты меня слушаешь, – сказал Головко. – Вот если бы ещё и слушался – тогда было бы очень хорошо.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – унылым голосом поприветствовал Безупречный начальника. Ему выпало счастье отдохнуть несколько дней, а сегодня начинался лишь первый из них. Звонок полковника не сулил ничего хорошего.

– Я всегда исполняю ваши распоряжения безоговорочно, – сдержанно высказался молодой офицер.

– И безупречно, естественно. И всего лишь потому, что фамилия обязывает, – поддел Головко оперативника.

Трубка Безупречного не издала ни одного звука. Капитан не расценил слова начальника как похвалу и предпочёл промолчать.

– Ладно, не дуйся, как мышь на крупу. Это я так, поворчал немного по-стариковски, – успокоил подчинённого Иван Савельевич.

– Слушаю вас, – повторил Безупречный те же самые два слова, только сейчас они имели уже совсем другую интонацию и иной смысл.

– Извини, капитан, за раннее вторжение, но обстоятельства вынуждают меня прервать твой заслуженный отдых. Завтра в восемь ноль-ноль жду тебя в своём кабинете.

Не дожидаясь ненужных вопросов, Головко быстро положил трубку и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Иван Савельевич ценил молодого оперативника за напористость и трудолюбие, находя в нём черты своего характера. Более того, в последние два года он стал относиться к Безупречному с отцовской теплотой, скрывая, конечно, от окружающих зародившееся чувство. Капитан обладал всеми качествами, которые должен иметь хороший чекист, однако в его работе присутствовала одна неприятная деталь. Он был очень жесток и безжалостен ко всем, кто попадал в его поле зрения, как подозреваемый. Таким офицер стал после возвращения из Чечни.

«Что поделаешь – война. Это ведь не туристическая прогулка в незнакомые края, – пытался оправдывать капитана в своих глазах Иван Савельевич. – Любая война – это безжалостная мясорубка, способная перемолоть любого человека и изменить до неузнаваемости. Одни подают рапорт и увольняются без видимых причин, другие становятся безвольными и спиваются, третьи превращаются в жестоких и безнравственных людей. У каждого своя судьба».

На следующий день Безупречный с пунктуальной точностью вошёл в кабинет шефа. За большим столом, свободным от бумаг, свойственным накапливаться только у гражданских начальников, сидел полковник Головко. С неестественной неподвижностью, словно каменный монумент, он восседал в кресле и что-то писал. В движении была одна лишь рука.

– Разрешите, товарищ полковник? – обратился капитан и замер у двери.

– Проходи, присаживайся, – буркнул Головко, не отрывая глаз от стола.

Оперативник прошагал к столу для совещаний и устроился на привычное место по правую сторону от хозяина кабинета.

С минуту полковник продолжал писать, затем вставил ручку в отверстие письменного прибора из зелёного камня и поднял голову.

– Должен омрачить тебя, капитан, но безделье отменяется. – Мощное тело Головко, стянутое пиджаком серого цвета, словно бандажом, крутнулось вместе с креслом и с удивительной лёгкостью перекочевало на мягкий стул, напротив притихшего капитана.

– Труба зовёт, и мы должны встать под знамёна, – дополнил он и, взглянув в лицо помощника, замолчал. Его пальцы рук забарабанили по столу, выбивая несуразную дробь.

Капитан Безупречный находился в подчинении Головко не один год и хорошо изучил своего начальника. Если шеф пишет и не поднимает взгляда на вошедшего – ожидается головоломка, пахать придётся круглосуточно. Когда же его острый взгляд упрётся в подчинённого ещё в дверях, да к тому же полковник соизволит встать и выйти из-за стола для приветствия – можно рассчитывать на похвалу, или, выслушав лёгкое нравоучение, отхватить приятное поручение. Судя по поведению начальника, предстояла долгая напряжённая работа.

– В адрес нашего управления поступила необычная информация, – заговорил, наконец, Иван Савельевич, продолжая сверлить взглядом Безупречного, будто сомневался в его благонадёжности. – До того неправдоподобная, что я до сих пор сомневаюсь в её достоверности. Из анонимного источника стало известно, что на территории нашей области существует глубоко законспирированная группа учёных. Одержимые безумной идеей усовершенствования человека, они приступили к опытам над людьми.

– Может быть, это очередная секта? – осторожно заметил Безупречный. – Они возникают сейчас повсеместно. Да и названия этих общин стали мудрёнее, чем раньше. Маскируются, а признаки остаются прежними: сумасшедший учитель и религиозные фанатики, готовые на всё ради спасения души.

– Нет, капитан, это не секта. Тут всё гораздо серьёзнее.