Большая волна любви

Парни обернулись и замерли в оцепенении. Прямо на них неслась уже не волна – настоящий вал, стена грязной воды черного цвета, вздымающаяся под самые небеса, на гребне которой покачивались корабли, лодки, автомобили и целые дома. И только теперь до Михаила дошло, что это был за странный звук, похожий на скрежет металла. Пока они с открытым ртом смотрели на разыгравшуюся стихию, большинство людей добралось до конца улицы.

– Бежим! – закричал Тони.

Парни рванули с места, словно спринтеры. Они не просто бежали, они уходили от погони. Вот только преследователь был из тех, от кого уйти невозможно. Михаил обернулся. Волна стремительно приближалась, их разделяли считаные метры. Он вдруг понял: эта узкая улица, по которой вода неслась, как кровь по венам, станет для них ловушкой. Осознание того, что они вступили в неравный бой со стихией, из которого им не выйти победителями, накрыло его с головой. Мысли спутались и заметались в голове, точно лошади в горящей конюшне. Михаил стал лихорадочно соображать, что предпринять, как спастись. Взгляд упал на брошенную «Хонду-Джаз», одну из самых популярных легковушек в Японии, и в этот момент пришло решение, которое на долю секунды заставило засомневаться в его верности. Он вдруг вспомнил совет отца, помогавший всякий раз, когда он не знал, как поступить: «Сынок, если решил действовать, закрой двери перед сомнениями». Все страхи и опасения тотчас отпали, к тому же времени на раздумья уже не было, вода, как говорится, наступала на пятки. Он дернул за ручку «Хонды», она оказалась открытой. «Кто станет закрывать ее в такой суматохе?» – мысленно ухмыльнулся Михаил.

– Тони, давай в машину! – закричал он.

– Ты спятил? – возмущенно заверещал Тони, в отчаянии всплеснув руками. – Мы в ней утонем.

– Мы утонем по-любому, – возразил Михаил. – Только в ней есть хоть какая-то надежда на спасение.

– Майкл, мне кажется, это не очень хорошая идея. – Друг с сомнением посмотрел на него.

– У нас нет выбора! – снова закричал Михаил и тоном, не терпящим возражений, приказал: – Быстро в машину!

Тони подчинился и рухнул на переднее сиденье, громко захлопнув за собой дверь. Михаил занял водительское место.

– Пристегнись, – приказал Михаил. – И на счет три задержи дыхание.

Молодые люди пристегнули ремни и глазами, полными ужаса, уставились на стену воды, которая неслась на них на огромной скорости вместе со всем, что насобирала на своем пути.

– Раз, два, три! – прокричал Майкл.

– Черт, мы так и не пообедали, – только и успел сказать Тони, прежде чем волна накрыла машину.

Дальше все было будто в кошмарном сне. «Хонду» закружило в сумасшедшем танце. Невероятная сила швыряла автомобиль как игрушку, переворачивала, кидала из стороны в сторону, ударяла бортами и крышей о другие автомобили, сталкивала с катерами и лодками, била о здания и фонарные столбы. Происходящее казалось Михаилу историей из области фантастики, будто они с Тони стали героями фильма о катастрофах.

Он не мог ни о чем думать, мысли разбежались, и только слова отца, сказанные им в один из дней, когда они возвращались домой из бильярдного клуба, беспорядочно мельтешили в сознании: «Сынок, играть на бильярде с оттяжкой[9 - Оттяжка – это удар кием в нижнюю точку шара, строго под центром.] только поначалу кажется сложным. Со временем ты научишься оттягивать по-особенному. Это когда целишься вроде бы в центр шара, но ведешь кий вниз, как бы крутишь, скребешь шар, а потом – бах! Скажу тебе, очень резвая оттяжка получается». Михаил на мгновение прикрыл глаза и буквально услышал смех отца. Со временем молодой человек овладел не только оттяжкой, но и всеми остальными ударами, какие-то у него получались неплохо, а какие-то даже очень хорошо. Теперь, находясь в этой болтанке и бесконечно ударяясь различными частями тела о дверь и руль автомобиля, то и дело врезаясь головой в потолок, он чувствовал себя бильярдным шаром, мечущимся в лузе. Если бы не ремни безопасности, парни летали бы по салону как космонавты на МКС. Вода постепенно заполняла автомобиль, она уже добралась до основания кресел. Михаила всего трясло, зубы выбивали чечетку. Он сам не понимал, от чего больше – то ли от холода, то ли от страха. Он отчаянно старался взять себя в руки, не паниковать и попытаться придумать, как им выбраться из этой передряги. Но голова его по-прежнему была пуста. И лишь единственный вопрос крутился в затуманенном сознании: «Где сейчас Юми?»

– Господи, ну какой же я идиот! – в отчаянии ругался Тони. – Зачем я предложил тебе поехать на эту Мацусиму? Русский, мы утонем? – спросил он, посмотрев на товарища.

Заметив ужас и безысходность в его глазах, Михаил постарался ответить как можно оптимистичней:

– Не знаю, как ты, американец, а лично я не собираюсь здесь оставаться навсегда. Я планирую вернуться в Москву.

Вода стремительно проникала во все щели автомобиля, поднималась выше, а когда добралась до приборной панели, Тони запаниковал не по-детски.

– Майкл, я же говорил тебе, что это не очень хорошая идея! – закричал он, взмахнув руками и разбрызгивая вокруг воду. – Надо выбираться из нее, пока не поздно. – Он схватился за ручку двери, собираясь открыть ее.

– Даже не вздумай этого делать! – рявкнул Михаил.

– Ты предлагаешь мне стать кормом для рыб? – Губы Тони скривились в недовольной ухмылке. – Ну уж нет, я еще жить хочу. Ты как хочешь, а я полез на крышу, – бросил он и снова взялся за ручку.

– Стоять! – закричал Михаил, заставив товарища на мгновение замереть. – Тони, ты с ума сошел? Какая крыша? Тебя смоет этим потоком к чертям собачьим! Здесь мы хоть как-то защищены.

– О какой защите ты говоришь? Посмотри! – Он бегло оглядел салон. – Машина уже похожа на смятую консервную банку. Еще один удар, и ее полностью… – Он не договорил.

В этот момент «Хонду» резко крутануло вокруг оси и с невероятной силой швырнуло той стороной, где он сидел, о борт корабля поблизости. С глухим стуком его голова впечаталась в стойку двери и тотчас упала на грудь, глаза закрылись, а руки безжизненно потонули в воде.

– Нет, Тони, нет! – истошный крик Михаила взорвал салон автомобиля.

Он потянулся к другу, схватил его за грудки и начал трясти, как тряпичную куклу. Тот не подавал признаков жизни: глаза по-прежнему были закрыты, а обмякшее тело все так же не двигалось.

– Тони, умоляю тебя, только не умирай, – в отчаянии причитал Михаил, хлопая товарища по щекам.

Обеспокоенный состоянием друга, он не обратил внимания, что машину перестало швырять из стороны в сторону и теперь она твердо стояла на месте. Он схватил Тони за руку и с замиранием сердца нащупал пульс, а в голове одна-единственная мысль выстукивала барабанную дробь: «Только пусть он будет живой». Почувствовав слабые толчки в подушечку большого пальца, Михаил вздохнул с облегчением и закричал от радости:

– Жив! Жив! Жив!

Он откинул голову на подголовник, обхватил ее руками и, закрыв глаза, пробормотал:

– Господи, спасибо тебе. – И неожиданно поймал себя на мысли, что еще ни разу в жизни ни за что не благодарил бога. Он вообще никогда не обращался к нему: серьезных поводов не было, а грузить по пустякам считал неуместным. Наверняка у него есть дела поважнее.

Пытаясь привести товарища в чувство, Михаил не придумал ничего умней, чем плеснуть воды в лицо человеку, сидящему по пояс в ней. Он зачерпнул пригоршню и вдруг заметил, что вода стала постепенно уходить, ее уровень снизился до основания кресел и продолжал опускаться дальше. И только теперь до него дошло: машина стоит на месте. Он попытался посмотреть в окно, но это оказалось невозможным. Грязь, которую несло с собой цунами, облепила стекла автомобиля снаружи. В машине стало темно, словно наступили сумерки. Возможно, так и было на самом деле, поскольку Михаил не понимал, сколько прошло времени с тех пор, как их накрыло волной. Ему казалось, что целая вечность. Взгляд упал на бардачок. Михаил отодвинул в сторону ногу товарища, открыл его и, увидев черную коробку с красным крестом, воскликнул:

– Вот олень! И как я сразу об этом не подумал?

Он вылил воду из аптечки и среди размокших лекарств обнаружил какие-то тюбики, флаконы и пузырек с жидкостью. Открутив крышку, Михаил понюхал содержимое и невольно отпрянул.

– Он самый, – пробормотал он и сунул пузырек товарищу под нос.

Тот встрепенулся, открыл глаза и в недоумении уставился на него.

– Что случилось? – простонал Тони.

– Ничего особенного, просто ты решил с дверью пободаться.

– Я так понимаю, она меня сделала? – Он снял бейсболку, провел рукой по ушибленному месту и, посмотрев на ладонь, заметил кровь на пальцах. – Причем основательно. Черт, как же башка болит, – прошептал он и сжал голову у висков.

– Тони, не гони, голова пройдет, а царапина до свадьбы заживет, – пошутил Михаил. – Главное, мы выжили в этом аду.

Несмотря на всю серьезность ситуации, парни общались в привычной манере, продолжая юморить и подкалывать друг друга.

– Все закончилось? – Тони огляделся вокруг, но, ничего не увидев, в недоумении посмотрел на товарища. Он только открыл рот, собираясь что-то спросить, как Михаил опередил его.

– Я еще не знаю, – ответил он. – Но, судя по тому, что машину больше не колбасит, надеюсь, это действительно так. Ты пока посиди, а я посмотрю, куда нас занесло.

Михаил осторожно приоткрыл дверь. Вода тотчас устремилась в появившуюся лазейку, а он попытался покинуть салон. «Хонда» стояла на какой-то поверхности. Еще не до конца понимая, где она «припарковалась», Михаил выставил сначала одну ногу и, убедившись, что ступает на твердую поверхность, вышел. После мореплавания машина выглядела так, словно какой-то умелец изменил ей дизайн с помощью кувалды.

«Не понимаю, как мы остались целы», – подумал Михаил.

– Русский, что там? – спросил Тони.

Михаил чуть не потерял дар речи, когда понял, что «Хонда» стоит на крыше разрушенного здания. Аккуратно ступая, он подошел к краю и посмотрел вниз. Как ему показалось, до земли было метров десять, не меньше. Оглядевшись по сторонам, Михаил застыл в оцепенении, не в силах пошевелить ни одной конечностью.

Перед ним предстало жуткое зрелище, глядя на которое он невольно вспомнил картину «Последний день Помпеи».

Солнце клонилось к закату, в его кроваво-красном свете Мацусима выглядела не лучше древнеримского города, погребенного под слоем вулканического пепла. По одежде Михаила стекала вода, но в тот момент он не чувствовал холода. Завороженный страшным видом, он стоял в ошеломлении и смотрел на полностью затопленный город, на торчащие из-под воды высоковольтные линии электропередачи, верхушки деревьев, фонарные столбы и крыши домов. На соседней многоэтажке, завалившись набок, «пришвартовался» белоснежный катер. Вдалеке виднелся пожар, столбы черного дыма взмывали ввысь. Повсюду плавали автомобили, разбитые шлюпки, обломки строений, тела людей и животных. От увиденной картины Михаила охватил ужас. Ему стоило больших усилий справиться с тошнотой, комом подкатившей к горлу.