Убей меня, когда разлюбишь…

Алексей вспомнил, как в юности они собирались с пацанами в заброшенной, из-за случившегося пожара, пятиэтажке в одном из спальных районов. На старом, грязном полу стоял двухкассетник и под зажигательные мелодии молодежь в спортивных костюмах «made in China», училась танцевать брейк-данс. А Долотов с такими же, как он, любителями хип-хоп музыки, устраивали первые свои рэп-батлы. Большая толпа молодежи выстраивалась по кругу, в центре которого стояли друг напротив друга два соперника, а между ними сидел Колян. Принц начинал стучать по столу, тем самым задавая бит, а парни читали рифмы, которые придумывали прямо на ходу. Тогда они еще не знали, что на языке рэперов это называется фристайлом. На тех тусовках существовала даже своя система ставок. У Алексея никогда не возникало проблем с сочинением текстов, они сами по себе рождались в голове. Долотов всегда выигрывал, «бил» соперников одного за другим. Потом они с Коляном ехали домой и делили напополам заработанные деньги. Иногда были вполне приличные гонорары, которые Алексей частенько тратил на покупку продуктов домой.

Понедельник обрушился на Алексея, как тайфун на город. Выходные, как всегда, прошли бурно, выспаться так и не получилось. В пьяно-обкуренном угаре они с Николаем всю ночь перемещались с одной вечеринки на другую. Их сопровождали девицы, чьи лица и имена он уже не мог вспомнить на следующий день. А заместитель директора по учебе, Людмила Федоровна, как назло, последнее время стала ставить историю в его классах первым уроком. Видимо, от «большой любви» к нему, так думал Алексей. Он влетел в школу, словно ураган, за пять минут до звонка. Быстрыми, решительными шагами двигался по коридору, то и дело встречая кокетливые взгляды старшеклассниц.

– Здравствуйте, Алексей Сергеевич, – окликнул его девичий голос.

Он обернулся, возле кабинета русского языка стояла Пташкина Ксения, смущенно улыбаясь.

– Привет, – кивнул он на ходу и прошел мимо.

– Как провели выходные? – спросила девчонка ему вслед.

– Замечательно, – не оборачиваясь, ответил Долотов.

Алексей уже давно вырос из штанишек Нахаленка и прекрасно понимал: Ксения к нему неровно дышит. Долотов уже не преподавал в ее классе, так как они стали восьмиклассниками и их передали новому, более опытному педагогу по истории, который пришел на смену Наталье Петровне. Девчонка проходу Долотову не давала. Где бы ни встретила, она непременно пыталась всячески привлечь к себе внимание и заговорить с ним. Она и так была развита не по годам, а за прошедшие месяцы заметно повзрослела: ей с трудом можно было дать пятнадцать лет. Долотов придерживался жесткого табу: никаких отношений с ученицами. А вдобавок тут еще и малолетка, Алексей твердо знал – это срок.

После выпитого накануне спиртного, голова трещала, как переспелый арбуз. От быстрой ходьбы Алексею было невыносимо жарко. Больше всего в работе учителем его раздражало то, что приходилось носить ненавистные пиджак и рубашку. Как же он не любил одежду, в которой чувствовал себя некомфортно.

Алексей вспомнил случай, когда знакомая девушка впервые увидела его в костюме. Как-то раз он допоздна задержался в школе: тогда ему поставили урок последним, да еще и во вторую смену. Вечером того дня у них с Николаем была назначена встреча с Игорем, владельцем небольшой звукозаписывающей студии в центре города. Знакомый Принца, который порекомендовал студию, утверждал, что хозяин вполне адекватный и сделать у него запись стоит совсем недорого. К тому времени, как Долотов закончил урок, друг уже ожидал его под воротами школы. Времени на то, чтобы сменить ненавистный костюм на спортивные штаны и толстовку, у Алексея не было.

Уж лучше бы они не приезжали на ту встречу. Оказалось, для того чтобы сделать один трек под ключ, нужно было выложить тысячу долларов. Один час работы в студии стоил сорок баксов, плюс сведение, чистка, аранжировка и так далее. А чтобы записать полностью альбом, например, из двенадцати треков, соответственно нужно заплатить двенадцать тысяч.

– И это ты называешь недорого? – обратился Алексей к Принцу в присутствии хозяина студии.

– Парни, такие цены, – развел руками Игорь и добавил: – Могу сделать скидку.

– Сколько? – спросил Долотов.

– Для вас, начинающих музыкантов, могу косарь, в смысле тысячу долларов, скинуть, – ответил он.

– Маловато, – хмыкнул Алексей.

– А сколько же вы хотите? – спросил хозяин и предложил: – Назовите свою цену.

– За готовый трек платим двести баксов, – выдал Николай.

– Слышь, чувак, ты в своем уме? – возмутился музыкальный директор.

– На нет и суда нет, – развел руками Принц и самоуверенно добавил: – Потом жалеть будешь, что не пошел нам на встречу. У нас есть тексты, есть минусы, биты, нам просто нужна качественная запись. За какой хрен нам платить косарь?

– Записать мало, нужно еще все до ума довести, – возразил хозяин студии. – Вы же пишете не для того, чтобы потешить собственные амбиции, а протолкнуть свою музыку на радио и телевидение. А для этого качество должно быть соответствующим, – заметил Игорь.

Парни не могли себе позволить заплатить даже по двести долларов за трек, не говоря уже о сумме в двенадцать тысяч. Таких денег у них отродясь не водилось. Так что пока им ничего не оставалось делать, как писать треки «на коленке» и всякими возможными способами самостоятельно продвигать творчество через интернет и раздавая диски в переходах. Молодые люди, выйдя из студии, были настолько расстроены и разочарованы, что весь обратный путь до дома ехали молча.

После выкуренного косяка каждый с головой погрузился в свои мысли. Сказать, что Алексей не думал об обеспеченной жизни, будет враньем, но и о несметном богатстве он не мечтал. Деньги для него всегда были на втором месте. В первую очередь ему хотелось, чтобы его рэп нравился людям. Через него он делился своими мыслями, открывал душу, пытался донести до молодежи то, чего делать не нужно и показать, к чему могут привести необдуманные поступки. Он просто хотел заниматься своим любимым делом, которым бредил со школьной скамьи. Читать для таких же, как он сам, уличных пацанов.

Тишину в машине прервала трель мобильного телефона Алексея, звонила его давняя подружка Настя. Девчонка с упоением рассказывала, как она по нему соскучилась и очень хочет увидеться. У Долотова не было машины, денег, дорогой одежды, но невзирая на это, он никогда не был обделен женским вниманием. Леха редко когда сам ездил на свидания, в основном девушки приезжали к нему и могли часами ждать у подъезда, когда он явится домой. Они летели к нему, как мотыльки на огонек. Когда парни подъехали к дому, красная мазда Насти уже стояла возле подъезда. Девушка выпорхнула из машины, как птичка колибри, и, увидев Алексея, приложила руки к груди, воскликнув:

– Леша, я первый раз тебя вижу в таком виде! Ты просто рожден для того, чтобы носить костюмы. Боже, до чего же ты красивый.

– Это не единственное мое достоинство, – подмигнул ей Алексей и, обняв девушку за талию, прошептал на ухо: – Пойдем ко мне, я продемонстрирую тебе остальные.

Николай усмехнулся, провожая глазами парочку. В отличии от друга, он никогда не пользовался таким успехом у девушек, несмотря на прекрасную спортивную форму и привлекательную внешность. От природы у Николая были светлые волосы и голубые глаза, казалось бы, именно это сочетание часто нравится девчонкам. Но когда они с другом оказывались на вечеринках, самые красивые девушки всегда отдавали предпочтение коротко стриженному темноволосому Алексею. В отличие от Николая, друг умел красиво говорить, видимо, это качество и очаровывало девчонок. Принцев мог при любом удобном случае подкалывать по этому поводу Долотова, но никогда не завидовал другу. В этом и заключается вся суть настоящей мужской дружбы – в искренности отношений.

Алексей никогда не понимал, для чего люди придумали этот дурацкий дресс-код. Неужели из-за того, что учитель придет в школу не в костюме, он хуже проведет урок? Коллега Долотова, учитель биологии, когда-то жил в Израиле. Его дети ходили в местную школу. Так вот он рассказывал: оказывается, педагоги в той стране, так же, как и дети, могут ходить в школу в чем угодно, вплоть до шорт и футболок. И никто не заморачивается на таких условностях, как внешний вид. Ведь суть образования не в нем. Он мечтал о том времени, когда можно будет ходить в удобных толстовках и спортивных штанах. Иногда он все же позволял себе надеть в школу джинсы, правда, под рубашку и пиджак. Никто не обращал внимания, и лишь Людмила Федорова придавала этому вселенское значение. Она непременно должна была сделать ему замечание, мол, какой он подает пример детям. Словно он пришел не в джинсах, а в семейных трусах в цветочек. Алексей поднялся в учительскую, взял журнал и на выходе столкнулся с математичкой, Еленой Александровной, в сопровождении мужчины средних лет.

– Алексей Сергеевич, – обратилась она и, кивнув в сторону мужчины, добавила: – К вам пришел отец вашей ученицы.

– Здравствуйте, – Алексей протянул тому руку, – по какому вы вопросу?

– Поговорить с вами. – Он нехотя пожал руку и выпалил: – Вы третируете мою дочь. Она умная девочка, а вы ей ставите двойки.

В учительской мгновенно воцарилась тишина, Долотов обернулся и заметил, как притихли коллеги, кто-то вжал голову в плечи и потупил глаза в тетради, кто мог свалить, быстренько удалился.

– О ком идет речь? Как зовут вашу дочь? – нахмурился Долотов.

За все время работы, двойки, которые он поставил ученикам, можно пересчитать по пальцам. Ставить низкий бал – это был не его метод преподавательской работы.

– Журавлева Ольга, седьмой «А». Вы понимаете, она всегда готовится к урокам, делает домашнее задание и на уроках ведет себя прилежно. А вы ведете себя непрофессионально, – перешел на громкий тон недовольный отец и раздраженно спросил: – Сколько вам лет? У вас вообще есть образование? Покажите мне ваш диплом.

– Послушайте, уважаемый… – Алексей попытался вклиниться в его гневную речь.

Но мужчину уже было не остановить.

– Я пойду жаловаться в прокуратуру, в министерство образования, – грозил родитель.

– Да хоть президенту, – ухмыльнувшись, развел руками Долотов, – напишите на меня жалобу во все инстанции, какие только вспомните. Я не возражаю.

Отец, явно не ожидавший такого поворота разговора, от удивления вытаращил глаза.

– А пойдемте сейчас у ее одноклассников спросим, как она отвечает на уроках, чем занимается, – предложил Алексей.

Мужчина недоверчиво посмотрел на учителя, но все же согласился.

– Хорошо, пойдемте, – буркнул он.

В это время у класса, в котором училась его дочь-вундеркинд, уже начался урок русского языка. Алексей отворил дверь в кабинет и, извинившись, спросил:

– Алевтина Сергеевна, можно мы зададим ребятам пару вопросов? Это не займет много времени.

Учительница русского языка была всего лишь на два года старше самого Долотова, у них были хорошие приятельские отношения.

– Да, конечно, Алексей Сергеевич, – согласилась она.

Когда они вошли в класс вместе с возмущенным отцом, Журавлева мгновенно покраснела, как помидор, и опустила голову.

– Ребята, это папа Оли Журавлевой. – Алексей кивнул головой в его сторону и продолжил: – Он считает, что я незаслуженно ставил его дочери двойки, он не верит, что Оля мешает мне вести уроки. Скажите ему, так это или нет?

– Да, – хором подтвердили подростки.