Цель номер один. План оккупации России

Зато зимой на Севере морозы под пятьдесят градусов и сильнее, мотор автомобиля при остановке и на ночь выключать нельзя – потом не заведешь, резина ломается и отваливается кусками. В снежную бурю не видно ни зги. А люди работают. Но и зимой Север притягивает необычной красотой.

Того, кто видел северное сияние не на слайдах, а в небе у себя над головой, вряд ли соблазнят красоты Юга. Недаром кто-то из великих путешественников сказал: «Кто хоть раз побывал на Севере, тот, как стрелка компаса, смотрит только на Полярную звезду».

Ну, а у тех русских людей, что приходили на Север и, поддавшись его очарованию, пускали там корни, суровая природа края и необходимость добывать хлеб насущный опасным морским промыслом, выковывали уж подлинно «нордический характер» – отвагу, мужество, трудолюбие и способность к любому делу: «Нет таких дел человеческих, чтобы ему не под силу», – говорил Борису Шергину, еще мальчику, его отец о прославленном корабеле Севера Кононе Ивановиче Вторушине, которого земляки уважительно называли Тектоном (по-гречески – строителем). И сегодня именно такие люди составляют костяк населения Севера.

По государственной линии последней вспышкой движения русских на Север было строительство Петербурга (после того, как провалилась попытка Петра I учредить новую столицу в Азове). Позднее правительство надолго взяло курс на освоение Юга: Кубань, Крым, Кавказ, Туркестан… Не состоялся уже намечавшийся Северный морской путь, за который ратовал, в частности, еще Михайло Ломоносов (его докладная записка об этом будущему императору Павлу I читается так, будто написана сегодня). Начал приходить в упадок Архангельск. Исследования полярных широт велись крайне нерегулярно для такой приполярной державы, как Россия, хотя, например, Дмитрий Менделеев разработал проект ледокола и изъявил желание, несмотря на преклонный возраст, лично возглавить полярную экспедицию. Исследования северных широт в предреволюционный период входят в моду только в XX веке (да и то под влиянием успехов «нордических» иностранцев), а единственным достижением в освоении Севера, наверное, можно считать построенный перед самой революцией незамерзающий морской порт Мурманск.

Картина решительно изменилась после революции. Все 30-е годы страна буквально бредила подвигами полярников (вспомним фильмы «Семеро смелых», «Начальник Чукотки», эпопею челюскинцев, перелеты Чкалова и Громова из Москвы через Северный полюс в Америку и пр.). Наконец-то был открыт и стал действовать Северный морской путь. И главное – возникли такие крупные северные города, как Магадан и Норильск. Правда, тогда они заселялись «добровольно-принудительно», но существуют и ныне, уже вне системы ГУЛАГа, не одно десятилетие, и жители их до последнего времени и не собирались разбегаться.

«Перестройка» нанесла тяжелый удар по всему здоровому, что было в стране, но особенно – по северным районам. Люди там остались без работы, следовательно, без зарплаты, а главное – с перебоями стала осуществляться навигация, что поставило под угрозу само существование цивилизации в тех краях. Но у этих бед, видимо, существовала и идейная подоплека.

Горбачев и его последователи сначала осторожно, а потом и более явно взяли курс на преемственность с Российской империей, с ее, как мы видели, отнюдь не «нордическим», а, так сказать, «зюйдическим» характером освоения территорий. Не удивительно, что не только начали тонуть теплоходы, но и стал дышать на ладан Севморпуть. Однако кризис рано или поздно будет преодолен, если только существует воля к его преодолению. А вот в этом-то и приходится сомневаться.

Российские министры не раз выступали с проектом программы переселения жителей северных широт (сначала пенсионеров) на «благодатный» Юг. Дескать, они и так провели всю жизнь в этой «дыре», так пусть хоть на закате дней порадуются нормальным условиям. (А раз так, то стоит ли тратиться на северную навигацию? Все равно через некоторое время переселим всех на Юг и заживем как люди.) Не знаю, как восприняли это начинание жители Крайнего Севера, но, полагаю, что нашлись и такие, которых оно больно задело. Ведь понятия «хороший климат» и «плохой» так же относительны, как «хорошая» и «плохая» модели государственного устройства. Это в «зюйдическом» XIX веке у офранцуженных русских аристократов вошло в моду проводить зиму в Ницце, а потом сочувствовать менее удачливым соотечественникам (помните, у Пушкина граф Нулин «Святую Русь бранит, дивится, как можно жить в ее снегах?»). Да и вообще, наверное, с точки зрения, скажем, итальянца, вся Россия – это сплошной нонсенс, тут не может существовать ничто живое. Да, ближе к экватору растут ананасы и бананы, но не растет картошка, а в тропиках много цитрусовых и риса, но нет ржи, брусники и клюквы. Так что это еще можно поспорить, где благоприятнее климат.

Затея с переселением пенсионеров вообще-то кажется несколько отдающей людоедством. Сколько мы знаем примеров, когда деревенские старики, перевезенные в город заботливыми детьми, быстро умирали от тоски по родным местам! Не будет ли то же самое и со стариками-северянами, этими новыми «перемещенными лицами»? Но главное – это, конечно, трудно учитываемые сдвиги в национальной психологии, происходящие от навязывания таких программ.

А уже есть лобби из географов, которые доказывают, что нам надо «учесть объективные тенденции» и («временно», конечно) остановить освоение Севера и Дальнего Востока, нацелив вектор расселения на Юг. Но «объективные тенденции» не говорят ли как раз за то, что русские люди по своей природе связывают судьбу с освоением Севера? Напомню, что и в ученых кругах получает все большее признание теория, исходящая из того, что именно побережье Ледовитого океана (в ту пору гораздо более теплого, чем сейчас) была прародиной арийцев вообще и славян в частности. (Недавно индийский профессор, специалист по санскриту, оказавшись в Вологодской области, с удивлением обнаружил, что понимает северный говор без переводчика.) Словом, Север для русских – это гораздо больше, чем район добычи полезных ископаемых.

Речь не о призыве насильно удерживать жителей в северных городах и поселках. Нет, возможность переселения в другие края для тех, кто мечтает вырваться из этих «проклятых мест» (а немало людей приехали туда именно в погоне за «длинным рублем») должна быть обеспечена. Но хотелось бы, чтобы в ведомствах, занимающихся северными проблемами, была сначала выработана программа заселения Крайнего Севера, а уж потом – программа помощи в переезде лицам, которым Север оказался чужд.

Эра торговли нашими природными богатствами, увы, еще не кончилась. Кто будет обслуживать существующие и намечаемые к строительству газопроводы с полуострова Ямал в Европу? Работники по вахтовому методу? Вроде бы руководителям названного проекта программы переселения лучше всех должно быть известно, насколько губителен вахтовый метод для природы, особенно на Севере. Значит, в свете намечаемых новых индустриальных проектов на нашем многострадальном Севере тем более первоочередной должна стать задача формирования у россиян их «нордического» сознания. Возможно, оно даже войдет в вырабатываемую ныне Национальную Идею.

В XIX веке на Севере выращивали картофель, разводили свиней, а из оранжерей получали цветы и фрукты. Сейчас это – край, куда даже доски и кирпичи завозят с «Большой земли».

Самое время вспомнить выдающегося патриота Севера М. Сидорова, который предупреждал еще более ста лет назад: «Если мы на все естественные произведения Севера не будем обращать внимания… то скоро дождемся того, что Север будет пользоваться не только мануфактурными и фабричными товарами из-за границы, но даже мясо, соль, овощи, хлеб, рыбу и молочные продукты будет получать из Америки. При таких порядках русский народ дойдет до того, что со своими естественными богатствами… будет беднейшим народом в мире…». И далее – будто о нашей «новой северной политике»: «Но и на этом северном море, где должна господствовать Россия, местное начальство не только ничего не устраивало, не заселяло его берегов русскими, не извлекало из его бесчисленных богатств никаких выгод, но даже, находя прибрежья его по климатическим условиям вредными и для жителей, которые там еще остаются, прибегало к разным средствам, чтобы и остальное русское население оттуда выселить…»

Добавлю: не платят зарплату, облагают такими немыслимыми налогами, что невыгодной становится добыча золота и алмазов, еще недавно приносившая стране ежегодно миллиарды долларов. Да, рынок порой делает продукцию Севера неконкурентоспособной по сравнению с товарами, произведенными в более благоприятных природных условиях. Но почему в США умеют оказать своим северным регионам государственную поддержку, а у нас нет? В итоге там северяне живут, а у нас выживают, да и то не всегда. Или в самом деле подумывают повторить «сильный ход» с Аляской и продать Сибирь (включая Север) американцам за триллионы долларов (то есть бумажек)? Не ясно разве, что причина деградации Русского Севера – не в суровых природных условиях, а в близорукой, недальновидной политике?

Но хотелось бы обратить внимание читателей еще на один момент мировоззренческого характера, связанный с Севером и имеющий, на мой взгляд, не только общероссийское, но и всемирное значение. Для этого нам придется повнимательнее приглядеться к опыту Якутии.

СТРАНА ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ ИЛИ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА?

Как это ни удивительно, но за более чем двадцать пять лет «реформ» (начиная с «перестройки») в России, пережившей в своей общественной жизни столько сдвигов тектонического характера, удивительно мало объявилось по-настоящему крупных политических деятелей. Сколько было кумиров дня, а проходило совсем немного времени – и они оказывались обыкновенной шантрапой. А чем обернулись массовые психозы в поддержку Ельцина или Собчака? Тем большее уважение должен бы вызывать Михаил Ефимович Николаев, долгое время занимавший пост президента Республики Саха-Якутия.

Хотя скандалов вокруг Николаева не возникало, зато слухи, которые, как известно, распространяются быстрее звука, не преминули погулять по кругам столичной общественности. О далекой северной республике рассказывали, будто она намерена прибрать к рукам свои немалые природные богатства и, изгнав русское население, постепенно отделиться от некогда великой России. Но ведь республике «с видом на Ледовитый океан» вроде бы и отделяться-то некуда, и даже простые пере бои с поставкой грузов парализуют жизнь в ее городах. Да и с чем полностью «самостийные» якуты вышли бы на мировой рынок, кроме оленьих шкур, – самостоятельно добыть алмазы, которых не счесть в тамошних каменных пещерах, они не в состоянии. Впрочем, и сам Николаев успокаивал общественность, заявляя (и вызывая при этом улыбку у журналистов), что его республика будет «форпостом России на северном направлении».

Первое, что приходит на ум при объяснении «якутского феномена», – это ситуация с южноафриканской (а точнее – транснациональной) компанией «Де Бирс» – монополистом на мировом рынке алмазов и бриллиантов. В 1990 году «Де Бирс» заключила с Россией соглашение, по которому 95 процентов добываемых в нашей стране алмазов должны поступать на внешний рынок через центральную сбытовую организацию этой компании в Лондоне. Сделка, конечно, выгодна для «Де Бирс», поскольку она получила контроль над российскими алмазами. Но и для Рос сии в далекой перспективе аналогичное соглашение могло бы быть выгодным: еще в советское время один экономист заверял, что если бы ЮАР и СССР объединились в добыче и сбыте золота и алмазов, то они, как он выразился, «размазали бы по стенке весь остальной мир». И вот некогда казавшееся невозможным может сбыться, правда, пока не в особенно выгодном для нас виде, поскольку «Де Бирс», пользуясь отсталым состоянием нашей ограночной промышленности, попросту «наложила лапу» на российское богатство. Но, к счастью, не на 99 лет. Когда истек срок прежнего кабального договора, началась и до сих пор периодически вспыхивает скрытая от непосвященных борьба вокруг условий нового соглашения.

А почему наша ограночная промышленность так неразвита? Потому что определенные круги во власти и в бизнесе (не говоря уж о зарубежных кругах) специально тормозили ее развитие, чтобы сливки с продажи бриллиантов доставались Брюсселю или израильским компаниям. Думается, они делали это небескорыстно.

Николаев, разумеется, не стоял в стороне (как хозяин своих алмазных недр) от борьбы за лучшие условия сбыта алмазов. Он активно влиял на дела российского аналога «Де Бирс» – акционерной компании «Алмазы России – Саха» (АЛРОСА). Он даже потребовал, чтобы Россия была представлена в правлении самой «Де Бирс» и допущена к составлению прейскуранта цен, который сейчас эта ТНК разрабатывает в одностороннем порядке. Видимо, визит Николаева в Японию и подписанные там соглашения, в свое время наделавшие много шума, послужили хорошей подготовкой к достижению этих целей. Хотя переговоры с «Де Бирс» проходили за закрытыми дверями, все же появились сообщения о том, что роль России на мировом рынке алмазов и бриллиантов существенно возрастает, и именно Николаев заявил, что наша страна может стать мировым лидером в этой области. Но Николаев ушел (точнее, его «ушли») с поста президента Якутии. Его преемником стал именно прежний глава АЛРОСА Вячеслав Штыров. (Вообще-то к этой компании есть большие вопросы: в советское время алмазы Якутии приносили казне миллиард долларов в год, а «реформаторам» понадобилось всего три года, чтобы компания погрязла в долгах.) Николаева же сделали представителем республики в Совете Федерации.

И все-таки авторитет Николаева зиждется не на алмазах, по крайней мере не на них одних. В стать ях, которых он не мало написал для различных российских изданий, ясно вырисовывается концепция подлинно нового мышления – назовите его экологическим или «концепцией устойчивого развития», все равно суть дела этим не ограничивается.

Какой образ жизни предложит нам уже наступивший, но по-прежнему неведомый XXI век? И доживет ли человечество до XXII века – при безудержном росте своей численности, устремленности к сверхпотребительству и усиливающемся загрязнении, даже отравлении природной среды?

Николаев говорит, что с детства верил: там, где поселился человек, земля облагораживается. Особенно это было видно на якутских аласах – своего рода луговых оазисах посреди тайги. Сочетание леса, лугов и озер – залог обилия рыбы, зверя, птицы, грибов, ягод. И якуты с незапамятных времен обживали аласы небольшими поселениями наподобие хуторов, где человек и природа взаимодополняли и обогащали друг друга, достигали той гармонии, истинное значение которой человечество только-только начинает осознавать.

Сейчас уже поздно обсуждать, можно ли было в эпоху спешной индустриализации страны бережнее обходиться с природой Севера. Ее покоряли, безоглядно разрушая. И позднее рожденная в Центре идея укрупнения деревень сгубила якутский алас. Крестьян из не больших поселений собрали в поселки на несколько тысяч человек. Пагубные последствия этой кампании хорошо знакомы нам даже по Нечерноземью, а для Якутии, с ее особо ранимой природой, она обернулась просто катастрофой.

И вот, пока в других регионах охают и ахают по поводу случившегося, в Республике Саха при Николаеве перестали обреченно взирать на разрушительную работу ведомств, а взялись за дело и разработали основы новой системы природопользования. Двадцать процентов территории республики переведены в особо охраняемый государством режим безотходных суперэкологических систем, где будет обеспечено естественное право людей на здоровую жизнь в гармонии со здоровой природой.

Западные (в том числе и марксистская) концепции «активного потребления» якобы неисчерпаемых природных ресурсов потерпели крах. Человечество мучительно ищет выход из сов ременного «рая», бросаясь то в «планирование народонаселения», то в «зеленое движение».

Альтернативу западным установкам естественно искать на Востоке. Еще К. Маркс в конце жизни отметил, что традиционное восточное общество, уступая западному в уровне производства, намного превосходит его в устойчивости. А ныне этот «косный» Восток оказался в центре внимания как политологов, так и мирового обывателя. За японскими и корейскими телевизорами и компьютерами скрывается не просто очередной технологический рывок очередного региона планеты, а куда более серьезный перехват идейного лидерства, после которого человечество пойдет уже «другим путем».

Основной ценностью всякой уважающей себя современной цивилизации считался до сих пор непрерывный прогресс. Отдельные голоса против него (Шеллинга в Германии или Николая Федорова в России), конечно, рассматривались как чудачество оторванных от жизни интеллектуалов, своего рода «горе от ума». И вот, похоже, антипрогрессисты берут реванш. Это не значит, что мир в XXI веке впадет в застой, наоборот, он станет развиваться быстро, как никогда. Но главное – у живущих в ежедневно меняющемся мире людей будет на слуху идея, что прогресс может быть иным, а идеи, как известно, – великая сила…

Это противоречивое «хождение в прогресс» во имя застоя всколыхнуло всю Азию, причем всерьез и надолго. И если признанные лидеры – Япония или Сингапур – являют миру больше прогрессистскую сторону своего развития, то захваченные этим потоком «приокеанские народы второго плана» уже могут стоять на более взвешенных позициях.

Некоторые российские ученые, в частности Игорь Иванович Шилин, изучавшие культуру малых народов Крайнего Севера и Дальнего Востока, пришли к выводу, что образ жизни этих, казалось бы, отсталых племен во многом более разумен, чем в странах привычной нам европеизированной цивилизации. У северян человек никогда не порывает своей связи с природой, что служит залогом сохранения образа жизни если не навечно, то, во всяком случае, на долгие времена, без опасения погибнуть вследствие вызванной самими этими людьми экологической катастрофы.

Вот почему во многих случаях «парада суверенитетов» в наших национальных образованиях дело не сводится только к приходу к власти националистических элит (как это мы наблюдаем в более «продвинутых» республиках). Нет, он влечет за собой попытки перестройки, обустройства жизни (титульной нации в первую очередь) на более разумных и более обращенных к человеку началах, выводя свою землю из-под всевластия отраслевых монополий, которые привыкли хозяйничать там по принципу «край далекий, но нашенский». В такой новый подход, в общем-то, вписывались и действия бывшего якутского президента, чувствуется, серьезно пожелавшего направить вырванную с боем у Центра свою долю доходов от собственных сказочных богатств на обустройство родной страны и превращение ее, насколько воз можно, в образцовую республику-парк, созданную для труда, для отдыха, вообще для полноценной жизни людей.

А что же русские, как они действуют в этом всемирном движении «встречь солнцу»? Вообще-то СССР из авангарда социального прогресса с удивительной быстротой сделался чуть ли не оплотом мирового консерватизма. Но вот в идейном отношении мы оставались страной с культом прогресса любой ценой.

Мы пытались соревноваться с Америкой на звание самой лучшей и, естественно, самой прогрессивной державы на свете и во имя этого соревнования уничтожали природу. Сводили леса, осушали и поворачивали реки и, наконец, постоянно пытались сделать так, чтобы у нас люди жили «еще лучше», чем в Штатах (только часто не в том, в чем надо). Рус ские просто не могут быстро сориентироваться в своем сознании, а время не ждет. Поэтому на время нашей стране, да и всему миру, нужен новый лидер.

Впрочем, если говорить о народах ареала тайги и тундры, то вопрос о лидерстве достаточно ясен заранее. Кроме глобального гегемона русских, там есть еще только один локальный – это якуты. Недаром ведь только они имели там самый серьезный уровень государственности. Дело в том, что якуты – такие же колонизаторы Сибири, как и русские (хотя нам из Москвы представляется, будто они всегда там жили). Они так же чуждые своим соседям, и появились в тех местах лишь немногим раньше русских, только они пришли с юга (чуть ли не из нынешней Туркмении), а русские – с севера (при плыли по Ледовитому океану). Исторические судьбы наших двух народов настолько потом начали разниться, что, казалось бы, давали наглядную иллюстрацию к тезису о неравномерности развития разных наций. И вот в последние годы положение серьезно изменилось, и младший в семье народов, почувствовав по путный ветер истории, резко пошел вперед.

Неорганизованных движений в жизни не бывает. Каждому движению нужен лидер. Нужен он и национальным движениям наших северян. Русские себя там дискредитировали, и ведущая роль (будем думать, на время) автоматически переходит к якутам. Вот это обстоятельство и уловил Николаев, утверждающий, что «северный человек раздвинул границы своего миропонимания от аласа, урочища до планетарного масштаба…»

Придет время, когда удастся в полной мере оценить и определить не только экономическую, но и нравственную стоимость нашего территориального пространства… Потребность в богатствах Севера и Арктики будет все время возрастать, но важнейший сырьевой плацдарм России и планеты не придется в очередной раз «покорять» энтузиастам и романтикам. Северяне все более готовы самостоятельно решать общегосударственные задачи, обладая уникальным опытом жизнедеятельности в экстремальных природных условиях. Не исключено, что со временем они будут самыми подготовленными к жизни по модели устойчивого развития, имея традиционно высокую экологическую куль туру, минимальные потребности (тогда как у большинства россиян господствуют стереотипы потребительства, а уровень экологической культуры невысок), умение подчинять свои интересы общим интересам. Все это наиболее характерные черты будущей цивилизации, которой предстоит жить в равновесии с природой.

Вот почему в далекой северной стороне мы имеем не просто столицу национального государственного образования, а крупный и весьма перспективный центр пока общероссийского, а в перспективе международного масштаба. По той же причине Николаев – политик первостепенного значения для всей страны и один из немногих лидеров, чьи воззрения могут оказать влияние на образ мышления всего человечества. Он прямо так и пишет: «И вот неожиданно для себя мы открываем, что уровень экологической культуры северных народов может стать образцом для будущих цивилизаций» (выделено мной. – М.А.). С ним согласен и писатель Владимир Карпов: «Будущее – за северным человеком с его твердой заповедью: “нельзя брать лишнего от природы”. “Цивилизованный мир” в своей алчности рано или поздно съест самого себя. А природный человек – может даже и не заметить “прогрессистского” Армагеддона. Ну придет себе эвен по весне, с ласковым солнышком панты сдавать, а здесь на тебе – все отправились в потусторонний мир…»

Сказав, что русские «дискредитировали себя», мы вовсе не собираемся кого-то обвинять: был взят курс на то, чтобы, как мечтал герой фильма «Начальник Чукотки», «и на Чукотке были по строены заводы, и у чукчей появился свой пролетариат». Была проделана большая и героическая работа, но жизнь идет вперед, а представления, как известно, остаются во многом старыми, да и мы теперь знаем, что «хочется как лучше, а получается как всегда». Это надо понимать и не впадать в панику от временной потери лидерства (тем более – среди народов своей страны). Но вот тем, кто предлагает упразднить в стране национальные образования и разделить ее только на губернии (дескать, пусть те же якуты изучают в национальных классах свой «Олонхо» – и хватит с них), хорошо бы показать хотя бы один участочек дальневосточного берега, усеянный бочками из-под бензина. Нахозяйничались уже губернаторы, хватит. Землям нужны хозяева.

Даже то, что Республика Саха порой не платила ничего в общероссийский бюджет, до определен ной степени справедливо: край, поставляющий нам несметные богатства, до сих пор был буквально «медвежьим углом». Теперь положение меняется, в Якутск придет железная дорога, республику обеспечат спутниковой и про чей связью. Надо надеяться, что заработанным средствам найдется достойное применение (если их не отберут высокопоставленные чиновники из Центра ради каких-то финансовых афер).

Да, жизнь не стоит на месте. И народ, который хочет сохранить свою среду обитания, должен обзавестись надежными путями сообщения, компьютер ной связью и пр. Парадокс, но это так. И, похоже, «республика вечной мерзло ты» готовится это противоречие успешно разрешить. В Якутии открылся блестящий университет, для студентов созданы великолепные условия. Так что следите за развитием событий на северо-востоке. Ведь там, на Чукотке, восходит солнце, и Якутия, как самая обжитая наша северная земля, по праву (не меньше, чем Япония) может именоваться Страной Восходящего Солнца.

Пример Якутии важен и в другом от ношении. Известно, что в иных субъектах Российской Федерации стремление к самостоятельности выливается в некие разновидности сепаратизма. Республика Саха также стремится к самостоятельности, но это – самостоятельность в составе Федерации, это – вы зов на соревнование за более достойную человека жизнь, на лучшее обустройство родной земли. Такой самостоятельности субъектов можно только радоваться, противиться ей станет лишь неисправимый великодержавный шовинист. Думается, Федеральное собрание России могло бы почерпнуть много полезного для себя из якутского опыта и пошире распространить его по стране.

У нас много говорят о призвании Рос сии заложить основы новой, спаситель ной для мира русской цивилизации, духовной и экологической по своему характеру, с тем, чтобы она стала альтернативой западному сверхпотребительству. Однако дальше разговоров дело обычно не идет, и это не случайно. Ос новы новой цивилизации нельзя выдумать в кабинете, они вырисовываются в самой жизни человечества, на направлениях прорыва. И вот одним из таких направлений прорыва и стал опыт далекой Якутии.

РАЗРУХА, ПОХОЖАЯ НА ВРЕДИТЕЛЬСТВО

А теперь взглянем на Русский Север в целом.

В советское время эти регионы еще отставали от Центра по обустроенности, но везде чувствовался подъем, и люди с уверенностью смотрели в будущее. Как им было не гордиться тем, что они обживают кладовую природных богатств России!

Буквально за несколько лет либеральные «реформаторы» добились, казалось бы, невозможного. Полностью разрушены горнодобывающая и рыбоперерабатывающая промышленность, убыточными стали добыча золота и алмазов.

Если бы можно было посмотреть сразу на все наши северные земли из космоса, мы бы увидели странное сочетание лихорадочной деятельности и оцепенения. Лихорадочно рвут на куски природные богатства Севера частники, которым «реформаторы» отдали на откуп (в смысле – на разграбление) нефтяные месторождения, лесные массивы, рыбные промыслы, золотые прииски. С нефтепромыслов снимают сливки, бросая более половины нефти в земле. Отравляются великие реки и озера Севера (а именно вода в XXI веке становится очень дефицитным природным ресурсом). Они настолько загрязнены, что осетр, например, там практически уже уничтожен, под угрозой гибели оказались нельма, муксун, таймень.

А почему ныне развернулась такая лихорадочная деятельность хищников? Потому что частники (среди которых немало фирм-однодневок, работающих по фальшивым документам) знают, что получили собственность незаконно, ее могут отобрать, а потому надо успеть выжать из нее все, что можно, и убежать за границу с наворованными капиталами. И создается впечатление экономического роста, что радует доверчивую власть.