Скульптор жизни. Сборник. Том I – II

– Какая?

– Время – это сумма цифр возраста.

– Тоже у всех?

– Да.

– А пол?

– Там чередование девушка, мужчина, девушка, мужчина, – возбужденно выпалил Божесов.

– Что с профессией?

– А вот в этом самое интересное. Знаешь, все три первые жертвы, точнее их род деятельности соответствовали жизненным этапам нашего дорогого оппозиционера.

– Значит маньяк был зациклен на убийстве оппозиционера, это была его маниакальная идея?

– Плохой каламбур… – отмахнулся Михаил. – Вот в этом и дело, что убивал всех их не маньяк!

– Почему?

– Потому что не было первой жертвы, которая должна была быть при такой закономерности! – Михаил Александрович по всей видимости упивался своей гениальностью.

– И кто же должен был быть первой жертвой? – спросил следователь, окончательно разговорившись.

– Мальчик, четырнадцати лет, убитый в пять часов.

– И кто же тогда убивал, если не маньяк?

– А вот этого я не знаю, – пожал плечами прокурор.

– Ну, а какой хотя бы мотив?

– Я же сказал – оппозиционер. Это было провокационное убийство, прикрытое тремя другими, для создания иллюзии наличия маньяка, чтобы мы пошли по неправильному пути.

– А почему не Понырев—то? – недоумевая, спросил следователь.

– В этом я убежден, но потом объясню… Выпусти его и доставь ко мне. Мы с ним съездим в сосновый бор. Только скажи, чтобы его помыли.

– Хорошо. К обеду все устрою.

Глава IX

В сосновом бору далеко за городом находились маленькие, уютные домики главных должностных лиц области. Туда, в одно из самых своих любимых мест, поехал Михаил Александрович, чтобы отдохнуть от людей и подумать об убийствах и себе. Для мыслей об убийствах прокурор взял Понырева (его отмыли и приодели), а о себе – свой дневник.

Дорога была пустой и ровной, и если пустота указывала на рабочий день, то ровность указывала, что дорога идет на Москву (но справедливости ради скажем, что большинство дорог в области были неплохими при Игоре Сергеевиче).

Когда приехали в бор, было уже пять часов вечера, и после распаковки вещей и осмотра дома, сели ужинать.

– Ну, товарищ мой, что ты думаешь об этих убийствах? – непринужденно спросил прокурор.

– Как—то странно это слышать из уст недавнего обвинителя, – ответил Понырев.

– Ну не обижайся, меня дезинформировали, только и всего. Ты же меня поймешь. И более того – поможешь.

– А вот тут согласен! – ухмыльнулся бездомный.

– Тогда расскажи свои соображения.

– Ладно, – сказал Понырев. – Каждый раз перед совершением какого—то убийства я видел фигуру в белом комбинезоне, направляющуюся в сторону будущего места преступления.

– А как ты так удачно оказывался на местах преступления?

– Чистое совпадение.

– Поверю на слово… Не стану на этом зацикливаться, – равнодушно бросил Михаил Александрович. – Давай дальше.

– А чего дальше? Кроме того, что я видел, а потом звонил и того, что слышал в новостях, я больше ничего не знаю. Поэтому вряд ли я буду полезен.

– Ну ладно уж, и на том спасибо… Можешь, в благодарность за освобождение, убрать со стола?

Понырев посмотрел гордо, но смирился под не менее гордым взглядом прокурора. Божесову невозможно было отказать, он доминировал практически во всем.

***

После ужина Михаил пошел на второй этаж в свою спальню. Он долго сидел за чтением дневника, думая о Мари. Очнулся, когда было уже девять, отогнал от себя приятные, но ненужные, мысли и вышел на балкон. Сосновый бор погружался во тьму, окна домов директоров департаментов горели ярким светом. Бор затягивал вечерний туман. Странная тень привлекла внимание прокурора. Он вновь вошел в дом и вернулся с биноклем. Направил его в ту сторону, где была тень. Холодный пот пробежал по спине. Тень отбрасывала фигура в белых одеждах, похожих на комбинезон. Михаил Александрович лихорадочно проводил устные расчеты, не отводя глаз от фигуры. И успокоился, поняв, что не может быть следующей жертвой. На балкон выбежал Понырев.

– Михаил Александрович, она! Эту фигуру я видел около мест четырех убийств!

Божесов отдернулся от бинокля, посмотрел чуть одурманенными глазами на своего гостя, кивнул, стал смотреть опять. Но фигура уже исчезла.

– Странно это…

– Она прощалась, – задумчиво проговорил прокурор. – Ты говоришь, что знал обо всех четырех убийствах?

– Да.

– Тогда почему ты не сообщил о последнем вовремя?

– Она мне сказала.

– В смысле?

– Когда я выслеживал предполагаемую жертву убийства, сзади я услышал, что кто—то меня зовет: «Поэт!»

– Почему ты подумал, что тебя?

– Ну, ведь все меня зовут Понырев, а так звали героя в романе «Мастер и Маргарита», Ивана Бездомного.