Гении диверсий

Однако распространение листовок было не единственной заботой юного Хаджи. Он являлся связным. Тогда впервые ему пришлось общаться с настоящим большевистским разведчиком, который работал под прикрытием. Тот выдавал себя за веселого, разбитного бродячего фотографа, прекрасно знающего несколько языков, который постоянно сыпал шутками и прибаутками, предлагал сделать фотографии.

Этот человек работал на Владикавказском рынке. Его знали многие бывавшие здесь и не подозревавшие, какую тяжелую и опасную игру ведет «базарный фотограф». Саханджери несколько раз посылал Хаджи с поручением к нему. А когда племянник возвращался и рассказывал дяде о работе «фотографа», о его поистине актерском мастерстве, Саханджери от души смеялся и был очень горд, что есть такие замечательные люди в их большевистской организации.

Однако белогвардейская контрразведка выследила «фотографа», и в следующий раз Хаджи-Умар увидел его повешенным на площади Владикавказа. На груди у него висела табличка с надписью «Большевик».

После выздоровления и отъезда Саханджери в Грузию Хаджи тоже начал осторожно наводить справки, где находятся партизаны. Как выяснилось, в районе Владикавказ – Грозный действовало несколько партизанских отрядов. Самый ближайший партизанский отряд находился в 25–30 километрах от станицы Ольгинской. Туда и подался Хаджи. Вскоре он уже вновь участвовал в боевых действиях.

Однако, несмотря на то, что Хаджи бывал в боях, он по-прежнему оставался пятнадцатилетним мальчишкой.

Как-то их вызвал командир партизанского отряда и поставил задачу – взорвать бронепоезд белых, который назывался «Смерть или победа». Была сформирована группа молодых ребят, как их называли в отряде, «орлов», и они вышли на задание.

В 30 километрах от железнодорожной станции им поручили заложить мину и поджечь фитиль. Пока добирались до места диверсии, говорили о бронепоезде. Один партизан стал таинственно рассказывать, что на бронепоезде установлены новые секретные орудия, которые не стреляют снарядами, а направляют на противника особые лучи. Эти лучи все на своем пути сжигают. Надо сказать, многие молодые партизаны были вовсе неграмотными, так что убедить их в страшном оружии было несложно.

Хаджи, как самого младшего, назначили коноводом. Когда все ушли к железной дороге, он остался с лошадями. Стояла лунная ночь, вдали шумел Терек. Из головы никак не шел рассказ партизана об огненных лучах. Становилось жутко. Ведь по древнему обычаю умершего человека должны похоронить родственники. «А если мы все сгорим?» – спрашивал себя Хаджи. И от этих безответных вопросов становилось еще страшнее.

Вдруг он услышал шум приближающегося бронепоезда. Из его бронированных вагонов сверкнул яркий луч, протянулся далеко вперед и на мгновение осветил коней, самого Хаджу.

Ужас охватил его. Он закричал, стал звать товарищей. А бронепоезд с грохотом мчался вперед, Хаджи подумал, что «орлы» погибли, и бросился бежать, что было сил. Он мчался в партизанский отряд, по дороге потеряв шапку.

«Орлы» остались живы, но операцию провалили. Мина взорвалась далеко впереди бронепоезда, не причинив ему вреда.

В отряде все смеялись над Хаджи, и только командир был суров. Этот старый солдат объяснил назначение прожектора и сказал, что на войне трус погибает первым. Эти слова командира Хаджи Мамсуров запомнил на всю жизнь.

Шли месяцы, Хаджи взрослел, набирался боевого опыта. Вскоре он прослыл в отряде смелым разведчиком.

Однажды его включили в состав большой группы в несколько десятков человек для налета на Пластовскую бригаду. Задание было дерзкое и опасное. Ведь солдаты и офицеры бригады – опытные, обстрелянные воины.

Партизаны готовились долго и тщательно. Разведку поручили провести Хадже. Он обошел, облазил все дороги, тропинки, установил, где находятся посты и патрули, место, время их смены.

Штаб бригады находился в самом центре села, в большом доме. Хаджи знал расположение всех комнат, вход, окна.

И вот глубокой ночью диверсанты двинулись в путь. Сначала шли, потом ползли. Мамсуров возглавлял штурмовую группу в два десятка человек. Остальные были расставлены на путях отхода.

В штабе горела лампа, офицеры пили вино и резались в карты. Хаджи подполз к стене, подтянулся, закинул ногу, и уже сверху увидел во дворе часового. Тот стоял, опершись на винтовку. Мамсуров прикинул – в один прыжок часового не достать. Значит, надо ждать. Затаился, залег прямо на стене.

Часовой прошелся взад-вперед и, наконец, двинулся вдоль забора. Улучив момент, Хаджи в прыжке, кинжалом, снял часового. Путь свободен.

Дом был большой, кулацкий, несколько комнат, но вход один, с улицы. У входа еще один часовой. Этого удалось бесшумно скрутить, предупредив: будешь кричать – убьем.

Когда диверсанты ворвались в дом, один из офицеров успел выхватить револьвер, но выстрелить ему не дали. Он упал, сраженный ножом.

В другой комнате находился начальник штаба. При виде вошедшего партизана он испугался, поднял руки вверх, заплакал. А ведь это он сжигал дома, избивал стариков и женщин, уничтожал целые семьи. О его жестокости ходили легенды. Офицер попросил одеться. Подойдя к стулу, на котором лежала гимнастерка, начштаба схватил револьвер. Но партизан опередил его. Пуля свалила начштаба.

Однако диверсанты выдали себя. Во дворе поднялся шум, зазвучали выстрелы. Хаджи приказал группе отходить. На всю операцию ушло не более получаса.

У белых был сильный переполох. В ауле стреляли до утра. А партизаны к тому времени ушли. Группа в полном составе возвратилась в отряд. Командир поблагодарил диверсантов с успешно проведенной операцией.

Так начиналась военная юность Хаджи-Умар Мамсурова.

В конце 1919 года он участвовал в боях против белогвардейцев в рядах ингушских партизан, был ранен в руку. В составе частей Красной Армии воевал с остатками белых банд.

В середине 1920 года Терский областной комитет РКП(б) направил Мамсурова на учебу в Терскую областную партшколу. Но и здесь ему пришлось воевать. Слушателей школы постоянно привлекали к участию в боевых операциях в Терской области.

По окончании партшколы Хаджи работал инструктором Владикавказского окружкома РКП(б). Однако не долго длилась его гражданская жизнь. Через несколько месяцев он был призван в один из эскадронов Х армии и воевал с контрреволюционерами в Кавказских горах.

В феврале 1921 года, после обморожения, оказался во Владикавказском госпитале. После выздоровления областной комитет партии направил Мамсурова на учебу в Коммунистический университет трудящихся Востока. Казалось, теперь его жизнь далека от армии. Но судьба распорядилась по-иному. Через полтора года его вызвали в Главное политическое управление РККА и направили в распоряжение Революционного военного совета Северо-Кавказского военного округа, предварительно предоставив отпуск.

Приехав во Владикавказ, Хаджи погостил несколько дней у дяди Саханджери, который уже был председателем Совета Народных Комиссаров Горской АССР, и отправился в родную станицу Ольгинскую к отцу-матери, братьям, сестрам.

В Москве он очень скучал по родным местам. А когда из окна поезда увидел снежные горы, стремительно несущийся Терек, не сдержал слез.

Война на пороге родного дома

Хаджи Мамсуров отдыхал в родной станице, когда стало известно, что в середине мая на праздник объединения народов Горской АССР приедет сам «всесоюзный староста» Михаил Иванович Калинин.

Празднование должно было проходить в красивом месте, у реки, между осетинским селением Ольгинское и ингушским аулом Базоркино. Собирались приехать представители разных народов – дагестанцы, осетины, ингуши, чеченцы, кабардинцы, ногайцы, балкарцы, карачаевцы, черкесы.

Однако праздник этот был не всем по душе. На Северном Кавказе не спокойно, в горах и в дальних аулах еще скрывались остатки белогвардейских формирований. Они делали набеги в долины, убивали руководителей партийных и советских органов, солдат и командиров Красной Армии. Шла отчаянная борьба.

Ранним утром, в день приезда Калинина, в Ольгинскую пришла тревожная весть. Крупная банда белоказаков спустилась с гор и готовится к нападению на «всесоюзного старосту» и его окружение. Времени на раздумье не было. Хаджи Мамсуров, собрав десяток местных комсомольцев, вооружились, на лошадях выехали к предполагаемому месту засады.

Он хорошо знал местность в окрестностях родного села и не ошибся. Именно здесь, на повороте горной дороги, в камышах белые строили засаду.

Как только группа Мамсурова углубилась в заросли, по ним открыли ружейный огонь. Ольгинцы ответили залпом и, рассредоточившись, двинулись вперед. Белоказаки не выдержали напора группы Мамсурова, стали отходить. Ольгинцы бросились в погоню.

На поле боя бандиты оставили два трупа и несколько убитых лошадей.

Из группы Мамсурова, к счастью, никто не пострадал. Не повезло только самому Хаджи. Он был ранен в ногу. Рана долго не заживала, его отправили в больницу.

Навестить Хаджи приехали руководители Горской республики во главе с дядей Саханджери Мамсуровым. Его благодарили за героизм и мужество и в подарок привезли «красные революционные шаровары» взамен изорванных во время преследования банды.

На вопрос Хаджи, знает ли Михаил Иванович, что он был ранен из-за него, председатель Совнаркома республики Саханджери Мамсуров долго заразительно смеялся: «Ну что ты, Хаджи, не могли же мы ему рассказать о банде и испортить праздник». И, подмигнув своим соратникам, сказал: «Ведь ты чуть не испортил праздник».

А Хаджи и вправду чувствовал себя немного виноватым. На праздник не попал, Калинина не увидел, да еще выбыл из строя на три месяца. Хорошо, что в штаб Военного округа сообщили, а то вообще признали бы дезертиром.

Кстати говоря, Хаджи Мамсурову еще придется близко столкнуться с Михаилом Ивановичем Калининым.

В 1928 году его, военного комиссара Отдельного Дагестанского кавалерийского дивизиона, вызовет к себе командующий войсками округа И. Белов и член Реввоенсовета С. Кожевников. Будет поставлена задача: из лучших воинов отобрать эскадрон, совершить марш в район крепости Гуниб и организовать охрану этого района.

В селение Гуниб должен прибыть на отдых Председатель ЦИК СССР М. И. Калинин. Мамсуров получил приказ всюду лично сопровождать Михаила Ивановича и охранять, что, собственно, и сделал.

Он сопровождал его каждый день на прогулках на вершину горы Гуниб, по аулу, в беседах с кавалеристами, которые любил вести Калинин. Для молодого командира встречи с Председателем ЦИК были школой посерьезнее любой академии.

Они часто оставались наедине, и Калинин вдруг неожиданно спрашивал: «Как строить новую жизнь в селе, Хаджи?» Трудные задавал вопросы Михаил Иванович и очень интересно на них отвечал. Позже Мамсуров скажет, что «за время пребывания с Калининым я окончил настоящий университет».

После выздоровления Мамсуров прибыл в штаб округа в Ростов-на-Дону. Его назначили начальником курса в окружную Военно-политическую школу.

Однако он чувствовал нехватку военных знаний и напросился подучиться. Просьбу удовлетворили. В мае 1924 года Хаджи окончил обучение и сдал экзамены за полный курс Военно-политической школы.