Тело, все так же лежит на камне, волосы паклей свисают вниз, руки безвольно вытянуты вдоль тела. Лежит, не двигается.
Руки. Точно. Руки скрещены на животе были!!!
Что-то грохнуло.
Из-за каменных стен послышались отдаленные крики ужаса и панические взвизги. Мужской голос. Господи, да он еще и проклятьями сыплет… Причем – на франкском! Это что там за сквернослов? Сквернословие – грех страшнее ереси!
Аве Мария, ему вторит надрывный женский плач… Что там лепечет женщина – вообще неясно. Незнакомый язык. Похож на русский чем-то, но другой… Но понятно, страшно ей, в истерике она…
Крики, как появились внезапно, так же и оборвались. Будто заткнули орущих, причем одновременно.
Полбу, хоть и бесстрашный рыцарь, но не дурак. Дураки, все еще раньше, в самом начале похода полегли. А он выжил. И теперь вместо того, чтобы срочно бежать спасать попавших в беду людей, барон думал, что делать.
Тело это – совершенно точно чудиковское, как староста говорил. То есть чудик перед ним. Чудовище. Монстр. Моб. Вон, кроваво красные буквы над головой виднеются и цифры. Единица и семерка. А у Константина – цельная девятка. «Ну, значит я сильнее, судя по правилам этой, как ее… арифметики, – подумал Константин. – Девятка чуть больше семерки, и уж точно, намного больше единицы. Да и с божьей помощью, крестонесущий рыцарь любое умертвие одолеет. Одолеет, ведь?» Полбу сглотнул. До сего момента он только с людьми дрался. А от этого скелета непонятно чего ожидать. Может, отрубить ему голову, пока лежит?
За спиной потенциальную опасность оставлять нельзя. Но и глумиться над мертвыми телами – грех. Не встает ведь. Не кусается.
Только он так подумал – обтянутый кожей скелет сел. Открыл черные провалы глаз. Зашипел.
Три быстрых, профессионально поставленных удара сверкающего молниями меча пришлись на поднятые умертвием руки, четвертый – раскроил череп. «Все, – подумал рыцарь, – готов. Готова». На иссохшее тело перепрыгнули бело-голубые искорки, оно все мелко затряслось и нелепо рухнуло на свой камень.
Константин уже хотел вознести молитву, как вдруг умертвие снова начало подниматься. Из разрубленного черепа сыпались тараканы, видно свили себе там гнездо.
– Во имя Господа! – крикнул рыцарь, и нанес серию яростных ударов. Как это ни странно, почти все они были отражены костлявыми предплечьями, но парочка разрубила мертвецу грудь и ключицу. Красная полоска, находящаяся под цифрами один и семь, мигала и становилась короче, когда удар рыцаря достигал цели. А случалось это далеко не каждый раз – то ли бил он медленно, то ли труп чересчур активный попался… Молнии опять перескочили на тело умертвия, оно задергалось, и полоска стала постепенно, но достаточно шустро укорачиваться. Не дожидаясь, пока враг придет в себя, рыцарь широко размахнулся и мощным ударом снес одержимому злыми силами трупу голову. Полоска последний раз мигнула и потухла. Исчезли красные буквы и цифры над откатившимся в сторонку черепом.
Зато побежали буковки у Константина перед глазами.
Тело умертвия рассыпается в пыль, пыль уносит неизвестно откуда взявшийся ветер… Лишь пара костей осталась на том месте, где только что было чудовище. И пергамент… Наверное кусочек кожи твари этой…
Ту-ду-ду-ДУУУ!!!
И в сознании взрываются уже две огромные цифры. Единица и Нуль. Господи, помилуй, неужели предсмертное проклятие этого адского создания??? Опять единица? Неужто, сызнова все начинать? Куда делась девятка???
Но чувство то, как тогда, когда его крестьяне благодарили… Светлое, радостное. Ну-ка, что там с этим, как его… Меню.
О, снова пять очков нераспределенных. «Ну, что с ними делать, я знаю, – довольно подумал барон. И дважды нажал на вторую строчку, один раз на третью, четвертую и пятую. Закрыл меню. – Так, негоже тут сидеть, нужно идти Лихомана ис…»
И в этот момент началось.
Полезли умертвия, будто взбесились. Со всех четырех сторон. Благо, больше, чем по одному в каждый из проходов не помещалось, но они все лезли и лезли. Константин, запрыгнув на постамент, крутился на месте как помешанный, наносил яростные удары по головам, плечам, рукам…
Его хватали, пытались стянуть вниз, но костяные пальцы бессильно соскакивали, не в силах удержать мощные ноги барона.
«А почему без кос-то скелеты? – подумалось рыцарю. – Нет, хорошо, что без кос, конечно, но почему? Митрофан же говорил – с косами… А они с голыми руками, и вообще голые. Причем поголовно женщины бывшие. Хоть и ссохлись, но пол их все равно ясен. И волосы у каждой, хоть редкие да спутанные, но длинные, ниже колена… А у некоторых – так и вообще по земле волочатся…
Вот одно из чудовищ рассыпалось пылью. Второе. Третье. Еще одно. И еще… Это сколько уже будет? Крестоносец громко читал «Отче Наш», и при каждом выкрике очередной строчки мертвецы немного подавались назад, тесня сзади напирающих…
Белая полоска почти опустела. Меч будто впятеро тяжелее стал.
– …И избавь нас от лукавого!!! АМИНЬ! – небо озарилось вспышкой, и сквозь щели каменных плит рыцарь увидел осыпающихся прахом мертвецов. Тех, что находились снаружи. А вот те, что в склепе, уцелели. Ну да их тут – всего ничего… И рыцарь, воодушевленный грядущей победой над силами тьмы, с еще большим энтузиазмом принялся рубить тянущиеся к нему костяные руки.
Снизошел Господь! Выручил! Лично вмешался, дабы помочь своему крестоносцу! Константин был на вершине блаженства… Вера его укрепилась бы, если бы и так не зашкаливала на сто десять процентов от теоретически возможного максимума.
Несколько раз рыцаря сильно били по ногам. Но, то ли сапоги спасали, то ли Стойкость, в которую он уже, по совету старосты, два раза по два очка вложил, помогала, а было почти не больно. И красная полосочка сильно не уменьшилась, так, лишь на капельку.
Зато, вот, белая снова опустела уже наполовину, уставать начал рыцарь. А синяя – так и вовсе иссякла, мгновенно, как только он «Аминь» сказал в прошлый раз. Но произошло тогда «Ту-ду-ду», причем не одно, а сразу несколько, и все полосочки восполнились. Теперь белая снова почти пуста. Зато синяя – полна. Осталось лишь два волосатых скелета… Не буду пока Господа беспокоить. «Справлюсь, с божьей помощью, и без божьего чуда», – подумал крестоносец.
У одного из них полоска почти пропала, и двигается скелет заторможено, хромая на обе ноги разом. А вот второй – почти целый и довольно шустрый. Или шустрая? Шустрое… Барон уже давно увязал длину полосочки с остатками сил умертвия. Не жизни, какая жизнь у адской твари, прости Господи, а именно силами. Как полоска исчезает – скелет рассыпается. Умный рыцарь Константин Полбу, просто неграмотный. А вы все дурак, да дурак. Не дурак. Дураки, как уже ранее говорилось, еще в предыдущем походе повывелись.
Удар, и недобиток превращается сначала в добитка, а потом в прах. И очень вовремя – очередное «ту-ду-ду» с разлетающимися цифрами один и девять… Ну вот, девятка вернулась, слава тебе Господи! И белая полосочка вновь восполнилась. Хорошо, а то уже руки болели, меч еле-еле поднимали… А тут, силы вернулись, будто сама дева Мария улыбкой одарила.
– Славься Христос! – и сверкнувший молнией меч пробивает глазницу умертвия. Оно злобно шипит, покрывается бело-голубыми искрами и осыпается пылью.
– Благодарю тебя, Господи! Не оставил в трудный час верного воина своего! – во все горло заорал крестоносец. – Аллилуйя!!!
Из-за стен склепа раздались странные звуки… Будто скрутило кого и вырвало. Причем неоднократно… И звуки-то какие противные да громкие…
Константин перехватил поудобнее молниеносный меч и осторожно выглянул. Оценил обстановку. Моргнул. Сглотнул. Быстро спрятался. Господи, ты боже мой… Вот это чудовище… Куда там скелетам! Пусть и с волосами…
«Может, тут, внутри, до утра отсидеться», – мелькнула малодушная мысль. – Сюда-то он точно не пролезет… Константин поймал мысль за голый крысиный хвост и пинками вытурил из сознания.
Глубоко вдохнул…
– ДЕС ВААААЛЬТ!!!
16. Божий гнев
Лихоман, а это, без сомнения, был именно он, чувствовал себя неважно.
Константин его сразу узнал, все приметы на лицо. В буквальном смысле. Щеки – во, глаза – во, зубы – во-о-о! Все в наличии. Только вот, не сказал Митрофан Силович, что и сам Лихоман – во! А то и вообще о-го-го.
Огромная голова серо-бурого цвета, на рахитичных ножках, высотой с двух Полбу точно. А это значит – почти четыре метра. Ну и в ширину столько же. Тоненькие, по сравнению с размером головы, будто усохшие ручки, все равно толщиной с бедро рыцаря, растут из тех мест, где, по идее, должны быть уши.
Занимался Лихоман странным делом… Ходил между склепами, собирал оставшиеся от умертвий косточки и пожирал. Пожрав несколько штук, напрягался и отрыгивал. Мелких таких лихоманчиков, кругленьких, лупоглазеньких, в отличие от него – розовых. Без ручек, без ножек. Просто шарики с ротиками, носиками и глазками. И с веснушчатыми щечками.
За ним уже катились пять или шесть таких вот… колобков. Константин не знал, кто такой Колобок, слово всплыло само.
И вот что еще бросилось в глаза внимательному рыцарю. Буковки и циферки над головой головы… Хм… как-то сумбурно… Над Лихоманом. Да, над ним. Фиолетовые. А что означает фиолетовый цвет, Боромир не пояснил. Циферки-то так себе – три и нуль. А у Полбу один и девять. «Ну, моя девятка эту тройку только так перекроет», – думал рыцарь, с громким криком несясь на урода.
Колобки, тоже с фиолетовыми буковками, все поголовно щеголяли гордой единицей. Их барон вообще в расчет не принимал.
– Боромир, ну договаривались же… – обернулась к рыцарю голова. – О, ты не Боромир!!!
– Во имя Господа-а-а-а! – и крестоносец, высоко подпрыгнув, вонзает искрящийся молниями меч в левый глаз чудовища. Мелкие колобки с громкими «ми-ми-ми» прыснули в стороны и попрятались меж каменных глыб.
Дальше началось страшное. Лихоман взревел, причем так пронзительно, что у Константина заложило уши, и стал лупасить героя ручками, пытаясь укусить острыми, как иглы зубами.
Рыцарь с удовольствием бы откатился в сторонку, чтобы перегруппироваться, вдохнуть и броситься на врага с новыми силами… Но… Меч намертво застрял в глазу чудища, а рука намертво прилипла к эфесу. Вот и болтается рыцарь на мече, огребая тумаков… Правда, и сам в долгу не оставался, пиная огромную податливую тушу ногами и норовя повернуться так, чтобы ткнуть левым кулаком врагу в правый глаз. Повернуться не удавалось, висел он неудобно. Кроме того, Лихоман не стоял на месте, а прыгал, бегал, катался по земле, тряс самим собой, все время визжал.